Санитар каменных джунглей - Виктор Меньшов

Резник сидел на полу посреди комнаты трясся, пытался биться в припадке, истерично хлюпал носом и кричал, что это не он, что всё это сделал Санитар и требовал сообщить начальнику отделения милиции Павлову...

Глава четырнадцатая

У начальника отделения милиции Павлова был не самый лучший день и не самый лучший вечер.

Во-первых он с утра заметил за собой скрытую слежку. Это было так неожиданно, что сначала он подумал: ошибся, стал слишком мнителен после этой дурацкой истории с Пушковым. Но будучи профессионалом он вскоре убедился, что за ним точно следят. Что было самое неприятное - следили профессионально. Кто-кто, а он прекрасно знал, что на такое наблюдение требуются определённые санкции. А получить санкцию на такое должностное лицо, как начальник отделения милиции, можно было только имея на руках серьёзные аргументы.

Павлов обеспокоился, но решил посмотреть в течение дня, что будет дальше, справедливо рассудив, что пока поводов для паники нет. Наружное наблюдение могло быть установлено в связи с угрозами со стороны Санитара, хотя и это мало радовало, поскольку сам он с заявлением о поступившей угрозе не обращался, а если это выяснили следственные органы, то и это было поводом для беспокойства, поскольку это значило, что удалось связать в единое его, Пушкова и Резника.

Неудачи, плохое настроение и дурные предчувствия преследовали его целый день. На службе он опрокинул на себя стакан кофе и уронил на пол бутерброд. Вечером, придя домой, стал жарить яичницу, но тут в двери позвонили, он пошёл открывать, оказалось, что пришёл человек из санитарной службы, который пояснил, что в доме проводили травлю тараканов, а его не было дома, но кто-то из соседей сказал. что отсутствующий жилец - начальник милиции, вот почему в порядке исключения прислали работника специально вечером, чтобы не дёргать Павлова на службе.

Тараканы в последнее время обнаглели, как московские бандиты, гуляли где и как хотели, особенно на кухне. Но пока Павлов проверял документы, пока выяснял кто и зачем пришёл, сгорела его яичница. Вся кухня наполнилась дымом. Павлов сказал пришедшему, что придётся подождать, на кухне просто нечем дышать, но тот сказал, что ему нужно побыстрее домой, а с собой у него есть респиратор, так что ничего с ним не случится.

Служащий отправился на кухню колдовать с химикатами, а Павлов стал названивать приятелю.

- Иван Сергеевич! - обрадовался он, дозвонившись. - Дорогой! Тут у меня дела такие странные творятся - наблюдение за мной установили. Наружное. Да нет, не шучу. Профессионалы, точно. Точно, говорю, никаких сомнений даже быть не может. Узнай, будь добр, кто и за какой такой надобностью. У тебя же есть свои надёжные каналы. Хорошо? Вот спасибо! И перезвони мне, расскажешь, что да как, а то я голову тут сломал. Да нет, я не волнуюсь, но неприятно, знаешь...

Тут он закашлялся, извинился, сказав, что на кухне морят тараканов, и он должен поскорее велеть этому чудо химику открыть пошире форточку. Распрощавшись с приятелем, он пошёл к кухне, ворча под нос и морщась от страшной вони, которая ползла из-за неплотно прикрытой двери.

Павлов толкнул двери, собираясь привычно устроить головомойку нерадивому мастеру, но по всей кухне плавал какой-то ядовитый туман, Павлов сразу закашлялся, даже горло вроде как обожгло. Он пошарил глазами в поисках этого хренова химика и увидев его, вздрогнул: тот был в маске, с раструбом на носу, с большими стеклянными глазами.

Павлов быстро сообразил, что это - противогаз, он потянулся рукой, чтобы сорвать эту дурацкую маску, но рука не поднималась, он с удивлением посмотрел на неё и увидел, что пол как-то странно приблизился, и только потом сообразил, что стоит на коленях, попытался подняться, но ноги были ватными. Во всём теле жило такое ощущение, словно из него вытащили все кости, и теперь оно расползается, как тесто, обрушиваясь на пол.

Он мотнул головой и сделал ещё одну вялую попытку подняться на ноги, но этот хмырь в противогазе толкнул его ладонью в лоб, и Павлов упал на спину...

На голове у него оказался большой полиэтиленовый пакет, руки и ноги были связаны, возле самого лица внутри пакета лежали несколько больших ампул с тёмной жидкостью.

- Ты кто? - спросил он склонившегося над ним мужичка, уже без противогаза.

- Я - Санитар, а ты сейчас будешь помирать. Минут пятнадцать будешь помирать. Так что времени подумать тебе хватит. Хватит тебе времени и вспомнить, и покаяться.

