Цена любви - Алисон Эшли

Просмотрев предложенный мастером каталог, Джессика пришла к неутешительному выводу, что ей не нравится ни одна из представленных там причесок. Слишком женственно, ни одного намека на стервозность и непоколебимую уверенность в себе. И цвет! Разве можно говорить о какой-то там уверенности, если у тебя такой цвет волос?! Подойдя к огромному зеркалу, Джессика стянула стягивающую волосы ленту, и тут же ее плечи окутало искрящееся белое облако. Когда-то эти белокурые волосы были предметом зависти всех девчонок сначала в школе, а затем и в колледже.

А эти глаза? Голубые, ну прямо как у Барби! Нет, новая Джессика должна выглядеть иначе, и, что самое главное, она не должна быть похожа на то, что я вижу сейчас в зеркале.

— Вы уже определились, мисс?

Услышав голос мастера, Джессика резко обернулась и, произнеся одно короткое «да», подошла к креслу.

— Я хочу, чтобы вы как можно короче постригли весь этот белый кошмар и покрасили то, что останется, в какой-нибудь другой цвет. Можно бы, конечно, и в черный, но для черного у меня слишком белая кожа. Вам все понятно?

— Вообще-то да, — ошеломленный услышанным, произнес мастер. — Но у вас такие чудесные волосы, мисс! Неужели не жалко лишиться такой красоты?

— Не жалко. Иногда в жизни нужно менять все, включая длину и цвет волос. Приступайте, я закрою глаза и не буду вам мешать, а открою, когда вы закончите, тогда уж точно будет ощущение нового рождения.

Открыв наконец глаза, Джессика в изумлении уставилась на незнакомку в зеркале. Перемена была столь ощутимой, что в первые несколько секунд у нее даже дух захватило. Из зеркала на нее смотрела новая женщина. От пушистых белокурых волос не осталось и следа, на смену им пришла короткая, сделавшая ее почти неузнаваемой, стрижка. Но главным было даже не это, а то, что от легкомысленной с виду блондинки не осталось и следа. Темно-русые, с красивым кремовым оттенком волосы полностью изменили ее внешность, и, заметив, как изменился вслед за внешностью ее взгляд, Джессика чуть было не захлопала в ладоши от восторга.

— Вы довольны, мисс? — услышала Джессика откуда-то позади себя и, обернувшись, наткнулась на такой понимающий взгляд, что невольно испугалась.

Неужели я так никогда и не научусь скрывать то, что творится у меня в душе? — промелькнуло у нее в голове.

— Да, спасибо, я очень довольна. Цвет великолепен и стрижка тоже. Благодаря вам, я стала практически неузнаваемой. Прекрасная работа, лучшего результата я не могла бы и ожидать.

— Вы можете обратиться к другим нашим специалистам, мисс. Вашему новому облику необходим другой макияж, и, если хотите, они могли бы дать вам нужные рекомендации.

— Спасибо, я обязательно воспользуюсь вашим советом, но не сегодня. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому облику.

Покинув салон, Джессика прошла к автобусной остановке. Можно было, конечно, спуститься в метро, но уж очень ей понравились огромные даблдеккеры.

Они словно слоны в городских джунглях, неповоротливые, но в то же время странно грациозные, с восторгом отметила она про себя.

Все в Лондоне вызывало у нее повышенный интерес, и рассматривая с верхней площадки автобуса городские улицы, она подмечала много такого, что давно уже не замечали коренные лондонцы. Машинально запустив руку в волосы, Джессика удивилась их отсутствию, но в ту же секунду вспомнила, что произошло всего час назад. Ветер странно холодил шею, и хотелось закутаться во что-нибудь теплое и мягкое.

«До тех пор не привыкнешь к жизни в чужом городе, пока не будешь знать, где расположены нужные тебе магазины», — вспомнились ей вдруг слова одной из сокурсниц, и, улыбнувшись своему отражению в оконном стекле, Джессика принялась думать о том, какой именно стиль подойдет ее новому облику. Вариантов было множество, но все их еще следовало опробовать на практике.

Внимательно разглядывая кронштейны с висевшей на них одеждой, Джессика остановила выбор на узких коричневых брюках, строгой белой блузке, бордовом атласном жилете и маленьком пиджаке из коричневого твида.

Стиль а-ля Моцарт, тут же определила она про себя и, передав выбранную одежду менеджеру торгового зала, отправилась в обувной отдел. Сразу же отвергнув обувь на высоком каблуке, Джессика выбрала легкие удобные туфли из коричневой замши. К туфлям ей тут же была предложена сумочка, и, не в силах устоять, она согласилась на ее покупку. Вернувшись в отель, она первым делом примерила купленные вещи. Изучая себя в зеркале, она пыталась понять, что чувствует, но не чувствовала ничего, кроме странной пустоты в душе. Холодный взгляд незнакомки ничем не напоминал так хорошо знакомый ей взгляд, а когда-то милая улыбка напоминала теперь ироничный оскал.

Ну что ж, теперь, когда никто уже не сможет узнать во мне прежнюю Джессику, можно наконец заняться тем, что, собственно, и составляет нынче цель моей жизни. Я соберу полное досье на Бойда Дженкинса и Дэниела Тейлора. Совсем скоро буду знать о них то, о чем они сами постарались бы никогда не вспоминать, и, когда информации будет достаточно, решу, что мне делать, мысленно произнесла она, глядя прямо в глаза своему отражению.

Странным было одно: мысли о Бойде Дженкинсе порождали холодную, ослепляющую ярость, тогда как при воспоминании о Дэниеле Тейлоре сердце ее вновь наполнялось странной тоской. Каждый день она говорила себе, что не должна думать о нем, но все равно думала, ища ему оправдания, и ненавидела себя за то, что по странной иронии судьбы именно он оказался тем, кто завладел ее сердцем. Вспоминался его взгляд, немного растерянный и мечтательный, когда он рассматривал «Фледжберри-хауз», его губы, падающие на лоб волосы…

Она не смогла бы объяснить, зачем мучит себя этими мыслями, но и не думать о Дэниеле Тейлоре не могла.

— Да ты, я вижу, неплохо устроился здесь, старина! О таком доме можно только мечтать! — воскликнул, окинув восхищенным взглядом гостиную, первый посетивший «Фледжберри» гость Дэниела. — Ты прав, Луис. Этот дом и в самом деле настоящее сокровище.

Откинувшись на спинку кресла, Дэниел не смог удержаться от сдержанной улыбки. Прав он был, что настоял на своем и купил этот дом. С тех пор как они поселились здесь, Кевина перестали мучить ночные кошмары, да и сам он засыпает, как только голова касается подушки. Наверняка это одно из тех мест на земле, где душа чувствует себя наиболее комфортно и где ее не мучают никакие мерзкие воспоминания о прошлой жизни. Иногда его, правда, одолевали мысли о прежних хозяевах дома, и тогда где-то внутри появлялся странный холод. В такие моменты он начинал сомневаться в правильности своих решений, но затем, видя сияющее, порозовевшее на свежем воздухе лицо сына, выбрасывал из головы все тревожащие его мысли.