Пилюли от бабьей дури - Татьяна Веденская

– Чтобы у тебя сразу десять диагнозов нашли? Нет уж, это надо прекращать. Поверь мне, лучше оздоровляться, чем лечиться. Тебе просто надо привести себя в порядок.

– Как? – замотала головой Света. Но, как и всегда, если уж Лера решила что-то, сопротивляться ей было бессмысленно. Лера моментально приступила к разработке Большого плана. Тактика и стратегия, мотивация и прочие новомодные штучки – все это пошло в ход. Был расписан весь следующий месяц. Что есть, от чего отказаться. Массажи (на какие шиши только – неясно), маски для лица, эпиляция для тела, увлажняющие крема. Пенные ванны.

– Будешь делать? – строго вопрошала подруга.

– Хорошо-хорошо, – не стала перечить Светлана. Буйный поток энтузиазма – это именно то, что всегда отличало Леру от всех остальных. По ее собственным словам, у нее вечно было «в жопе шило», и Свете это всегда импонировало. Как две совершенные противоположности, они моментально притянулись друг к другу и уже никогда не смогли избавиться от этой необъяснимой связи, которую не разрушали ни годы, ни расстояния, ни разные социальные статусы, ни хамон и прочие атрибуты Лериной красивой жизни.

– А еще – у тебя должно быть мотивировочное платье.

– Что? – удивилась Света. – Какое платье?

– Мотивировочное. Которое бы висело и одним своим видом стимулировало тебя к победам над собой.

– Может, лучше повесить мотивировочный кнут?

– А ты предпочла бы мотивировочный пряник, да? Тебе нельзя пряники. И вообще никакую выпечку.

– Ты хочешь сказать, что мне придется отказаться от всего, что мне близко в этой жизни? – с преувеличенно шутливым ужасом вытаращилась Светлана. – И ты думаешь, в этом случае платье может мне хоть чем-то помочь? Тогда уж лучше веревка с мылом.

– Так, без суицидальных мыслей, пожалуйста. Нужно же что-то делать с твоим кризисом. Почему бы не начать с платья?

– Хорошо. У меня есть одно, бежевое. Я его почти не носила, оно меня так полнит в талии…

– Что ж ты за глупая такая? Разве твои платья с вьетнамского рынка могут хоть на что-то мотивировать? Разве что на то, чтобы съесть с горя еще печенюшку.

– Тогда что ж…

– Я дам тебе свое.

– Твое? Нет, это невозможно! – расхохоталась Света. – Могу представить, как твое платье рвется прямо на мне и разлетается на мелкие кусочки. Я в него просто никогда не влезу.

– Ну, раньше же влезала, – хмыкнула Лера. – Помнишь, зеленое? Ты в нем Костику сообщила душераздирающую новость, что он станет отцом. Еще неизвестно, женился бы он на тебе, сообщи ты ему об этом в другом платье.

– Так это когда было! И потом, это платье было тебе велико.

– Ты лучше посмотри, что я тебе предлагаю! – всплеснула руками Лера. – Пошли.

– Зверюга! Дай хоть одеться! – жалобно пищала Света, но пришлось прямо так, в полотенцах и босиком, спускаться на первый этаж Лериного двухуровневого рая – в ее спальню.

– Так, где же оно, где же… Я как раз думала, что с ним делать.

– А что, если сейчас Гера придет? А мы тут, в спальне. Голые. Что он скажет?

– Что сбылась его самая большая сексуальная фантазия на лесбийскую тему.

– Ну нет, это без меня. Пока я не похудела, мне нельзя в сексуальную фантазию. Я ее только испорчу.

– Вот! – подняла указательный палец Лера. – В этом все и дело, ты сама себя не любишь. А как же ты хочешь, чтобы кто-то еще тебя любил?

– А я и не хочу. Я же тебе говорю, я вообще ничего не хочу, кроме того, чтобы меня оставили в покое.

– Покой нам только снится. Вот. Вот оно. Что скажешь? – спросила Лера, с удовлетворением глядя, как перекашивается от изумления лицо Светланы.

Платье, которое с таким трудом достала откуда-то из недр своего гардероба Лера, было по-настоящему уникальным. По сути своей это было то самое маленькое черное платье, которое должно быть в гардеробе каждой женщины. Но оно не было совсем черным, в нем смешивались все оттенки черного, серебряного, серого, дымчатого… Платье загадочно поблескивало ручной вышивкой и стразами. Пуританская форма рукава, длинного и расклешенного к запястью, компенсировалась прозрачностью самого материала, сложностью и изысканностью формы.

– Это просто произведение искусства! – ахнула Света. – Это даже страшно носить.

– Поверь мне, в этом тебе снова захочется жить, – заверила ее Лера, натягивая на грудь сползшее полотенце. – Только сначала тебе придется ради него сбросить килограммов десять. Хоть оно и свободное, но не настолько.

– Говори уж двадцать. Или даже двадцать пять, – покачала головой Света. Она начинала замерзать, стоя в одном полотенце напротив платья.

– Не думай об этом сейчас, ладно? Пошли, выпьем еще, а то ты дрожишь, как заяц. Светка, ты же такая молодая, такая красивая. Такая же, как и в семнадцать. Эх, где мои семнадцать лет!

– А тебе не жалко такое платье мне отдавать? Я же за него тебе никогда не смогу заплатить. Это же явно какая-то авторская вещь.

– Честно говоря, я столько его носила на всякие party, что уже неудобно в моем кругу в нем куда-то появиться. Оно из коллекции трехлетней давности, так что все равно бы у меня валялось. Ты меня даже, можно сказать, выручишь. Освободишь от старого хлама.

– Старого? Не говори так! Оно может тебя услышать, – строго шикнула Света, держа в руках платье, с которым, честно говоря, даже не представляла, что делать. Все-таки такие вещи надо уметь носить. Оно требует обуви и сумочки, нежной линии шеи и плеч, требует гордо поднятой головы…

Попробуй одень в такое какую-нибудь лохушку с рынка! Курам на смех. Света не могла дождаться вечера, чтобы приложить это великолепное творение рук человеческих к своему телу, посмотреть на себя в зеркало, включить воображение и представить, что она – женщина. Кто знает, вдруг этому платью удастся хоть немного повернуть время вспять? Может, если она действительно его наденет, она сможет почувствовать себя снова молодой и полной сил? Кто знает.

– Это просто платье, – рассмеялась Лера. – Или ты теперь будешь с ним разговаривать?

– Исповедоваться во всех погрешностях в питании, – подтвердила Света.

– Главное – помни, что это твое решение. Ты же хочешь быть счастливой, красивой и успешной?

– Ну, наверное, – процедила Света, с сомнением разглядывая пальцы на ногах. Пальцы были скрюченные, педикюра не было, наверное, лет сто. Красивой и успешной?

– Уверенность так и прет, – скривилась Лера. – У тебя телефон звонит.

– Да? – Света огорчилась.

– Ответь, – подтолкнула ее Лера.

– Да, сейчас.

– Господи, ты расстраиваешься, что надо ответить по телефону? Нет, тебе надо в самом деле браться за себя. – Лера возмутилась и сунула сумку с телефоном прямо Свете в руки. Та вздохнула и достала аппарат. Звонила Ирма. Хоть это хорошо.