Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги (ЛП) - Балуза-Лубе Кристель

Людовик возглавил армию вместе со своими двумя братьями и двумя дядями, Карлом де Валуа и Людовиком д'Эврё. Великие бароны, такие как герцог Бретани, также выступили в поход. Из Корбени войска достигли Лаона, Сен-Кантена и затем Арраса, где они находились в течение нескольких дней, с 18 августа по 1 сентября. Король находился на дружественной ему территории, в графстве Артуа, которое регулярно служило тыловой базой для французских войск во время войн с Фландрией. Эти несколько дней передышки позволили королю дождаться полного сбора армии, прежде чем начать военные действия. Это также позволили Людовику встретиться с графиней Артуа, которая находилась в городе Аррас с 27 августа по 1 сентября. Несомненно, именно в это время был подготовлен и согласован текст ордонанса, изданного 21 сентября следующего года, в котором Людовик X обещал выступить арбитром в конфликте между графиней и ее подданными и назначил встречу в Компьене на 15 ноября следующего года. Поэтому король запланировал довольно короткую военную кампанию.

Людовик начал военные действия 2 сентября. Королевская армия достигла Лилля, во фламандских землях, а затем разбила лагерь возле Бондю, намереваясь переправиться через реку Лис и напасть на фламандцев. Но из-за сильных дождей в этом районе лагерь быстро погрузился в грязь, в которой солдаты и лошади иногда пробирались по колено. Вскоре войска лишились припасов, так как состояние дорог не позволяло передвигаться ни телегам, ни лошадям. Наконец, французам пришлось свернуть лагерь после десяти дней пребывания в нем и сжечь палатки и оборудование, которое они не могли увести, но не хотели оставлять фламандцам. Жалкими, раздраженными, мокрыми и всклокоченными французские воины вернулись в королевство[183]. Было заключено перемирие до июля 1316 года, а Людовик X обещал вернуться в следующем году.

Предприятие потерпело полный провал, и король вернулся домой с разбитой армией, так и не вступившей в бой. 22 октября Людовик воссоединился со своей женой, с которой он обедал в Сен-Жермен-ан-Ле, а 31 октября он уже был в Париже[184]. Только через несколько месяцев после коронации новый король вернулся в столицу, но хроники не упоминают о каких-либо торжествах по этому поводу. Надо сказать, что поражение было горьким, и атмосфера вряд ли располагала к празднованию.

Эта фламандская неудача во многих отношениях была очень неудачной операцией для Людовика. Прежде всего, это был ущерб для его авторитета как полководца, хотя король был гарантом мира в своем королевстве, королевстве, которое он обязался защищать во время коронационной присяги. Средневековые сражения также имели религиозное значение, ведь победителем становился избранный Богом, тот, чья война была справедливой и велась с достойной похвалы целью. Поэтому эта первая неудача ослабила молодого короля, который, после коронации, был наместником Божьим на земле, и который не смог доказать свою легитимность с помощью оружия.

Выборы Папы

Филипп IV оставил своему сыну еще один сложный вопрос: отношения с папством. Стремясь утвердить себя в качестве духовного главы королевства — поскольку он был избран Богом через коронацию и помазание — Железный король без колебаний вступил в противостояние с папской властью. В частности, он вел ожесточенную борьбу против Бонифация VIII (1294–1303), который защищал папскую теократию, следуя по стопам Пап Иннокентия III (1198–1216), Григория IX (1227–1241) и Иннокентия IV (1243–1254). Как и король Франции, Бонифаций VIII обладал сильном характером и усилил свою власть над христианским миром благодаря прогрессу административной централизации. Первый конфликт с Филиппом Красивым разгорелся в 1294 году из-за взимания десятины, которую французский король взимал в свою пользу, не обращаясь за разрешением к Папе. Папа, проинформированный цистерцианцами, пригрозил отлучением мирянам, которые требовали субсидий от духовенства, не учитывая его приоритет (булла Clericis laiccos, 1296). В отместку Филипп IV запретил вывоз золота и серебра из своего королевства, так что Папа больше не мог собирать десятину.  В 1297 году Папа смирился, но Филипп IV и Бонифаций VIII снова вступили в конфликт в 1301 году, когда епископ Памье Бернар Саиссе назначенный Папой без разрешения короля, был обвинен им в измене и арестован. В 1302 году Бонифаций VIII отлучил Филиппа Красивого от церкви. В 1303 году собрание сословий в Париже (прообраз Генеральных Штатов) обвинило Бонифация VIII в том, что он принудил, в 1294 году, к отречению от престола своего предшественника Целестина V. Гийом де Ногаре, хранитель королевской печати, был отправлен в Италию. 7 сентября 1303 года он арестовал Папу, заключил его под стражу в его же дворце в Ананьи и пригрозил ему судом на церковном соборе, который собирался созвать король Франции. Смерть Папы, наступившая через месяц после этого, вызвала скандал, и Филиппа IV обвинили в том, что он спровоцировал или, по крайней мере, ускорил смерть Бонифация VIII, и отныне это событие стали называть "Нападением в Ананьи". Этот эпизод, тем не менее, показал силу короля, который в 1305 году выиграл от избрания Папой Бертрана де Го или Климента V, француза из Керси, бывшего архиепископа Бордо, который был гораздо более уступчивым, и который быстро отменил отлучение короля от церкви и дал ему свободу действий, когда разгорелось дело тамплиеров.

