Мамба в Сомали: Чорный переворот (СИ) - Птица Алексей

— Это те самые чудодейственные лекарства, что подняли на ноги многих раненых?

— Совершенно точно.

— Спасибо.

Девушка осторожно взяла из моих рук две небольшие склянки.

— Тонизирующий эликсир принимайте по пять капель три раза в день. А «Солнце жизни» при возникшей необходимости лучше выпить сразу весь. Либо, тут уж в зависимости от тяжести болезни или ранения, разделите его на три раза. И прошу вас: не передавайте их никому! Вы ведь врач, и вам свойственно самопожертвование. Но я сердцем чувствую: они вам пригодятся. И предназначены они именно для вас, — выделил я последнее слово. — Запомните это.

— Хорошо, я запомнила, — согласно кивнула Любовь Владимировна. — И оставлю их только для себя.

Я недоверчиво посмотрел на неё, потом внезапно шагнул к ней, обнял и впился губами в её уста. Она задрожала, упёрлась в мою грудь руками, желая отстраниться, но с каждым мгновением её усилия слабели. Вскоре её плечи совсем расслабились, и она сама приникла ко мне всем телом.

И хотя целоваться она совсем не умела, от близости упругого женского тела меня сразу бросило в жар! Её тёплые, влажные губы пьянили, запах желанной женщины буквально сводил с ума. Мне так остро захотелось увидеть её голой, что я стал потихоньку расстёгивать на ней халат. Это и оказалось моей стратегической ошибкой.

— Что вы делаете? — сила внезапно вернулась в женские руки, и меня яростно оттолкнули.

— Ничего!

— Я не такая, как вы себе там подумали! — с гневом произнесла девушка. — Вот когда выйду за вас замуж, тогда вы и получите всю меня.

Глядя на раскрасневшуюся девушку, чья белая кожа налилась задорным румянцем, я грустно улыбался. Когда же этот день наступит? Вполне может случиться, что никогда. А ведь чтобы найти её, мне пришлось убить диктатора, вмешавшись в естественный ход истории этого мира. Да, вот такой я негодяй! И ведь не скажешь ей об этом⁈ Раз так, то пусть и дальше находится в своём счастливом неведенье.

— К сожалению, я не знаю, когда это произойдёт, да и произойдёт ли. Однако я приложу к этому все усилия. Но вы должны знать и помнить лишь одно: вы очень до́роги мне, очень, — подчеркнул я, — дороги. Правда, я боюсь, что когда вы это поймёте, ничего уже изменить будет нельзя. Скажите мне хотя бы свой адрес в Союзе! Где вас искать?

— Захотите — найдёте! — отрезала жестокая девушка, продолжая метать в меня зелёные молнии недовольства из глаз. Потом ехидно, словно дразнясь, пропела: — Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз! Ладно, — вдруг смилостивилась она, — запоминайте: город Саратов, улица Сакко и Ванцетти, дом 38, квартира 45. Там и живу с родителями.

— Я запомнил, — грустно улыбнувшись, сказал я. И сам от себя не ожидая, добавил: — Как же мне хочется остаться рядом с вами!

Девушка секунду молчала, разглядывая меня.

— Мне тоже хочется, но я не могу выйти за вас замуж здесь, а вы не можете поехать со мной.

— Так и есть, — вздохнул я. — К сожалению, мне пора… Можно вас поцеловать на прощание?

— Нет, — произнесли её уста, а вот глаза будто молили совершенно об обратном. Наперекор её словам, я шагнул вперёд и приобнял женщину, коротко, но крепко поцеловав. Отпустил и уже успел отойти, как внезапная мысль торкнула мне в голову.

— Возьмите деньги, они вам пригодятся, — я протянул ей целую пачку купюр.

— Нет, вы что! — тут же оскорбилась она. — Да ни за что!

— Я так и подумал. А у вас есть оружие?

— Нет. А зачем мне оружие? — удивилась девушка.

— Тогда сегодня вам принесут от меня подарок. Вы не должны быть беззащитной. Возьмите его и храните у себя. Возможно, он вам тоже пригодится, как и лекарства.

— Вы меня прямо неизвестно к чему готовите! Но…

— Примите его, — перебил я её и попросил: — Пожалуйста.

