Исповедь шлюхи - Андрей Анисимов

«Мы, нижеподписавшиеся, начальник милиции И.А. Курдюк, заведующий хозяйственным отделом горисполкома Д.П.Максюта и инспектор по делам недвижимости и застройки В.А. Стеколкин, берем на себя ответственность за ликвидацию мэра города Постникова Тихона Иннокентьевича. Делаем мы это по сугубо идейным соображениям. Товарищ Постников своим руководством довел город до крайней степени нищеты, коррумпированности и криминала. Чтобы остановить его вредную деятельность, мы и пошли на физическое его устранение».

Трофим машинально огляделся, ни видит ли кто, чем он занят. Но в будний день народ кладбище не посещал. Молодой человек успокоился и перечитал текст еще раз.

«Ничего себе, заява», — удивился он. Потом, поразмышляв о содержании послания, вспомнил о мэре Постникове. Мэра никто не убивал. Выходит, они признались в том, чего не делали. «Странно», — Подумал Трофим и убрал лист обратно в конверт. Посидел немного, раздумывая о загадочном признании, и достал из-за пазухи сверток. Теперь он должен посмотреть и его. Конверт Трофима озадачил и сильно заинтриговал. Остановиться он уже не мог. Развернув бумагу, обнаружил коробочку из красного сафьяна и цепочку с миниатюрным ключиком. Расстелив бумагу на коленях, осторожно вставил ключик в малюсенькую замочную скважину и так же осторожно повернул ключик. В коробочке сработала пружина, и она распахнулась. Трофим не был робкого десятка, но у него пробежали по спине мурашки. Когда он закрывал коробочку и заворачивал ее обратно в бумагу, руки у него дрожали.

С кладбища Трофим возвращался через главный вход. На дороге, напротив кладбищенских ворот, находилась крытая автобусная остановка. На ее стене висел обрывок с расписанием. Городские автобусы в Глухове ходили не часто, и надо было знать время. Автобус опоздал на пятнадцать минут, но до центра молодого человека довез. Трофим три дня не был дома, и мама очень обрадовалась.

— Как чувствовала, что заявишься! Вот пирог испекла. — Сказала она сыну и добавила: — Твоя хозяйка звонила.

— Что сказала?

— Сказала, что у нее все в порядке, и она тебя ждет.

Трофим кивнул и пошел мыть руки.

Они обнялись крепко, по-мужски. До этого момента Олег не осознавал, что Алексей Михайлович Нелидов стал ему таким близким человеком. Они еще постояли друг напротив друга, всматриваясь один в другого.

— Мы вас вчера ждали. — По тону Нелидова Олег понял, что отставной подводник на него обижен.

— Алексей Михайлович, не мог я у вас ночевать. Поймите меня правильно. Ни к вам, ни к Нине Петровне это отношения не имеет…

— Понимаю… Тоня, — вздохнул Нелидов и указал Голеневу на директорское кресло: — Занимайте капитанский мостик, раз приехали.

— Зачем, Алексей Михайлович? Директор теперь вы, а я ваш акционер. Не надо ничего менять. — Олег уселся в кресло для посетителей и стал с любопытством разглядывать бутылочки на письменном столе.

— Да, наши новые образцы. — Улыбнулся Нелидов: — Понимаете, я подумал, если зимой зарабатывать не будем, очень накладно. Ремонт оборудования, поддержание автоматов, вообщем, сплошные расходы. Вот и решил минеральной водой с Черной речки торгануть. Там ключик бьет. Вода прошла экспертизу, в ней йод, немного железа и натрий. Рискнул без вашего ведома цех открыть. Думал, разорюсь, покрою из своих… А вот получилось. Вполне приличная столовая вода. Уже двадцать вагонов продал. И производство пластиковых стаканов тоже решил на зиму не останавливать. Их по всему югу хозяева кафе и разных забегаловок закупают охотно. Так что как акционера, могу вас обрадовать, хоть и меньше, чем летом, но прибыль пошла. У вас на счету вполне солидная сумма.

Олег поднялся и пожал Нелидову руку:

— Вы гений! Алексей Михайлович, честное слово, я сразу понял, что с делом вы справитесь, но такого размаха, простите, не ожидал. Выходит, теперь мне у вас надо учиться.

— Вы помоложе, можете и поучиться у старика…

— Тоже мне старик!? Полтинника нету.

— Я уже пенсионер со стажем. — Усмехнулся Нелидов: — Если бы не вы, так и сидел бы возле гаража да копался со своей «Волгой». Кстати, тут два отеля на берегу на грани закрытия. У города не хватает денег на их ремонт. Власти предложили передать их нам в кооператив. Соглашаться?

— Какие?

— За кафе Ласточкой «Парус» и ваш любимый пансионат «Дружба».

— «Дружбу»!? — Ужаснулся Голенев: — «Дружбу» нельзя.

— Почему? — Удивился Нелидов.

— Часы не ходят. Чинить дорого. — Пояснил Олег и прыснул. Нелидов захохотал вместе с ним. Мужчины вдоволь насмеялись.

