Медленный человек - Джозеф Кутзее

– С его стороны было бы глупо отказаться. Это его не затрагивает. Это затрагивает его сына, это будущее его сына.

– Нет, Пол, это не так, – мягко возражает она. – От сына – к жене, от жены – к нему, вот как тянется ниточка. Вы затрагиваете его гордость, его мужскую честь. Рано или поздно вам придется встретиться с Мирославом лицом к лицу. Что вы скажете, когда наступит этот день? «Я лишь пытаюсь помочь»? Вы скажете именно это? Это не пройдет. Пройдет лишь правда. А правда заключается в том, что вы вовсе не пытаетесь помочь. Напротив, вы пытаетесь вставить палки в колеса семье Йокич. Пытаетесь соблазнить миссис Йокич. А также оторвать детей мистера Й. от отца и присвоить их себе – одного, двух или даже трех. Да, в целом я не назвала бы это дружескими планами. Вы Марияне не друг, насколько я понимаю. Мирослав вряд ли обойдется с вами ласково, и его нельзя за это винить. Так что же вы собираетесь делать с Мирославом? Вам следует подумать. Вы должны подумать. – Кончиком пальца она стучит себе по лбу. – И если ваши мысли приведут вас туда, куда, по моему мнению, должны вас привести-то есть к глухой стене, – то могу вам предложить альтернативу.

– Альтернативу чему?

– Альтернативу всей этой вашей запутанной ситуации с Йокичами. Забудьте о миссис Йокич и вашей зацикленности на ней. Поройтесь в вашей памяти. Вы помните, как в последний раз посещали отделение остеопатии в больнице? Вы помните женщину в лифте – женщину в темных очках? В компании с женщиной постарше? Конечно помните. Она произвела на вас впечатление. Даже я могла это заметить. Все, что происходит с нами в жизни, имеет значение, Пол, это скажет вам любой ребенок. Это один из уроков, который преподают нам истории, один из многих уроков. Вы перестали читать истории? Это ошибка.

Позвольте мне просветить вас насчет женщины в темных очках. Увы, она слепая. Она потеряла зрение год назад из-за злокачественной опухоли. Ей удалили хирургическим путем один глаз, и другим она тоже перестала видеть. До этого несчастья она была красива, по крайней мере в высшей степени привлекательна. Сегодня, увы, она неприглядна, как и все слепые. В лицо ей предпочитают не смотреть. Или скорее пристально вглядываются, а потом с отвращением отводят взгляд. Конечно, она этого не видит, но это отвращение все-таки ощущает. Она ощущает взгляды, словно это пальцы, которые прикасаются к ней, а потом отдергиваются. Слепота оказалась хуже, чем она могла себе вообразить, хотя ее и предупреждали. Она в отчаянии. За какие-то месяцы жизнь ее превратилась в кошмар. Она не может появляться на людях, где на нее будут смотреть. Она хочет спрятаться, хочет умереть. И в то же время – тут она не может ничего с собой поделать – ее, к несчастью, снедает похоть. Она в расцвете своей женской жизни; она громко стонет от похоти, день за днем, как корова или свинья, у которой течка.

Вас удивляет то, что я рассказываю? Вы думаете, что это всего лишь история, которую я измыслила? Вовсе нет. Эта женщина существует, вы видели ее своими собственными глазами, и зовут ее Марианна. Этот кажущийся спокойным мир, в котором мы живем, полон ужасов. Пол, которые вам и в страшных снах не приснятся. Это как океанские глубины, морское дно – то, что там происходит, невозможно себе даже вообразить.

Марианна жаждет не утешения и еще менее поклонения, ей нужна любовь в своем физическом проявлении. Она хочет хотя бы на краткий миг стать такой, как прежде, – так же, как хотите стать прежним вы. И я говорю вам: а отчего бы не посмотреть, что у вас может получиться с Марианной? Она – слепая, вы – хромой.

Позвольте мне добавить еще кое-что. Марианна вас знает. Да, она вас знает. Вы с ней знакомы. Вам это известно?

Она словно читает его дневник. Как будто он вел дневник, а эта женщина каждую ночь прокрадывалась в его квартиру и читала его секреты. Но никакого дневника нет – разве что он пишет во сне.

– Вы ошибаетесь, миссис Костелло, – возражает он. – Женщину, которую вы упомянули и которую назвали Марианной, я видел всего один раз, в больнице, где она не могла меня видеть по определению. Таким образом, она не может быть со мной знакома, даже в самом тривиальном смысле.

– Да, быть может, я ошибаюсь. А может быть, ошибаетесь вы. Возможно, вы встречались с Марианной давно, когда оба были молоды, здоровы и привлекательны, – вы просто забыли об этом. Ведь вы же по профессии фотограф, не так ли? Может быть, когда-то давным-давно вы сфотографировали ее, и случилось так, что все ваше внимание было сосредоточено на изображении, которое вы делали, а не на ней – источнике этого изображения.

– Возможно. Но с моей памятью все в порядке, и я не припоминаю ничего подобного.