Климент V умер 20 апреля 1314 года, но когда Людовик X пришел к власти, у Папы все еще не было преемника. Ситуация не изменилась, когда король вернулся из Фландрии. В конце декабря 1315 года он отправил своего брата Филиппа в Авиньон. Город стал резиденцией Папы с 1309 года и во время своего понтификата Климент V неоднократно задерживался во Франции (расследование дела тамплиеров, урегулирование конфликта между королем Франции и королем Англии из-за Гиени, подготовка церковного собора, состоявшегося в 1311–1312 годах в городе Вьенна на реке Рона) и предпочел не приезжать Рим, где происходили регулярные вооруженные столкновения между двумя враждующими феодальными семьями, Колонна и Орсини. Выбор Авиньона был обусловлен его стратегическим положением в долине реки Рона и в христианском мире, близостью к графству Конта-Венессен, которым папство владело с 1274 гг.[185] Если король и вмешивался в выборы Папы, то только потому, что ставки были очень высоки, ведь избранный кандидат должен был благоприятствовать политике французского короля, в традициях Климента V. Поэтому папские выборы были делом первоочередным, и конклав часто становился ареной нешуточных распрей.

В 1314 году в конклаве существовало три партии: гасконцы, возглавляемые двумя племянниками умершего Папы, Бертраном де Го и Раймоном Гильемом де Будос; итальянцы, разделенные между приверженцами Орсини и Колонна; и французская или провансальская партия. Первый конклав, состоявшийся около 1 мая 1314 года в Карпантра, затянулся из-за отсутствия согласия до июля 1314 года, когда город потрясли серьезные беспорядки: начались драки между слугами различных кардинальских фракций, а племянники Климента V, воспользовавшись этим, ворвались в город, устроили резню итальянцев, подожгли некоторые районы, разграбили и напали на дома итальянских кардиналов и даже осадили конклав, спровоцировав бегство кардиналов. Рассеянные между Валансом, Оранжем и Авиньоном, где они нашли убежище, кардиналы получали письма и принимали посольства от королей Англии, Арагона и Франции, стремящихся помочь им найти компромисс[186].

Эта дипломатическая практика была интенсивной и постоянной в средневековом мире. Отношения между государями, а также между различными державами основывались не только на представительстве, но и на политических обменах и переговорах, которые позволяли создавать или поддерживать союзы (в частности, матримониальные), обсуждать и готовить мирные договора, согласовывать границы и т. д. Это осуществлялось посредством обмена корреспонденцией и  посольствами  которые были не только средством общения, но и средством коммуникации. Когда короли и принцы не участвовали в них сами, они посылали делегации, состоящие из членов их семьи или советников, чью работу поддерживали клерки, гонцы и даже шпионы[187]. Поэтому неудивительно, что Людовик выбрал своего младшего брата для этой важнейшей миссии. Как показали столкновения между Филиппом IV и Бонифацием VIII, выбор нового Папы был делом принципиальной важности. Будучи духовным главой христианства, но обладая светской властью, которая ставила его в один ряд с другими правителями, Папа имел право вмешиваться в политику короля, как идеологически, так и практически. Поэтому важно было обеспечить благоприятный исход голосования.