Хаос Шарпа - Бернард Корнуэлл

Николас Жан де Дью Сульт, герцог Далмации, маршал Франции и командующий армии, которая ныне вторгалась в Португалию, видел, что многие из тех, кто служил императору, стали принцами, даже королями, и считал, что его собственное герцогство было плохой наградой за карьеру, гораздо более блестящую, чем у других маршалов Империи. Сульт был солдатом в течение двадцати четырех лет, генералом — пятнадцать и маршалом — пять лет. При Аустерлице, где император одержал свою самую пока значительную победу, маршал Сульт покрыл себя славой, далеко превзойдя маршала Бернадотта, который, однако, стал принцем Понте Корво. Жером Бонапарт, самый младший брат императора, праздный экстравагантный мот, все же был королем Вестфалии, а маршал Мюрат, вспыльчивый хвастун — королем Неаполя; Луи Наполеон, ещё один брат императора — королём Голландии. Все они являлись ничтожествами, в то время как Сульт, который знал себе цену, оставался обычным герцогом, и это было недостаточно.

Но теперь древний трон Португалии пустовал. Королевская семья, спасаясь от французского вторжения, сбежала в Бразилию, и Сульт захотел занять освободившийся стульчик. Подполковник Кристофер сначала не поверил рассказу, но заключенный поклялся, что это правда. Кристофер переговорил с немногими пленными, которые были захвачены в боях на северной границе, и услышал от них ту же историю. Они говорили, что ни для кого не являются тайной претензии Сульта на трон, и что амбиции маршала вызывают недовольство его собственных офицеров, которые вдали от дома вынуждены были переносить тяготы войны лишь для того, чтобы возвести Сульта на опустевший трон. Поговаривали о мятеже, и Кристофер как раз озадачился вопросом, как бы ему проверить, насколько эти слухи серьёзны, когда повстречал капитана Аржантье.

Отважный Аржантье путешествовал по северной Португалии в гражданском платье, утверждая, что он является виноторговцем из Верхней Канады. Если бы его поймали, то расстреляли бы как шпиона, поскольку он вёл не разведку территории перед наступающей французской армией, а пытался выявить тех из португальских аристократов, которые согласятся поощрить Сульта в его притязаниях; ведь если маршал решит объявить себя королём Португалии или, скромнее, королём Северной Лузитании, он должен предварительно убедиться, что в Португалии есть влиятельные персоны, поддерживающие узурпацию освободившегося трона. Аржантье вёл переговоры с подобными людьми, и Кристофер, к его удивлению, обнаружил, что в северной Португалии было много аристократов, церковников и ученых, которые ненавидели собственную монархию и полагали, что иностранный король из просвещенной Франции будет более полезен их стране. Было собрано немало подписей под документом, одобряющим тот факт, что Сульт намеревался объявить себя королём.

И когда это случится, обещал Аржантье Кристоферу, армия взбунтуется. Война должна быть остановлена, или иначе, как огромный пожар, она поглотит всю Европу. Это было безумие, говорил он, безумие императора, решившего завоевать весь мир.

— Он считает себя Александром Великим, — печально говорил Аржантье, — И если он не остановится, от Франции ничего не останется. С кем мы должны ещё воевать? Кто следующий? Австрия? Пруссия? Великобритания? Испания? Португалия? Россия?

— Только не Россия, — заметил Кристофер, — Даже Бонапарт не настолько безумен.

— Он безумен, — настаивал Аржантье, — И мы должны избавить Францию от него.

И начало будет положено мятежом, который должен вспыхнуть, когда Сульт объявит себя королём.

— Ваша армия недовольна, — позволил себе согласиться Кристофер. — Но последует ли она за вами в случае мятежа?

— Я не состою в числе лидеров, — сказал Аржантье, — Но лидеры объявят себя. И они желают вернуть армию во Францию, чего, уверяю вас, хочет большинство солдат. Они поддержат мятеж.

— Кто эти лидеры? — быстро спросил Кристофер.

Аржантье колебался. Любой мятеж был опасным делом, и если личности лидеров станут известны, начнётся оргия расстрельных команд. Кристофер понял его сомнения.

— Если мы должны убедить британские власти, что ваши планы стоит поддерживать, мы должны назвать им имена. Мы должны. И вы должны доверять мне, вашему другу. — Кристофер приложил руку к сердцу. — Клянусь вам честью, что никогда не выдам этих имён. Никогда!

Убеждённый его пламенным заверением, Аржантье перечислил людей, готовых возглавить восстание против Сульта: полковник его собственного полка Лафитт, брат полковника, полковник Донадье 47-го линейного полка.

— Их уважают, — искренне сказал Аржантье. — И люди последуют за ними.

Он назвал и другие имена, которые Кристофер записал в блокнот, заметив, что ни один из мятежников не был чином выше полковника.

— Внушительный список, — притворно улыбнулся Кристофер. — Теперь скажите мне другое. Кто для вас в армии самый опасный противник?

— Наш самый опасный противник? — Аржантье был озадачен вопросом.

— Кроме маршала Сульта, конечно, — продолжил Кристофер. — Я хочу знать, кого мы должны опасаться. Кого, возможно, следовало бы обезвредить?

— А-а-а, — Аржантье, наконец, понял, что имелось ввиду, и некоторое время обдумывал проблему. — Вероятно, бригадир Виллар.

— Я не слышал о нем.

— Убеждённый бонапартист, — неодобрительно заявил Аржантье.

— Назовите по буквам его имя, — и Кристофер записал: «бригадир Анри Виллар». — Надеюсь, он ничего не знает о вашем плане?

— Конечно, нет! — успокоил его Аржантье. — Но этот план не может быть осуществлён без британской поддержки. Генерал Крэддок поможет?

— Генерал Крэддок поможет, — сказал Кристофер уверенно.

Он некоторое время назад докладывал о результатах своих бесед с военнопленными генералу, который увидел в готовящемся мятеже альтернативу войне с французами и поощрил Кристофера заниматься этим вопросом.

— Но увы, — продолжал подполковник. — Распространяются слухи, что он будет скоро заменен.

— И кто новая фигура?

— Уэлсли, — резко ответил Кристофер. — Сэр Артур Уэлсли.

— Действительно ли он хороший генерал?

Кристофер пожал плечами:

— У него хорошие связи. Младший сын графа. Закончил Итон. Считается, что у него недостаточно ума ни для чего, кроме армии, но многие говорят, что он преуспел у Лиссабона в прошлом году.

— Против Лаборде и Жюно! — со злостью пробормотал француз.

— И перед этим у него были некоторые успехи в Индии, — добавил Кристофер.

— О, в Индии! — Аржантье улыбнулся. — Слава, завоёванная в Индии, обычно рушится под залпами в Европе. Но этот Уэлсли захочет воевать с Сультом?