Председатель (СИ) - Риддер Аристарх

С другой стороны, и с закупкой овец уже закончили вчера, как мне доложил Тупин Владлен Викторинович. Может и впрямь не так всё плохо, как я думал. Но на всякий случай, надо завтра заглянуть к ним в кошару, посмотреть, что и как своими глазами.

В общем, домой я вернулся в приподнятом настроении, поужинал, и уже готовился лечь ко сну, как услышал стук в дверь. И кого это принесло в такой час?

На пороге стоял незнакомая мне сухонькая женщина лет сорока пяти в косынке и с большими испуганными глазами.

— Товарищ председатель, можно я войду? — шёпотом начала она, оглядываясь по сторонам.

— Я удивился, но пропустил её внутрь.

— Простите, товарищ председатель! Не хочу, чтобы меня кто-то увидел. Чтобы кто-то знал, что это я вам нажаловалась, — затараторила она.

— Давайте по порядку. Представьтесь пожалуйста.

— Да, конечно. Меня зовут Кудрявцева София Филимоновна. Я ветеринарный фельдшер. Понимаете… это касается новых овец. С ними есть одна проблемка…

(примечание авторов для тех кто успел прочесть старую версию: в прошлой главе мы написали что план по шерсти подняли на 40%, но в итоге исправили на 10%)

Глава 8

— В общем... — Кудрявцева замялась.

— Вы всё равно уже пришли, — подбодрил я её своим самым дружелюбным тоном, — давайте, выкладывайте, что там с овцами?

Она с готовностью закивала, но всё равно ещё несколько секунд собиралась с мыслями, а потом начала свой сбивчивый рассказ:

— Понимаете... Владлен Викторинович очень строгий руководитель и не любит, когда ему перечат. Но любит иногда... ну... выпить, понимаете. И вот во время покупки овец он тоже не был... полностью трезв. Я попыталась намекнуть, что овцы, которых он принял нездоровы. Но... я не люблю ссор, знаете. Мне с ним ещё работать, поэтому не хочу, чтобы он знал, что это я... вам сказала. Но и промолчать тоже не могу. Это ведь нехорошо, что... ну... почти все новые овцы заражены копытной гнилью. А если на остальных перекинется? Это же ужас, что будет! Вот.

Твою мать. Первой реакций было срочно будить товарища Тупина, который, как оказалось, вполне соответствовал своей фамилии, и бежать на овцеферму. Но я дал себе минутку поразмыслить.

— А вы уверены, что это именно копытная гниль, а не что-то похуже?

Я не помнил наверняка, но кажется похожие симптомы были даже у ящура.

— Нет, нет. Я точно уверена, — поспешила успокоить меня Кудрявцева, — честно сказать... я ведь всего год, как сюда приехала, мужа нашла... простите, товарищ председатель, это к делу не относится. А в моём старом колхозе я уже сталкивалась с этой заразой. Ох мы тогда и намучались... рук тоже не хватало. Я теперь эту гниль ни с чем не перепутаю!

— Понятно. София Филимоновна, скажите пожалуйста, овцы ведь находятся на месячном карантине, как и положено? Вы их ещё не запустили к остальным?

— Да, да, конечно! — снова быстро-быстро закивала она, — с этим всё в порядке.

У меня аж отлегло. Значит ещё не поздно отделаться меньшими жертвами. Если бы новых овец запустили в общее стадо из двух тысяч голов, то я не представляю сколько ветеринаров понадобилось бы, чтобы справиться с эпидемией. Примерно в этом же направлении мыслила и Кудрявцева. Она продолжила:

— Но они же не вечно будут на карантине. А я вижу, что Владлен Викторинович не хочет... ничего слышать. Но, если зараза распространится... да, честно говоря, даже, чтобы этих овец вылечить, нам рук не хватит. Тяжело будет. Вот...

Да уж. Это ж как товарищ Тупин нажрался во время покупки, что проглядел копытную гниль? Овцы ведь хромают при этой заразе. Тьфу, блин. Представляю, как позабавились ветеринары колхоза Красная Заря при виде этого клоуна.

К слову, не верю я в случайность. Перед глазами снова возникла полная превосходства ухмылочка Алексеева. Наверняка, специально впарили нам больных овец. Вот только, хрен мы теперь это докажем. Мне ещё вчера накладные привезли работники овцекомплекса. Там все подписи стоят, как полагается, а то что один рукожопый ветеринар с зоотехником зенки залили, так это никого не интересует.