— Так что с отелями? — Напомнил Алексей Михайлович, утирая платком слезы смеха.

— Решайте сами. Вы уже в деле лучше меня разбираетесь.

— Хорошо, я подумаю.

— Подумайте.

— Послушайте, Голенев, мы, кажется, давно перешли на «ты»?

— Было дело. Даже, выпили, сразу после гибели Тони.… Но тогда я соображал плохо.

— А мы сейчас еще раз выпьем. — Нелидов ловко откупорил одну из минералок, они, веселясь, распили ее на брудершафт и расцеловались.

— А ты прав, водичка, действительно ничего. — Похвалил Олег новую продукцию их кооператива.

— Видишь, и зима у нас теперь сезон. — Нелидов явно остался доволен впечатлением Олега от его директорства.

Голенев подтвердил:

— Вижу, дела идут. А я уж думал, все плохо…

— Почему так думал?

— Иду в кабинет, в приемной пусто. Решил, что ты на зиму дочку сократил и без секретаря обходишься.

— Инна в декрет ушла, а секретарша у меня есть. Это для тебя сюрприз. Она, видно, ждала, да не выдержала и спряталась…

— Не интригуй, Алеша.

Нелидов нажал на звонок. Дверь открылась и в комнату вошла Ира. Голенев привстал и полез в карман за расческой. Это была та самая москвичка Ира, с которой он познакомился, когда только начинал кооператив. У них случился бурный красивый роман, но у Иры был жених в Москве, и она к нему вернулась. Потом Ира приехала. Она поняла, что любит Олега, но Голенев уже женился на Тоне.

— Ты?

— Я. Не узнаешь?

— Ты изменилась.

Ира сегодня выглядела совсем иначе. Раньше она одевалась эффектно, с налетом некоторой артистичности. Сейчас на пороге стояла строгая молодая женщина в сером английском костюме. И только юбка, не до конца прикрывавшая ее точеные коленочки, напоминала Иру из их весны.

— Заходите Ирочка, зачем на пороге стоять. — Улыбнулся Нелидов: — Сейчас мы еще поговорим, а потом покормите его где-нибудь, да хоть в «Ласточке». Сегодня там как раз Моня Корзон играет. Наш путешественник скрипку любит. Вспомните былые деньки, — и повернулся к Олегу: — Не возражаешь, Голенев?

Олег не возражал.

— Оттуда она взялась? — Спросил он Нелидова, когда за секретаршей закрылась дверь.

— Ира здесь давно. Помнишь, она к тебе приехала, а ты уже женился. Она с тех пор и живет. Как-то пришла ко мне и попросилась на работу. Я сказал — дочь уйдет в декрет, приходи. Она и пришла. Она тебя по-прежнему любит и все про тебя знает. Ты рад встрече?

— Не знаю.

— Все понимаю, Олег. Но ты парень молодой, а она девчонка хорошая. Немного столица ее подпортила, но московская шелуха с нее уже сошла. Да и чувство она пережила сильное. Такие вещи людей меняют… Подумай. — И Нелидов перешел к делам. Но, заметив, что акционер слушает его рассеянно, беседу прекратил:

— Иди с Иркой пообедай, а то вижу, тебе уже не до старого подводника.

— Прости, Алеша, но с Ирой ты меня озадачил…

— Вот и разберитесь. — Улыбнулся Нелидов и снова вызвал секретаршу.

Они брели по улице, и каждый не знал, с чего начать.

— Ты хочешь есть? — Наконец спросила Ира.

— Нет.

— И я нет. Тогда пойдем к тебе.

Он ничего не ответил. Она взяла его под руку, вывела на проезжую часть. Через минуту возле них притормозил частник.

— К пансионату «Дружба», — бросила Ира водителю, и тот тронул с места.

По дороге снова молчали. Молчали и выйдя из машины. Так же молча поднялись по лестнице. Перед дверью Ира взяла из рук Голенева ключ и сама открыла номер. Они вошли. Она обняла его, начала целовать. И заговорила. Заговорила быстро, словно боялась, что он ее остановит:

— Милый, я не знаю, как тебя дождалась. Я все эти месяцы жила только тобой. Я знаю, сколько тебе досталось горя. Поверь, я вместе с тобой плакала, когда узнала про Тоню. Я не могла приехать в твой Глухов. Это значило навязывать себя. Но и в Москву я не могла вернуться. Здесь твой кооператив, здесь наш номер, тут наше море. Я ждала тебя здесь. Ты можешь меня презирать, думать, что я на тебя вешаюсь, но только не прогоняй. Я тебя люблю. — Она сняла с него рубашку, усадила в кресло и быстро сама разделась. Обнаженная, она была так же прекрасна, как и при их первом интимном свидании. Но тогда Олег при виде ее тела испытывал восторг и нежность, а теперь нечто вроде жалости. Но она продолжала ласкать его, и он завелся. Нет, он не бросился на нее, не воспользовался ее желанием, чтобы удовлетворить свое мужское начало. Он просто позволил ей отдаться ему. Она любила его, а он принимал это не без удовольствия, но и без особой страсти.