И он топнул ногой перед самым лицом Павлова, прямо по пакету, Павлов дёрнулся, подумав, что Санитар хочет ударить его ногой по лицу, но тот раздавил ампулы. Пакет стал быстро наполняться ядовитым дымом.

- Я же задохнусь! - заорал Павлов.

- Не задохнёшься, покашляешь немножко, - успокоил его Санитар. - От этого не задохнёшься. Просто через пятнадцать минут у тебя начнётся стремительный распад печени, и ты умрёшь в жестоких муках. Прощай!

- Ты с ума сошёл! - заорал Павлов, пытаясь ухватить пакет зубами.

- Зря стараешься, - пожал плечами Санитар. - Я же тебе сказал, что ты не задохнёшься. А ядовитые пары ты уже все вдохнул.

И словно в доказательство и подтверждение сам стянул ного пакет с головы Павлова.

Тот испуганно и жадно стал глотать воздух, потом попытался закричать, но из горла его вырвался сиплый шёпот.

- Вот видишь, - спокойно развёл руками Санитар. - я же говорил тебе. Дыхательные пути тебе уже обожгло. Ты давай, поумирай тут, а я пока записочку напишу, чтобы знали кого искать.

И пока начальник отделения милиции Павлов вяло трепыхался на полу, пытаясь ватными руками порвать верёвки, пока корчился от дикой боли и кричал неслышным криком, Санитар сидел за столом, спиной к нему, и старательно выводил цветными фломастерами на листке плотной белой бумаги.

Уборку мусора произвёл, хотя и было противно.

Но кто-то должен убирать мусор!

Санитар Каменных Джунглей.

Глава пятнадцатая.

Я узнал об этой записке и о смерти Горелого, когда мне позвонил Михайлов, сообщив об аресте Резника и о том, что в его квартире найдено тело повешенного Горелого, и что об этом сообщили по телефону, добавив кое-какую информацию.

Немного позже позвонил усталый и совершенно подавленный Лебедев, который попросил к телефону Капранова, и когда узнал, что того нет дома, сообщил о смерти Павлова и оставленной Санитаром записке. Так же он повторил информацию Михайлова об аресте Резника и смерти Горелого.

Я понимал подавленность Лебедева и огорчение Михайлова, поскольку и за Павловым, и за Резником было установлено круглосуточное наружное наблюдение. Оба они поинтересовались Капрановым, но тот должен был быть поздно, возможно под утро.

Так я им и сказал, но на вопрос о том, где его можно найти, ответил уклончиво, в том смысле, что начальство не докладывается. Оба, и Михайлов и Лебедев на это моё заявление только иронически хмыкнули, но я героически сделал вид, что совершенно не понимаю этой иронии. Не мог же я им сказать, что Капранов отправился наблюдать за автокомбинатом Резника, его крайне интересовала ночная деятельность этого предприятия.

Когда он отправлялся туда, я за него не очень беспокоился, поскольку он клятвенно обещал, что кроме наружного наблюдения никаких действий предпринимать не будет. Но сейчас, после убийства Павлова, Горелого и Резника, всё могло принять самый неожиданный поворот. И я стал поспешно собираться к подполковнику. Тем более, что когда я попытался связаться с ним по радиотелефону, мне это не удалось.

Я даже вопреки своим правилам взял с собой пистолет и запасную обойму, хотя при моих диоптриях стрелок из меня паршивенький, но лишний ствол может пригодиться. К тому же я взял два пуленепробиваемых жилета, поскольку Капранов как всегда пренебрёг им, сказав, что для того, чтобы просто посмотреть, бронежилет совершенно не нужен.

Я быстро уложил бронежилеты в сумку и вышел, погасив свет и заперев двери. Единственный наш старый "жигулёнок", подаренный одним коммерсантом за услугу, стоял у подъезда, Капранов поехал общественным транспортом, не хотел привлекать лишнего внимания сверхбдительной охраны автобазы.

По дороге я ещё несколько раз попытался связаться с Капрановым, но всё было тщетно. Решив, что если не обнаружу его в районе автобазы, тут же, немедля ни секунды, подниму тревогу. А пока тревога поднималась в моей душе, потому что Капранов никогда не прерывал сам связь.

Я старался отогнать дурные предчувствия. Но чем ближе подъезжал к автобазе, тем большая тревога охватывала меня. Связь не восста навливалась. Время было близко к полуночи, поэтому я не рискнул подъезжать совсем вплотную к автобазе, а остановил машину поодаль, во дворе одного из ближайших к автобазе домов. Попробовал ещё раз связаться по телефону с Капрановым, но из этого ничего не получилось и я отправился в обход, спотыкаясь и торопясь, чтобы поскорее осмотреться вокруг, и если не обнаружу Михаила Андреевича, поднять тревогу немедленно.