Однако, совсем не отреагировать я тоже не могу. Надо хоть в райком позвонить, сообщить, что в Красной Заре эпидемия. Впрочем, сначала стоит самому всё проверить. А то вдруг София что-то перепутала. Да и не хотелось верить, что ветеринар настолько безнадёжен. Тем более после моих вполне определённых угроз о том, что за этих овец он головой отвечает. Как они тогда без меня тут жили вообще? Хотя... тут животные в таком состоянии, что может и зря я удивляюсь.

— Скажите, а часто товарищ Тупин совершает такие просчёты? — поинтересовался я.

София задумалась.

— Да знаете... не сказать бы, что прям очень часто. Но бывает. Особенно когда, — она щёлкнула пальцем по горлу в красноречивом и знакомом всем жесте, — правда, таких серьёзных ошибок я и не припомню. Странно, что он уже трезвый не хочет этого замечать. Как будто думает, что проблема от этого исчезнет... простите, товарищ председатель, но можете не рассказывать ему откуда узнали?

Странно, что она его так боится. Запугал её чем-то, что ли? Хотя, может и не в этом дело. Видал я таких людей, которые просто до усрачки боятся кого-то задеть, кому-то не понравиться, что на них косо посмотрят даже. И готовы со всеми соглашаться и прогинаться под любого идиота, лишь бы всё тихо-мирно. Может и она из таких. Однако то, что она нашла в себе силы прийти ко мне с этими новостями — уже похвально.

— Не беспокойтесь, София Филимоновна, вы проявили сознательность и всё сделали совершенно правильно. Завтра утром приеду к кошарам разбираться, но вас упоминать не буду.

После моих слов она как-то даже просияла.

— Спасибо, товарищ председатель. Ну я пойду тогда. Спокойной ночи.

Мы попрощались, и, выскользнув за дверь, она тут же скрылась в темноте. Ну и я тоже окончательно решил не пороть горячку и лечь спать.

На утро, я рванул на овцеферму даже не заезжая в правление. Тупин уже был там. И вполне трезв. По нему и не скажешь, что сильно бухал. Может, всё-таки София преувеличила. Но, когда мы прошли к кошаре с новыми овцами, мне пришлось признать, что многие из них действительно больны.

— Товарищ Тупин, объяснитесь. Что с овцами? Почему часть из них хромают? Покажите мне копыта, — потребовал я.

— Да всё с ними нормально! Не беспокойтесь! — уверенно соврал он мне.

— Тогда вам тем более нечего скрывать. Выполняйте.

Стоит сказать, что он пытался держать лицо до конца. И действительно уверенно направился к овцам, а потом, заглянув одному из хромых животных под копыта, разыграл чудовищное удивление.

— Как же так, товарищ председатель! Я купил совершенно здоровых овец! Я всё проверял, поверьте!

Я тяжело вздохнул.

— Я предупреждал вас, товарищ Тупин...

Он перебил:

— Я правда проверял! Вы знаете, ведь инкубационный период у этой заразы от трёх до шести дней. Наверняка, в этом дело! В момент покупки симптомы ещё не проявились.

Я подошёл ближе к одной из овец, которую заприметил сразу. У несчастного животного уже начался некроз тканей и выше копыта тоже.

— Посмотрите сюда, — жёстко начал я, — это совсем не похоже на начальную стадию болезни.

Тупин не нашёлся с ответом, и я продолжил:

— Такую халатность и разбазаривание средств колхоза на подобные покупки, я вам спустить не могу. Боюсь, вам придётся попрощаться с партийным билетом. А, если не хотите потерять ещё и работу, то в срочном порядке принимайтесь за лечение бедных животных. Лекарства, надеюсь есть?

— Да, у нас есть запасы формалина и параформа, а вот рук маловато... товарищ, председатель, может не надо поднимать бучу? Всё решим.

Вот как. Сразу желание работать появилось. Только такое ну никак нельзя спускать на тормозах.

— Конечно решите. Но дела это не меняет. Сегодня вы раскаиваетесь, а завтра снова под синькой на работу пойдёте? — я дал ему понять, что знаю почему именно он так облажался.