Предел бесконечности - И Крупеникова

- Почему? Что по-твоему не так? - Анна приготовилась атаковать.

Журналист еще раз просмотрел заметку.

- Начнем с того, что стиль не отличается от среднего школьного сочинения.

- Вот еще!

- Анюта, если ты хочешь стать настоящим журналистом, тебе надо хотя бы... подчеркиваю, хотя бы послушать, что говорят опытные люди.

- Ну, давай, приступай.

- Оставим пока в покое композицию. Рассмотрим стиль. Реплика эпизодического персонажа сложна настолько, что я сам трижды ее перечитал, прежде чем понял смысл. Ее можно дать абзацем от третьего лица.

- Публика любит живое изложение!

- Не перебивай, хорошо?

Анна фыркнула и потянулась за зажигалкой.

- Следующая фраза: "подхожу" и "заскрипела", - продолжал Игорь. - Два глагола в разных временах описывают одно сюжетное событие. Так нельзя. И лирика с калиткой, кстати, совершенно лишняя. Основную тему своей статьи ты пытаешься дать в речи персонажа. Это допустимо, когда ты пишешь рассказ, а не...

- Короче, всё плохо.

- Не совсем всё. Тема вполне интересная, и в разделе... как там его...

- "Чудеса рядом с нами", - подсказала Анна сквозь зубы: мешала сигарета.

- Вот-вот. "Чудеса". Для этой колонки сгодится. Кстати, что она на самом деле предсказывала-то?

- Конец света. Редактор сказал, что такую муть уже никто не читает.

- А зачем ты к ней поперлась? - откровенно удивился Игорь.

- Она представляет "конец света" как очередной потоп в результате кувырка Земли через голову.

- Ого!

- Ну, она считает, что через несколько десятков лет планета начнет крутиться наоборот, - Анна для убедительности повертела в воздухе пальцем.

- Отличная тема! Покопайся в ней, сошлись на научное толкование. Выйдет отличная заметка!

- Да ну ее! Я в математике не шарю. Эта шизичка мне три тетради каких-то формул показала. Мне что, еще и в ее расчетах разбираться?!

- А как, ты думаешь, мы работаем? - усмехнулся журналист. - Я, например?

- У тебя политика! Там особо соображать не надо.

- Дуреха ты... Так и быть. Пошли делать текст.

- К тебе? - Анна просветлела.

- Обещаю кофе и круассаны.

Девушка с готовностью вскочила. Игорь неторопливо расплатился с официанткой, снял со спинки стула пиджак и деловито направился к выходу из кафе. Он чувствовал, как пожирает его взглядом молодая журналистка. Коллеги посмеивались - заарканила! Пусть бы и так. Анна давно ему приглянулась: упрямая, независимая, настырная! С ней позаниматься, толк будет. Он с удовольствием принял на себя роль старшего, наставника.

Глава 5

Дорога

Небо хмурилось. Игривая поземка уже не искрилась веселыми солнечными бликами и грозила превратиться в настоящую пургу. На дороге по-прежнему - ни души. Следы шин запорошило снегом несколько часов назад. Слева и справа шевелились во сне замерзшие ели.

Лучше бы мы жили в городе до весны, - Глеб поднял воротник куртки и поглубже надвинул на лоб старую вязаную шапку. - Худо-бедно, а комната была, и хозяйка против нас ничего не имела. Наверное, я никогда не научусь понимать эту девчушку.

Тамара, топавшая впереди, опять забормотала себе под нос. Глеб прислушался.

- На окошке свечка,

За стеною печка.

Кошка умывается.

Огонек качается.

Снег летает пёрышком

Над родимым гнездышком.

Рифмовки получались у нее в самых неожиданных ситуациях. Глеб одно время пробовал записывать стишки для последующего анализа, но быстро бросил это бесполезное занятие. Да и анализ как таковой незаметно ушел из рассудка. Мозг работал иначе. Проще, как ему теперь казалось.

- Тома, кушать хочешь? - окликнул девочку Глеб.

- Хочу, - она остановилась и потерла варежкой нос. - У-у. Холодно!

Он достал из-за пазухи припасенный бутерброд. В придорожном кафе, куда они заходили утром, сие блюдо значилось как "сэндвич".

- Боюсь, кнопка, нам придется ночевать в лесу, - парень безнадежно посмотрел на пустое шоссе.

- Ну и что? - с набитым ртом в детской мохнатой шапке с "ушами" Тамара выглядела потешно.

Мне-то ничего, - с горечью подумал Глеб, - а вот тебе, малыш, надо спать в теплой постели, как нормальному ребенку.

- Я не маленькая, - вдруг откликнулась Тамара.

Он частенько замечал, что девочка будто читает его мысли. На вопрос, как это у нее получается, Тома искренне изумлялась и передергивала плечами. "Я на тебя смотрю", - звучал неизменный ответ.

Из пурги медленно выплыл "верстовой" столб с меткой. Цифра спряталась под снежным козырьком, и Глеб не потрудился ее рассмотреть. Все равно точка отчета была давным-давно потеряна. Сколько таких столбов осталось позади? Они проносились за окнами электричек и немногочисленных попуток, терялись в городах и поселках, и глумливо подмигивали издалека в такт усталым шагам. Второй год бесплодных странствий подходил к концу. Время вело путников по дорогам земли, а следом за ними неотступно двигалась бескомпромиссная память. И лишь она одна имела право возвращаться назад...

...Лесная тропа.

- Тамара, как выглядел твой дом? - кажется, это была сотая попытка получить информацию.

- Он огромный и дивный! Там хорошо.

Такая интерпретация "дома" в ее устах звучала впервые. Индивид насторожился.

Термин "диво" использовал Антон в наборе данных, относящихся к Ольге Жулавской, - поступил в распоряжение аналитики сохраненный факт.

- Глеб, зачем ты думаешь? - девчачий голосок обижено дрогнул. - Ты сказал, ты не будешь так думать.

- Я хочу помочь тебе найти дом, Тамара. Ты помнишь деревню, где мы ночевали вчера?

- Ага.

Отсутствие интереса к разговору компенсировалось внимательным изучением позолоченных солнцем верхушек берез.

- Твой дом похож на дома в деревне?

- Не, в деревне - жилища. А дом - это дом! Понимаешь?

Надежда затаилась на дне больших невинных глаз.

- Не понимаю. Но ты не бойся, - он задержал в руках ее ладошку. - Я тебе просто верю.

...Улицы изо дня в день гудели однообразием. В восемь утра - начало работы, в шесть вечера - конец. "До" и "после" вроде бы не существовало вовсе. Через месяц Глеб начал чувствовать, как организм, будто шестеренка гигантской машины, вливается в чеканный ритм города. Он смотрел на Тамару, и необъяснимая, нереальная боль вонзалась в сердце. Взгляд девочки потух, стерся со щек живой румянец, реже и реже звучали простенькие стишки. Она часами сидела на ящиках возле вокзального склада, куда устроился грузчиком Глеб, и лишь изредка принималась беседовать с жирными голубям, промышлявшими на платформе. Вечно пьяненький слесарь из доков тыкал в ее сторону обрубком указательного пальца и поучал: "Отвези ее в лечебницу! Там ее накормят микстурами, может поумнеет. Девка-то хороша! А головкой, глянь, не вышла". Подобные советы Глеб игнорировал.