Рассказы - Хоган Биики

Если ключи подойдут — значит, так тому и быть.

У дома стоит машина — черная, красивая, дорогая.

Значит, дома.

Прикладываю таблетку, дверь издает писк и открывается. Доводчик не очень отлажен — дверь громко стучит. Щерюсь в камеру у потолка. Красивый дом. Если я когда-нибудь достигну чего-нибудь, то буду жить именно так.

Похоже, хозяин на втором этаже. Я вынимаю пистолет, внимательно и осторожно разглядываю его. Над рукоятью у него торчит какая-то штучка, пробую её сдвинуть — щелк! — она сдвигается. Предохранитель, надо полагать.

Кто-то плещется в ванной — тяжко, солидно.

Открываю дверь и вижу его, причем узнаю его не сразу, потому что никогда не видел его вблизи, а только на экране. Его глаза закрыты, он бултыхается в ванной.

Откуда-то — непонятно откуда — играет тихая музыка.

Я тихонько прохожу и сажусь на крышку унитаза.

Всё.

Я готов.

Ильза — дочь дровосека

Настоящее его имя было Мэтью Саллиган, и это дикое сочетание звуков как нельзя лучше подходило и ему — высокому, сутулому, мучительно искривленному — и окружающему их дом лесу. Своё же имя Ильза не произносила так давно, что уже почти забыла.

Они были дровосек и дочка. Дровосек, который не рубил дров, и дочка, которая была ему кем угодно, только не дочкой. Лес вокруг тянулся на многие и многие дни пути, оканчивающиеся смертью в большинстве случаев.

Но Ильза уже решилась.

Холщовая сумка, разнообразно побитая молью — её сто лет не вытаскивали на свежий воздух — заключала в себе весь её скарб. Одежда, которая уже ей мала, маленькая корзинка, башмаки. Еда — древесный концентрат в легких прозрачных банках.

Дровосек наверняка знал. Трудно скрыть что-либо, когда всего пространства — домик на опушке и лес, снова лес, лес кругом. Все её невеликие тайны, в основном физиологического свойства, хранил лес. Дровосек смеялся над её стыдливостью, затем ему это надоело, и в один прекрасный день это прекратилось — Ильза перестала быть женщиной и стала кем-то ещё. Дровосековой дочкой. Она часто разглядывала себя, и в зеркале, и просто так, и ей иногда казалось, что в новых мышцах, коже, тканях проглядывает кора того дуба, что стоял у ручья, или вековые кольца ольхи за заячьей пустошью; в кошмарных снах лес прорастал сквозь неё, и она становилась лесом, тяжко оплетая собой тропинки, ища кого-то, чтобы раздавить, уничтожить, отомстить за себя, за то, что с ней сделали.

— Я тебя спас, — говорил дровосек. — Я дал тебе новую жизнь. У тебя никогда не было таких возможностей. Вырви сосну, вон ту.

Ильза легко поворачивалась, одним прыжком достигала сосны и со стоном вытаскивала её с корнями. Дровосек кивал.

— Умничка.

Сосна — хороший материал. Легко расщепляется, сохраняет структуру, мало изнашивается. Тело Ильзы большей частью было именно из сосны.

Ильза стояла на крыльце и смотрела в небо. Скоро рассвет. Скоро проснётся дровосек.

— Дочка, — раздался надтреснутый со сна голос. — Ты чего делаешь, дочка?

Ильза медленно повернулась. Со стороны могло показаться, что она неуклюжа, а на самом деле она просто хотела запечатлеть момент.

Ведь она наконец решилась.

— Я ухожу. — Язык заплетался. — Я ухожу совсем.

Дровосек зверски зевнул и отчаянно потянулся. Утро было прекрасным.

— Дочка, ты бредишь, — наконец сказал он. — Сделай пожрать, у нас много работы.

— Я иду домой, — сказала Ильза. — К маме.

— Ох-хо-хо, — сказал дровосек и присел на перила. — Думаешь, она ещё жива? Тихо, тихо.

Ильза кляла себя за несдержанность. Дёрнулась всё-таки.

— Ну извини, — легко сказал дровосек. — Не хотел. Ладно, допустим, она жива. Есть ещё одна проблема.

Проблема была, и Ильза о ней знала.

— Как ты думаешь, она узнает тебя… такой?

Однажды Ильза проснулась ночью от давно забытого ощущения. Во сне кто-то гладил её по голове тёплой рукой и пел, тихонько, почти на выдохе. Было хорошо, покойно и уютно. Мама. Мама, которая защитит, согреет и, конечно, узнает свою дочурку в любом обличье.

— Узнает, — сказала Ильза. — Мама узнает.

Дровосек помолчал с минуту. Затем выпрямился, ещё раз потянулся и сказал:

— Ну что ж. Иди.

Первые полчаса бега Ильза не верила своему счастью. Он отпустил её. Дровосек отпустил свою дочку одну в лес. Я иду домой. Я бегу к маме. Вперёд! вперёд! Затем рассудок взял верх, и Ильза сбавила темп, размышляя.

Дровосеку без неё придётся худо, это точно. Сам он не в состоянии вырвать даже слабый куст. Как и любой человек. Он может только срубить дерево своим страшным оружием — пилой, которую он надевает на руку. Её лезвия почти не видно, так быстро оно колеблется, но если прищуриться, виден легкий прозрачный ореол. Похоже на короткий меч. Но срубленное — убитое — дерево совершенно бесполезно. Разве что крышу подлатать или на дрова. Больше ничего из него не сделаешь.

Получается, что без Ильзы ему никуда.

А раз так, то выходит, что никто её никуда и не отпускал.

— Молодец, — раздался знакомый голос. Ильза встала как вкопанная, всполошенно обернулась.

— Вверх посмотри.

На тонкой ветке, высоко-высоко от земли, стоял, качаясь, дровосек. За спиной его дрожало что-то огромное, прозрачное.

Крылья.

— Не бойся, — сказал дровосек грустно. — Это я просто проследить, чтоб не обидел тебя никто. Ты иди, иди. Я посмотрю.

Ильза стояла молча и глядела на него.

— Так здорово идёшь, смотреть приятно, — продолжал дровосек. — Я тобой горжусь. Ты моя дочурка, лучшее творение моё.

— Я тебе не дочь, — прорычала Ильза и рванулась дальше по едва заметной тропинке.

Дровосек сперва было отстал, но потом его голос догнал Ильзу:

— Зря! Зря бежишь! Думаешь, ты кому-то нужна? Ты только мне нужна, дочурка. Одумайся. Вернись.

— Мама. Мама. — Губы Ильзы, её язык, изуродованные, изменившиеся, другие, с трудом, но выговаривали то, что она хотела сказать. — Мама.

Он и правда её спас. Ильза с трудом, но припоминала посёлок, и вроде бы даже то, что лес тогда был не такой опасный. Во всяком случае, мама ("Мама. Мама") её отпустила. Дело было пустяковое — отнести записку и корзинку с пирожками тётушке (или бабушке?), она жила на дальнем конце посёлка, почти что в самом лесу. Ильза не могла припомнить, почему она не пошла через посёлок. Может быть, так было короче? Неважно. Примерно на середине пути ей попался волк.

Точнее, это она попалась ему. Что взять с малолетней девочки?

Волк без разговоров бросился на неё. Ильза оцепенела от ужаса. Она уже видела белоснежные клыки у самого своего лица, как вдруг раздался плотный мясистый звук, и ещё раз, и ещё — и волк рухнул к её ногам, а за ним стоял он. Дровосек со своей пилой. Тогда он был моложе.