Sheglova I. Zakryitayashkola. Zakryitaya Shkola Soproti - Щеглова Ирина

Поблагодарив Галину и ласково кивнув девочкам, Виктор уже хотел было уйти, как его окликнул завхоз и сообщил, что привезли какую-то большую коробку для него и Елены Сергеевны. Виктор не сразу понял, о какой коробке речь, но вдруг его осенило! Он вспомнил!

Виктор быстро взбежал по лестнице и направился прямо в комнату Елены. Никак нельзя было допустить, чтобы она первой заглянула в коробку и увидела содержимое. Совсем недавно у них был неприятный разговор о продаже участка земли. Сейчас Виктору очень нужны были деньги, а Елена то ли из вредности, то ли еще по какой-то причине не соглашалась продавать землю. Участок был приобретен Виктором, но владельцами считались они с Еленой вместе. Хотели построить дом… Да мало ли, чего они хотели. Об этом думать не стоило. Слишком много всего произошло… Но Елена не должна была увидеть колыбель, это слишком жестоко.

Виктор торопился и успел войти в комнату бывшей жены первым. Но едва он прикоснулся к коробке, как появилась Елена. Пришлось оправдываться. У Виктора оставалась еще надежда убедить Елену в том, что посылка принадлежит ему, просто перепутали комнаты… но Елена не слушала. Она заметила свое имя на коробке и потребовала:

– Просто уходи!

Растерявшись, он вышел из комнаты, но остановился у двери в нерешительности. Он слышал, как Елена открыла коробку, а потом тихо заплакала. Он вспомнил, как положил в колыбель записку, наверное, Елена уже прочитала ее…

«Считаю дни, когда здесь смогут спать наши малыши. Люблю тебя. Твой Виктор».

Войти он так и не решился. Тихонько, чтобы не услышала Елена, отошел от двери…

Виктор вышел на улицу, завернул за угол и нервно закурил. Не хотелось никого видеть самому, и чтобы его увидели в таком состоянии, тоже не хотелось. Но, как назло, Войтевич заметил Виктора и подошел. Заговорил об олимпиаде по биологии, советовался, кого из учеников отправить. Виктору пришлось собраться и выкинуть из головы мрачные мысли. Войтевич предложил Юлю Самойлову, похвалил за оценки, предположил, что ей будет интересно…

Виктор кивнул, не замечая, что в этот самый момент Юля Самойлова собственной персоной направляется к школьным воротам. Зато Войтевич заметил ее и окликнул.

Юля замерла у самых ворот, застигнутая врасплох, она наделась улизнуть незамеченной, добраться до города, встретиться с Ксюшей, забрать флешку и вернуться. Не тут-то было!

Виктор резко обернулся, увидел ее, подошел, взял за руку. Юля попыталась оправдаться, залепетала о том, что просто хотела погулять. Но Виктор был неумолим.

– Тебе категорически запрещено покидать территорию школы! – он потащил ее за собой, не обращая внимания на ее вопли. Юля упиралась, кричала, пыталась оскорблять его, но все тщетно. Виктор втащил ее в пустой холл, затем в свой кабинет, забрал из ее сумки телефон и напоследок отчеканил: – Я делаю все это для твоего же блага. – После чего запер кабинет, оставив Юлю наедине с собой.

От бессильной злости она швырнула об стену настольные часы, долго металась по кабинету, рыдала, стучала в дверь, но никто не пришел ей на помощь. Выбившись из сил, Юля села на пол и сама не заметила, как задремала.

Ксюша долго ждала ее в скверике. Она нервничала, то и дело звонила, но телефон не отвечал. Она решилась уйти, когда стало темнеть и с улиц почти исчезли прохожие. Ксюше показалось, будто за ней кто-то следит. Она испугалась и поспешила прочь… Убийца настиг ее на безлюдной улице. Она его узнала, но не успела даже вскрикнуть.

Уже поздно вечером Виктор разбудил Юлю и разрешил пойти в ее комнату. Плохо соображая со сна, Юля поднялась с пола, тело ломило. Виктор протянул ее телефон. Юля схватила его и поспешно вышла из кабинета. Пока поднималась по лестнице, набирала номер Ксюши, но в ответ слышала лишь равнодушный голос «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…».

Глава 6

Кто такой Пифагор?

Ребята сидели в библиотеке и просматривали файлы, скопированные из КПК Панина. Файлов было великое множество, кто знает, что там важно, а что – нет?

Даша тем временем задумчиво листала дневник Кристины. Вдруг она, прощупывая обложку дневника, между титульным листом и обложкой нашла клочок бумаги.

– Смотрите, здесь что-то есть!

Все сразу же обернулись к ней. Даша развернула листок, там были написаны два слова: «blaber 12» и «makondo».

– Что это? Какой-то шифр? – спросил Макс.

