Новая жизнь - Лила Каттен

меня куча клиентов, и они требуют моего внимания, а тратить его просто так я не хочу.

– Я вас поняла.

– Итак, вы тут. Чего вы хотите? Сейчас. В данный момент. Первое, что вы желаете в списке ваших желаний.

Я сделал рваный выдох и произнесла то, что само сорвалось с языка.

– Хочу к детям. В приют…, – почему-то у меня сразу увлажнились глаза.

– Замечательно. Что вас останавливает сейчас взять и поехать?

– Я жила в Москве, когда посещала детские дома, а тут в Питере сразу все и оборвалось. Кто меня сейчас пустит?

– Так, я поняла, – она стала писать в блокноте и одновременно с этим говорить. – Эмма, я могу вас записать в группу волонтеров, которые…

– Я согласна.

– Отлично. Вам необходимо до субботы пройти разные медицинские манипуляции. Надеюсь, это понятно? – киваю, не веря в происходящее. – И, вот тут самое главное. Я не надсмотрщик, проверять вас на трезвость среди дня или недели не стану. Дальше мы определим объем моих сил, которые потребуются для нашей работы. В субботу от вас потребуется лишь присутствие. Желание пообщаться, возможно, что-то рассказать. Но вы не можете прийти туда, в любом другом состоянии, кроме трезвого.

– Я справлюсь, – кривовато улыбнулась, нервничая и волнуясь.

В голове пульсировала неоновая надпись: «Ты возвращаешься к жизни!».

Дальше она задавала кучу вопросов, много писала и постоянно улыбалась.

Мне понравилась она. Ее светлая энергетика, ее настроение, старание понять и узнать… помочь.

Такое ощущение что мне заменили баллон с кислородом. И тот, что отравлял меня до этого выброшен наконец-то, заменен на новый, чистый.

У меня куча вопросов, уйма дел, которые я хочу выполнить и начну прямо сейчас.

Выхожу из клиники и меня встречает самый неожиданный человек этого дня.

– Матвей Яковлевич? Здравствуйте.

Сказать, что я удивлена, это равносильно тому, что промолчать вообще.

– Значит сама пришла. Здравствуй, Эмма. А я вот поговорить хотел с Олесей о тебе, но, как вижу, ты справляешься девочка.

– Стараюсь, – несмело улыбаюсь ему.

– Пройдемся? – указывает на дорожку от клиники в сторону парка.

– Конечно.

Спустя пятнадцать минут мы уже сидели на лавочке. Сегодня солнце грело на удивление так жадно и не щадя, что появилось желание поплавать.

– Сын уже рассказал тебе о том, что ему самому, пришлось в этом всем поплавать?

– Да и мне жаль, что…

– Я так сильно испугался, – его голос дрогнул, что мне самой захотелось плакать. – Инга была моей самой большой любовью. Такая потрясающая женщина. Не видел красивей ее ни до, ни после тоже.

– Согласна с вами. Она была очень красивой женщиной.

– Теперь понимаешь в кого такой красавец сын, – засмеялся, а я за ним. – Но в тот день, когда я поехал сказать ему, что ее не стало, никак не мог ожидать, что Саша не отвечает мне, потому что сам при смерти. Я так себя виню, Эмма…

– Почему? Вы не виноваты, Матвей Яковлевич.

– Я был поглощен женой, забыл про сына. А его психи и плохое настроение скидывал на происходящее в доме и с его матерью. Я не должен был его бросать. Не должен был, – руки мужчины затряслись, и я взяла их в свои ладони.

– И вы, и Саша в тот момент, были неспособны анализировать и вообще замечать что-то.

– Думаешь, что я тебе помогаю с сыном? Нет, дочка. Ты спасаешь нас не меньше. В моем доме стало очень одиноко. Мы с Александром близки, но нет, между нами, чего-то связующего.

– Вы про внуков? – смеюсь.

– И про них тоже. Пообедаем?

– С удовольствием.

Он встал, подал мне свою руку, согнув ее в локте, и мы направились в сторону выхода из парка.

– Эмма, я хочу предложить тебе работу в благотворительной организации помощи больным детям, – такое предложение озвучил мне в кафе днем отец Саши.

А еще пригласил на обед во вторник, то есть завтра к себе домой.

Я так поняла, он редко выезжает в город предпочитая дом, книги, общество садовника и роз, а еще домработницы Валентины.

Не знаю, чем заслужила появление в своей никчемной жизни этих двух мужчин, но чувствую, что должна принять эту помощь. Точнее обязана в какой-то степени. Это то самое дело, которому я хочу отдавать всю себя.

Чувствую себя счастливицей.

«Как поэтично, Эмма!»

Добралась до дома быстро после вечерней уборки офиса. Зарплата порадовала, сегодня даже на маршрутке поехала, все же ненавидя общественный транспорт. А точнее ненавидя все окружение, так как одной стало проще быть, чем в обществе за эти годы.

По пути зашла в магазин купила немного еды и отправилась в комнату, которую теперь не могла назвать берлогой в полном ее смысле.

Мне нравится засыпать с мыслью, что завтра новый день, в котором уйма дел.

Улыбаюсь, отмечая про себя, отдаваясь сну, что последней мыслью становится его лицо, и тот поцелуй в щеку.

Глава 13

Александр

С того самого вечера, после ужина в моем доме я не перестаю думать о ней. Пока мы гуляли по саду, она многое успела рассказать, поделиться своими мыслями.

– Я думала, что, закапываясь делаю все, чтобы меня не трогали, не лезли, не вторгались в душу и не топтали грязными ногами. Но по факту, делала все для них, создавая почву для обсуждений, сочинения небылиц, чтобы топить в своей же злости.

Она стала идеальной мишенью для того ублюдка. Слишком чистая, слишком верная, слишком идеальная. Легкая добыча. К нему я уже скоро верну свое внимание.

Да, я хотел бы знать Эмму трехлетней давности, или даже раньше, но сейчас эта сформированная женщина куда больше идеальна для меня.

«Для меня?»

За эти дни я забыл о том, что у меня есть невеста, свадьба через полгода и в принципе жизнь. Я с радостью окунулся в ее проблемы, плохо это или нет?

Офис во вторник – это муравейник. Если вчера, все пытались отойти от выходных, то сегодня они стали работать как надо.

Увольнение Кристины сыграло по большей части на административном уровне офиса. До сих пор вспоминаю слова этой ненормальной в момент, когда уже подходил к ее кабинету и успел вовремя.

Телефон вновь разрывается и на этот раз я поднимаю трубку.

– Милый, ну наконец-то. Чем ты занят?

– Привет, Ксения. Сегодня вторник, почти обед, я могу быть только в единственном месте в эту минуту – на работе.

Бесит, раздражает. Эта женщина не та, кто станет наводить уют в доме и жизни.

«А раньше ты чем думал, Давыдов?»

Вопрос без ответа!

«Волновало ли меня