– Ну что же, неважно, старые вы друзья или нет. Почему бы не посмотреть, чего вы можете достигнуть вместе – вы и Марианна? Учитывая неординарные обстоятельства, я возьму на себя организацию встречи. Вам нужно лишь ждать и готовиться. Будьте уверены: если с вашей стороны последует какое-либо предложение, я доведу его до нее в такой форме, что она сможет прийти, не теряя самоуважения. И последнее, что я хочу сказать. Позвольте мне предложить: чем бы у вас дело ни кончилось, пусть это произойдет в темноте. Из сочувствия к ней. Представьте, что ваша кровать – пещера. Разыгралась буря, и дева-охотница ищет прибежища. Она протягивает руку и касается другой руки – вашей. И так далее.

Он должен бы сказать что-нибудь резкое, но не может – его будто одурманили или зачаровали.

– Что касается эпизода, которого, по вашим словам, вы не помните, – продолжает Костелло, – тот день, когда вы то ли сфотографировали ее, то ли нет, – я скажу лишь одно: не будьте столь уверены в себе. Поворошите память, и вы удивитесь, какие образы всплывут на поверхность. Но я не буду на вас давить. Давайте построим вашу версию истории, исходя из того, что вы видели ее только раз, в лифте. Всего лишь мимолетный взгляд, но он зажег желание. Что может родиться из вашего желания и ее томления? Страсть в ее высочайшем проявлении? Последний, великий осенний пожар? Давайте посмотрим. Все в ваших руках – ваших и ее. Приемлемо ли мое предложение? Если это так, скажите «да». Или, если вы смущены, просто кивните. Да?

Ее зовут Марианна, как я уже говорила, с двумя «н». Тут уж я ничего не могу поделать. Не в моей власти менять имена. Вы можете называть ее как-нибудь иначе: дорогая, или котенок, или еще как-нибудь. Она была замужем, но после удара судьбы, который я описала, ее Брак распался, как распалось все остальное. Ее жизнь в руинах. В настоящее время она живет вместе со своей матерью – той женщиной, которую вы видели с ней, со старой каргой. Пока что этих сведений достаточно. Остальное вы можете услышать от нее самой. Два «н». Когда-то, давным-давно, – дочь фермера, разводившего свиней. Ее туалет в беспорядке, как и все остальное в ее жизни, но это простительно: кто бы не сделал случайной ошибки, одеваясь в темноте.

Возбужденная, но чистоплотная. После операции – чрезвычайно тонкой операции, совсем не похожей на грубую работу мясника при ампутации, она помешалась на чистоте, ее очень заботит, как она пахнет. Такое случается с некоторыми слепыми. Вам бы лучше тоже быть безукоризненно чистым, когда у вас будет с ней свидание. Извините, если я невежлива. Хорошенько вымойтесь. Вымойте всё. И смените печальное выражение лица. Потерять ногу – это еще не трагедия. Напротив, потеря ноги комична. Утрата любой части тела, которая выступает, комична. Иначе не было бы столько анекдотов на эту тему. «Безногий старик-то-то смех! Он денежки клянчил у всех…» И так далее.

Мой вам совет, Пол: годы пролетают, как одно мгновение. Так что наслаждайтесь жизнью, пока вы в расцвете сил. Потом будет поздно.

А что касается другой Марияны, медсестры, то это была не моя идея, нет – если вы размышляете на эту тему. Я тут ни при чем. Марияна из Дубровника, ваша неподобающая страсть, попала к вам через вашего друга миссис Путтс. Я не имею к этому никакого отношения.

Вы не знаете, как меня воспринимать, не так ли? Вы считаете меня тяжким испытанием. Вы считаете, что я порю чушь и сочиняю небылицы. Однако вы пока что не восстали, как я заметила, – пока что нет. Вы терпите меня в надежде, что я сдамся и уберусь отсюда. Не отрицайте, это написано на вашем лице крупными буквами. Вы – Иов, а я – одна из ваших незаслуженных бед, женщина, которая все тараторит и тараторит и у которой полно планов, как вас спасти от самого себя, в то время как единственное, чего вы жаждете, – это покой.

Так не должно быть, Пол. Я повторяю: это ваша история, а не моя. В ту самую минуту, когда вы решите взять всё на себя, я удалюсь. Вы больше ничего обо мне не услышите, словно я никогда и не существовала. Это обещание распространяется также и на вашего нового друга Марианну. Я устранюсь; вы и она вольны заниматься взаимным спасением.

Подумайте, как хорошо вы начали. Ничто бы не привлекло к вам внимания лучше, нежели инцидент на Мэгилл-роуд, когда юный Уэйн столкнулся с вами и вы полетели по воздуху, как кошка. Какая прискорбная деградация после этого! Всё медленнее и медленнее – и вот теперь вы почти что замерли в этой душной квартире с сиделкой, которой на вас ровным счетом наплевать. Но не унывайте. В Марианне что-то есть, с этим ее опустошенным лицом и полной раскаяния похотью, которая не покидает ее. Марианна – настоящая женщина. Вопрос в том, настоящий ли вы мужчина, по крайней мере для нее? Ответьте мне, Пол. Скажите что-нибудь.