Твоя правда (СИ) - Грэй Дана

Мы вошли в бар, и Риверо занял столик поближе к сцене.

- Оставайся здесь, - сказал он, когда я угрюмо села. - я поставлю твое имя в очередь.

Черт бы его побрал. - Могу я хотя бы выбрать песню?- Задумчиво спросила я.

- Нет, - усмехнулся он, и когда я снова открыла рот, он тут же вмешался и сказал: - это сюрприз. Ты узнаешь эту песню, Не волнуйся.

Хоть я и знала о самых последних поп-песнях столько же, сколько и обычный человек, я все еще не был утешена. Но когда Риверо ушел, и я остался одна, я вдруг поняла, на что только что согласилась.

Я собиралась петь. Перед аудиторией. Да, конечно, вокруг было не так уж много людей - в конце концов, это был будний день, - но все же…

Внезапно стало трудно дышать. Я чувствовала, как воспоминания теснятся в моей голове, но я отказывалась впустить их, отказывалась позволить им превратить меня в то, чем я была на самом деле. Это было просто для развлечения. Это было ничто. Парень, который сейчас пел на сцене, не мог быть лучше меня.

К тому времени, как Риверо вернулся, я был почти в прекрасном состоянии. Но потом он сел рядом со мной, взял меня за руку и улыбнулся. - Ну же, Харпер, - сказал он, - это всего лишь одна песня. Я обещаю тебе, что не буду смеяться, как бы фальшиво ты ни пела.

- Это не очень утешительно, - проскрежетала я, но обнаружила, что мое тело, которое было немногословным, пока его не было, теперь расслабилось. То, что он держал меня за руку, действительно помогло мне успокоить нервы, мой страх, мой ужас от того, чтобы снова выйти на сцену.

Неужели я действительно могу это сделать? Могу ли я так петь на публике? Мне не нравилось быть в центре внимания. Я знала, что это такое, и ненавидела это. На самом деле ненавидела его.

- Только одну песню, - тихо пробормотал Риверо, когда парень на сцене закончил свою песню. - Не беспокойся...

Как раз в этот момент кто-то крикнул: - Следующая-Пейдж Харпер с песней "I Want It That Way!”

- Ты же не серьезно, - я сердито посмотрела на Риверо. - Ты выбрал для меня песню Backstreet Boys?!

Он отпустил мою руку и подмигнул.

- Иди и раздави его, детка.

Я нахмурилась, услышав это "детка", и, чувствуя себя немного неуверенно, вышла на сцену. Мне дали микрофон, текст песни был выведен на экран справа, и когда заиграл бэк-трек, я застыла на месте, глядя на толпу. Здесь было всего человек двадцать, но я чуть не расплавилась.

Но тут мои глаза встретились с глазами Риверо, он ухмыльнулся и показал мне большой палец. Резко отведя взгляд, я сделала глубокий вдох, и когда настала моя очередь начать петь, я открыла рот и выпустила свой голос.

Это было похоже на возвращение домой. Но этот дом был незнакомым, чужим, полным пыли, ржавчины и воспоминаний о давно минувших временах. Но я не хотела, чтобы плохие воспоминания остались. Я хотела, чтобы там были только хорошие. Те, что были до того, как все полетело к черту.

Время, когда мама пела мне колыбельные. Когда после ее смерти я пела те же колыбельные Питеру. Я не хотела, чтобы другие воспоминания омрачили эти драгоценные воспоминания. Я не хотела петь и думать о том, почему я не должна этого делать.

И почему бы мне не петь? Почему я должна бояться пения? Почему я позволяла этим воспоминаниям побеждать все это время, даже не борясь с ними?

Я закрыла глаза, отгораживаясь от всего, кроме музыки и слов, и пела все дальше и дальше, чувствуя, что расслабляюсь с каждым словом, с каждой фразой, которую я произносила, а когда я закончила и открыла глаза, мои уши наполнились радостными криками, люди кричали и свистели.

И Диего тоже хлопал изо всех сил, удивление на его лице смешивалось с искренним удовлетворением, которого я никогда не видела на его лице раньше, и я почувствовала, как мое сердце дрогнуло, и мои щеки растянулись, освобождая место для улыбки, которая исходила прямо из моего сердца.

Глава 20

- Ты была великолепна, - сказал Диего, когда мы вышли из ресторана.

