Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна

- Она здесь живет, - проинформировал его наставник, и Костя в растерянном бешенстве повернулся к нему.

- Погоди... ты хочешь сказать, что это ее я должен охранять?!

- Ну да, - Георгий сделал в сторону пуховика такой жест, словно тот являлся невесть какой ценностью. - Лемешева Анна Ю...

- Мне плевать, как зовут эту дуру! - рявкнул Костя. - Она изуродовала мою машину, испоганила мне вечер!.. Это из-за нее я на взводе был! Это из-за нее я разбился!

- Эк куда тебя занесло! - фыркнул Георгий. - Может и в том, что земля круглая, тоже она виновата? И как это она помяла твою машину? У нее машины нет, насколько мне известно.

- Поскользнулась и шмякнулась прямо о крыло, вот как!

- Костя, - задумчиво произнес наставник, - а я тебе уже говорил, что ты козел?

- Смелый ты - оскорблять того, кто не может врезать! - огрызнулся Костя. - Ничего, я тебе все это вспомню!

Лемешева Анна Юрьевна тем временем кое-как освободилась от пуховика, стащила с головы шапку-миску и, с легким стоном потерев поясницу, опустилась на скамеечку и принялась снимать с ног сапоги. Даже это простое действие в ее исполнении Косте казалось невероятно неуклюжим и вызывающим отвращение. Тяжелые, заторможенные движения. Никакой женственности. Глухой длинный серый свитер и черная шерстяная юбка до пола делали ее похожей не на женщину, а на большой параллелепипед. Кое-как закрученные на затылке и смятые шапкой блекло-каштановые волосы. Тусклое лицо, тусклые глаза. Левая ладонь перехвачена грязным бинтом. Ни единого яркого мазка во всем облике. Рядом с той же Гелей это создание просто потерялось бы, обратилось в тень. Оно и так похоже на тень. Тетка-тень. Назвать ее женщиной язык не поворачивался. Хорошо, что он не может чувствовать запахи - наверняка от нее опять разит подделкой под "Лайт Блю" вперемешку с запахами рабочего дня. Костя скривился. Он бы сплюнул, да слюны во рту не было.

- Я не буду ее хранить! - резко сказал Костя. - Я отказываюсь!

- Аргументируй, - предложил Георгий.

- Не буду я аргументировать! И хранить ее не стану! Да я б сам пришиб эту лошадь! Как тебе такой вариант хранения?!

- Если ты намеренно доведешь своего флинта до смерти... - грозно начал было Георгий, но Денисов отмахнулся.

- Да, буду жестоко наказан превращением в ничто! Очень страшно! Если альтернатива - либо эта баба, либо ничто, то я с радостью в это ничто хоть сейчас! Не буду я ее охранять, понял?! Не хочу и не буду!

- Что ж, - наставник развел руками, - раз ты настаиваешь, тогда вызываем спецслужбу, объявляем абсолютную смерть - и разбегаемся.

- Да уж пожалуйста!

- Вообще-то у нас нет такой службы, - тут же признался Георгий и подмигнул. - Думаешь, ты один такой?! Да семьдесят процентов в первый день орут то же самое!

- Я не буду ее охранять! - четко произнес Костя. - Да и от кого - кто на такого крокодила позарится?! Либо давайте другого кого-нибудь, либо убивайте!

- Ты не на базаре, малый, - Георгий подтянул полотенце. - И вообще мне пора домой. Хранитель отца моего флинта мужик нормальный, а вот хранительница матери - на редкость глупая баба, так что мне тут с тобой недосуг. Поговорим завтра, лады? Она на работу к девяти идет, так что я забегу часиков в восемь, потренируемся с одеждой.

"Крокодил", снова испустив жалобный стон, поднялся, потирая спину, посмотрел на себя в зеркало, испустил третий стон и зашлепал тапочками на кухню. Костя дернул головой и отвернулся.

- Смотреть противно!

- Утром все сладится, - сладко пропел Георгий, ухмыльнулся, но его лицо тут же сделалось предельно серьезным. - А теперь слушай внимательно. Сегодняшняя ночь для тебя решающая. Я уже понял, что ты парень нервный, горячий и запросто после моего ухода можешь ринуться, куда глаза глядят! Постарайся пожалуйста этого не делать. Постарайся дождаться утра. Сбежишь от флинта до присоединения - станешь призраком. А призраков никто не жалует. Ни работы, ни дома. Живут голяком в каких-нибудь развалинах... пока не угаснут.

- В фильмах, вроде, они живут в замках, летают в саванах, развеваются...

- Что на свалке найдут, в том и развеваются! - отрезал Георгий. - А замки ты у нас где видел? Из обеих жизней исключены, и обратно им дороги нет. На них периодически облавы проводят, часть, которых удается обработать, отправляют в мусорщики, а что происходит с остальными - я не знаю.

- Я понял твою мысль. Быть призраком - плохо.

- Тогда я пошел, - Георгий с явным облегчением направился к двери. - Если что - зови, просто произнеси мое имя - пока я твой наставник, всегда смогу тебя услышать. Но зови только по делу. Если будешь звать по пустякам, я тебя урою. Ясно?

- Предельно! - буркнул Денисов.

- Вот и славно, - наставник подбросил мочалку на ладони. - И на будущее - если ты впустил в дом чужого хранителя, то когда он будет уходить, не забудь сказать ему "прощай". Скажешь "до свидания" или вообще ничего не скажешь, и он начнет таскаться к тебе в дом без твоего позволения.

- Прощай, - тут же сказал Костя. Георгий скептически фыркнул.

- Во-первых, дождись, когда хранитель окажется за дверью. А во-вторых, я твой наставник, и мне твое приглашение требовалось лишь раз. Пока не будешь готов, я могу приходить, когда мне вздумается.

- Очень жаль.

- И еще, - Георгий, уже протянувший руку к двери, обернулся. - Не стану врать, Костя. Завтра тебе будет очень трудно.

Он выразительно подмигнул, а потом прошел сквозь дверь, и Костя остался в одиночестве.

Хотя как в одиночестве...

С Лемешевой Анной Юрьевной, черт бы ее подрал!..

Бряк!

- Ой!

Ну вот, минуты не прошло, а она уже что-то раскокала!

Или - о трепетная надежда - ей на голову свалилась какая-нибудь ваза, и хранить ему больше нечего. До свидания, Анна Юрьевна! И здравствуй кто угодно другой!

Он в нерешительности потоптался на месте, разглядывая отстающие плитки синего линолеума, кое-где подколоченные гвоздиками, потом развернулся и проследовал на кухню, где его хранимая персона возилась на полу, собирая осколки разбитого стакана. Костя встал на пороге во всей своей красе, все еще машинально удерживая ладони там, где положено их удерживать голому мужчине при знакомстве с посторонней дамой. Он чувствовал себя невероятно глупо и неуютно и был почти уверен, что сейчас эта посторонняя дама с воплями пустится наутек. Хотя, ей бы следовало обрадоваться. Да, неизвестный голый мужик. Зато очень красивый.

- Ну, - откашлявшись, сказал Костя, - а вот и я!

- Потрясающе! - произнесла посторонняя дама, не прекращая своего занятия, и Денисов опешил.