— Хорошо, но у меня его всё равно отнимут, — она недоумённо пожала плечами. Потом впилась в меня взглядом и зашарила глазами по моему лицу, словно стараясь запомнить его до мельчайших подробностей. — Я буду ждать вас! Знайте, если вы вернётесь, то я готова выйти за вас замуж.

— Ждите, и я вернусь, — грустно кивнул я и ушёл.

Конечно, мне хотелось ещё раз обнять женщину. Но «перед смертью не надышишься», как говорит старая пословица. Увы, лучше и не скажешь. По пути домой я зашёл в оружейную лавку. Особо богатого ассортимента там не наблюдалось, и мой выбор пал на небольшой женский револьвер бразильской марки Росси под названием Принцесса. Впрочем, этот малокалиберный пистолет вполне меня устроил: весил он всего лишь 330 граммов без патронов. Как раз то, что нужно женщине.

Да, мелкашка, но защитить сможет, если в лоб стрелять или в сердце. Не торгуясь, я купил оружие, коробку патронов к нему и отправил этот «подарок» любимой женщине со своим человеком.

Приехав домой, я отпустил охрану и остался один. Этим вечером я планировал уйти из города, предварительно условившись со своими людьми о месте встречи. Добираться до окраины города решили поодиночке, дабы не привлекать лишнее внимание. А на месте сбора нас должен ждать старый потрёпанный грузовик, чтобы затем отвезти в горы. Не пешком же идти двадцать километров?

Когда все ушли, я разобрал все свои лекарства и эликсиры, уделив особое внимание ядам, а затем забрался в тайник. Помимо денег, там хранились найденные в Афганистане вещи: папирусы, меч, шлем и куча других древних реликвий.

Перебрав все эти древности, я напялил на себя шлем и повертел головой, ища какое-нибудь зеркало. Однако ничего подобного в моей сокровищнице не наблюдалось, и пришлось подключить фантазию. Та тут же не на шутку разыгралась, и я легко представил себе, как смотрюсь в этом древнем шлеме. Он, кстати, сидел на мне как влитой.

Не снимая шлема, я взял в руки меч и стал внимательно его рассматривать. Рукоять меча, украшенную растительными орнаментами и изображением совы, щедро покрывали полудрагоценные камни. А что, если им владел, например, сам Александр Македонский? Оружие как, впрочем, и шлем, вполне могли быть плодом кропотливого труда греческих мастеров. Как я уже говорил, меч был просто изумительной работы!

«Нет, — чуть поразмыслив, я пришёл к другой версии. — Пожалуй, меч сделали всё же не греки и не римляне. Возможно, он принадлежал ассирийцам. Хотя какая мне разница: кому он принадлежал? Сейчас он принадлежит мне».

Шлем на челе, меч в руке, а в голове… А вот в голову неожиданно полезли какие-то странные мысли: «…как и в руке — сила! Сила, сила!». На краткий миг сознание помутилось, а потом вдруг резко прояснилось. Будто освещённые резкой вспышкой света все предметы обрели нереальную чёткость и… внезапно пропали!

Я сидел верхом на лошади и задумчиво смотрел перед собой. Далеко впереди виднелась тёмная линия наступающих порядков чужого войска. Словно молодой лес, колыхались над ними копья. Я знал, кто передо мной, и не питал никаких иллюзий о своей участи.

— Гамертис, мы примем бой, — произнёс я и не узнал собственный голос. — Все, кто выживут, пусть потом отступят в крепость.

— Но, повелитель, нам лучше встретить врага в крепости.

— Крепость долго не продержится, у нас нет ни запасов продовольствия, ни воды. Мы должны дать бой и лишь затем отступить. Другого выхода я не вижу.

— Слушаюсь, — склонил голову воин. — Всё будет так, как ты сказал, повелитель.

— Готова ли моя конница?

— Готова, повелитель.

— Я возглавлю её.

— Да, повелитель.

— Гамертис, у меня к тебе просьба, — негромко сказал я и пристально посмотрел на своего верного соратника. — Не приказ, а именно просьба. Если я погибну, сохрани мой меч и шлем. Сними их с меня и спрячь после боя в надёжном месте. Они достались мне от отца, и я не хочу, чтобы предводитель чужого войска присвоил их себе. Пусть они не достанутся никому! А если и достанутся, то только через тьму веков. И если моё оружие окажется в руках воина-правителя, то он может считать себя счастливчиком: ему повезло. Если же нет, то жизнь его не будет стоить и одной медной монеты. Это моё проклятие. Я сказал!