Он все еще улыбался, и я тоже, когда мы шли по тускло освещенной улице. - Честно говоря, я не думала, что у меня все еще есть голос, - сказала я ему, и мое сердце сжалось в груди. - Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз... пела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. - Но почему?- Спросил он, и в его голосе прозвучало любопытство. - Почему ты больше не поешь? У тебя красивый голос, и ты делаешь это как профессионал. Ты ведь это знаешь, не так ли?

Я отвернулась, моя улыбка исчезла. - Похоже, ты единственный, кто так думает, - сказала я ему, внезапно почувствовав холод, тепло от выброса адреналина, которое во мне было, исчезало.

Он схватил меня за руку, заставляя остановиться. - А кто тебе сказал иначе?- Спросил он, и когда я подняла глаза, его взгляд был мрачен.

Я открыла рот, чтобы сказать ему об этом, когда ужас внезапно наполнил меня. Как же так? Как из человека, которого я страстно не любила, он превратился в первого человека, с которым я почти разделила частичку себя, частичку настоящей меня? Что же изменилось?

Впрочем, это не имело значения, потому что некоторые вещи лучше оставить в далеком прошлом. - Неважно, - пробормотала я, теребя свою руку.

Он отпустил меня, но его взгляд искал мой. Как будто он видел меня насквозь, прямо в душу, и знал, что я снова сдерживаюсь. И на мгновение я испугалась, что он будет настаивать на ответе...

Но вместо этого он просто коротко кивнул головой.

После этого он заказал нам такси, и мы почти не разговаривали. Казалось, что напряжение разлилось в воздухе между нами после моего отказа открыться, но когда мое такси прибыло, он улыбнулся и спросил: - Как долго ты будешь здесь?

- Пару недель, - ответила я, робко улыбаясь в ответ.

Он кивнул, открывая передо мной дверцу кабины. - Мы должны снова куда-нибудь сходить, - сказал он, и хотя он сказал это небрежно, мое сердце пропустило удар, и моя грудь сжалась.

- Хорошо, - ответила я, кивнула ему и села в машину, чувствуя себя не в своей тарелке по слишком многим причинам.

****

Наступил Сочельник, и я приехала в дом Патрика, где мы собирались поужинать. Я приготовила пасту с соусом Альфредо и свою знаменитую лазанью и занесла тяжелую посуду в лифт шикарного многоквартирного дома, где временно проживал Патрик.

Добравшись до верхнего этажа, двери лифта открылись, и я вышла, дойдя до номера квартиры, который дал мне брат. Она была уже открыта, и я вошла в просторное, эклектичное помещение, которое выглядело так, словно было взято из журнала богачей. Работа Патрика, должно быть, хорошо оплачивается, раз он может позволить себе квартиру в таком дорогом месте.

Питер увидел меня первым и подошел обнять. - Пейдж, что ты приготовила? - Спросил он, когда отпустил меня, принюхиваясь. - Пахнет вкусно.

- Скоро увидишь, - сказала я с широкой улыбкой, следуя за ним на кухню, где находились еще два человека. Одним из них был незнакомый мне парень, должно быть Хуан; это был худенький парнишка с темными волосами и блестящими голубыми глазами, который, вероятно, был сердцеедом в школе; пятнадцатилетний, как и мой брат, но выглядел на пару лет старше, и я знала, что с возрастом он привлечет гораздо больше внимания.

Затем появился мужчина, который стоял, прислонившись к кухонному столу скрестив руки на груди. Этот был мне знаком, и я почувствовала, как мой желудок перевернулся от смешанных чувств; Патрик был высоким, выше нас с Питером, с короткими черными волосами и зелеными глазами. Внезапно до меня дошло, что он был ровесником Диего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я решила сначала поприветствовать парнишку. - Ты, должно быть, Хуан.

- А вы, должно быть, Пейдж, - сказал он и с улыбкой пожал мне руку. - Питер много говорит о вас.

- То же самое касается и тебя, - сказала я ему, а затем посмотрела на брата. - Привет, Патрик.

Он холодно кивнул мне. - Пейдж.

Тишина заполнила комнату невысказанными словами, или словами, которые были сказаны все эти месяцы назад, но Питер прервал ее: - Я голоден, так что давайте ужинать.