Даша пожала плечами:

– Как бы узнать, училась она все-таки здесь или нет?

– Если училась, в архиве должны храниться копии личных дел… – предположил Андрей.

– Ничего не выйдет. – Вика покачала головой. – Архив в учительской, а ключи от шкафов только у преподов.

В библиотеку заглянула Анна, заметила Андрея, подозвала. Он сразу вспыхнул от радости и подошел к ней, провожаемый заинтересованными взглядами друзей.

– Андрей, меня очень беспокоит Надя, – начала Анна. – Она стала очень агрессивной. Сегодня такое устроила Юре Веревкину…

– Да он ее просто достал! – начал оправдывать сестру Андрей.

– Возможно. Но она отреагировала слишком резко. А на уроке нарисовала очень странный рисунок.

– Что значит – странный? – забеспокоился Андрей.

– Зайди на перемене в класс, сам увидишь.

Андрей кивнул и вернулся к ребятам. Они выжидающе смотрели на него.

– Что? – он сразу понял, чего от него ждут. – Нет! Даже не думайте.

– Андрюх, ты ж с ней нормально общаешься. Заговоришь ей зубы, и золотой ключик наш, – уговаривал Макс.

– Не будем впутывать сюда Анну Михайловну. Наверняка есть какой-то другой вариант, – твердил Андрей и думал о том, как бы поскорее прошел урок истории и наступила перемена. Он сможет зайти к Анне, они поговорят наедине… От этих мыслей сладко замирало внутри…

Новая учительница рассказывала о событиях российской истории начала XX века:

– Начало двадцатого века характеризуется революционными устремлениями не только в общественной жизни, но и в культуре. А самое яркое художественное явление тех лет – авангардизм.

Ее почти не слушали.

Вдруг Нелли Алексеевна упомянула имя Филонова. Ребята навострили уши! Нелли включила проектор, на экране появились изображения картин революционного авангардиста.

Изображения менялись одно за другим, Нелли продолжала рассказывать о художнике. Оказалось, картины можно увидеть в Русском музее Санкт-Петербурга, но не все. На экране появились последние три картины. Ребята смотрели на экран. Нелли внимательно наблюдала за их реакцией.

– Эти картины вы не сможете увидеть, они исчезли еще в сороковые годы, – бесстрастно сообщила Нелли.

Ребята переглянулись. Оказывается, картины, спрятанные на чердаке, имели огромную ценность. По словам Нелли, их стоимость оценивалась в десять миллионов долларов!

Урок окончился. Нелли выключила проектор и отпустила учеников. Теперь она точно знала, у кого картины.

На перемене Максима подозвала Елена Сергеевна и сообщила о том, что его отец, Петр Морозов, лишен родительских прав. Максим напрягся. Кто же теперь будет его опекуном? Виктор Николаевич?

Елена помялась и добавила:

– Твой отец освобожден из тюрьмы по амнистии…

Андрей поднялся по лестнице и остановился на площадке, поджидая Максима. В холле о чем-то разговаривали Байрон с Войтевичем, они вдвоем прошли в библиотеку. Андрей прислушался. Говорили о нем и Наде.

Он быстро проследовал на галерею. Подслушивать, конечно, нехорошо, но у него не было выбора.

Байрон сетовал на то, что не может оплатить обучение Андрея и Нади, а Войтевич почему-то благодушествовал и обещал, что все образуется.

Когда он вышел, разгневанный Андрей спустился вниз и потребовал у Байрона объяснений:

– С каких это пор наше пребывание в этой школе стало зависеть от грантов? А где же родительские деньги? Уже все потратили?! – с гневом бросил Байрону в лицо Андрей.

Байрон попытался что-то объяснить, но Андрей не стал слушать, выбежал в бешенстве.

Он смог прийти к Анне только на следующей перемене. Она что-то рисовала на доске, наверное, готовилась к уроку. На стук Андрея обернулась, улыбнулась ему. Он, увидев ее, тоже улыбнулся и покраснел от смущения и удовольствия. Подошел несмело.

Анна нашла среди бумаг на своем столе рисунок Нади, протянула Андрею. Рисунок действительно был очень странным. Надя, видимо, старалась: затопленный корабль с названием на борту «Дидона и Эней», рядом в воде плавал обезглавленный труп, вода красная от крови, две огромные зубастые рыбины, судя по всему, именно они откусили голову у трупа…

– Вот, смотри, что Надя нарисовала. А это бедный Юра Веревкин.

– Он сегодня оторвал голову ее кукле, – нахмурился Андрей. – Понятно, что Надя хотела отомстить, хотя бы так, на рисунке.

– Дети все воспринимают обостренно, но рисовать убийство, да еще с такими подробностями… Согласись, это весьма странно. А название для лодки – «Дидона и Эней»? Не многие взрослые знают, кто это такие, а тут ребенок…