Белая река (СИ) - Далинская Олеся

Ева даже вскрикнула от неожиданности, с которой он рванул верх ее рубахи, отправляя пару пуговиц на пол и обнажив шею и часть груди.

— Стоять! — резко прикрикнул на было дернувшуюся в сторону Еву.

Указательный палец медленно, дразня, скользнул от ключицы вниз, заставляя подрагивать нежную, теплую кожу — то ли от страха, то ли от острейшего ощущения прикосновений. Ева стояла, напряженная до отказа, как струна на наивысшей ноте и опустив глаза, опешив, наблюдала движение руки.

Добрался почти до ложбинки и сделал круг на белой фарфоровой коже. Ева взволнованно дыша, исподлобья взглянула на него.

— Печать императора впаяна в него, вот здесь… — Кончик пальца замер, амарантовый взгляд не отрывался от ее полуобнаженной груди, снова двинулся вниз, в теплую тесноту ложбинки. Гор зацепил край ее нижнего белья и притянул к себе, так, что пришлось вцепиться в кожу его куртки на плечах, — можно было бы аккуратно вырезать ее из него…но, увы, не выйдет. Печать сработает на угрозу смерти носителю. И неизвестно, как еще отреагируют эти чертовы боги, мать их…Капризные, обидчивые и непостоянные существа…

Последние фразы высказанные почти шепотом, вместе с теплым дыханием Гора, заставили кожу шеи и груди мелко задрожать. Еще больше наклонился, почти касаясь губами виска.

— Необходимо сделать все по правилам. Осторожно… — вторая ладонь скользнула вдоль позвоночника на ягодицы, с легкость чуть приподнял и прижал к себе… — аккуратно и четко, — дернул резко к себе, позволяя ощутить, что мысли Гора ушли в другую сторону, ну, сильно в другую. Тело, изголодавшееся без мужского внимания, свело судорогой, превращая низ живота в отдельное, на пределе чувствительное нечто. Боже, вот так просто, она завелась! И от кого?

— Отпусти меня, — не надеясь на то, что послушает прошептала Ева, — я буду служить в твоем отряде, буду исполнять приказы, но вот без рук только. Это лишнее…

— Здесь я ставлю условия и здесь все живут по моим правилам — перебил ее Гор и слегка оттолкнув, уже буднично и равнодушно бросил, — впрочем, ты права. Это мешает слаженной работе. Мне нужен эффективный воин, наездник кхорка, а не помешанная на любовных утехах поклонница.

Холодно улыбнулся, одними губами и снова вернулся за стол, оставив ее с буквально отвисшей челюстью, от только что высказанной беспредельной самоуверенности. Поклонница? Помешанная? Ева запахнула рубаху и ответила вымученной улыбкой, стараясь не подать виду, насколько задели ее гордость слова Горкана.

— Согласна. Я могу идти?

Развалившийся в кресле Гор, привычным движением хозяина махнул рукой в сторону двери.

— Иди.

— О чем вы говорили? — незаметно, бесшумной тенью, у нее за спиной оказался вечно хмурый Велех. Напоследок, почесав кхорка у основания гребня, в его излюбленном месте, она повернулась к командиру.

— Немного…обо всем. Велех?

— Да?

— Преступления против главы государства караются особо жестоко?

Он прекрасно понял, к чему она клонит. Опустив коротко стриженную голову, немного задумался.

— Да, Ева. Такие преступления заслуживают особой кары. Но не в нашем случае. Император сам стал преступником, когда отказался сложить полномочия в срок. — Черные глаза прошлись по высоким, узким окнам замка, — и он вдвойне преступник, после того, как стал искать способы договориться с внешним врагом. Его уже мало кто поддерживает, полностью ему верны лишь тени.

— Должен же быть цивилизованный способ смены власти…

Черные глаза с немым удивлением уставились на нее.

— Ну, я имею ввиду без кровопролития, без гибели людей и резни…

— Кто просто так отдаст власть, Ева? Тем более вкушая ее дары уйму времени. — Велех покачал головой, — грядет война и здесь на выбор два варианта — с императором, либо с лангратами, они уже нагло переходят границу и проникают в наши города, пользуясь слабостью власти. Причем лучше сменить правителя по закону, через жрецов…иначе война с императором ослабит наш народ, а впереди еще чужеземцы. Понимаешь?

— Одна война лучше, чем две?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да. И Гор в данной ситуации, пытается провернуть все с наименьшими потерями. Среди высших немало горячих голов, рвущихся через резню и гнев богов, лишить Церона печати. Авторитет Горкана пока действует, сдерживая их неразумные порывы.

— Мы возвращаемся сегодня?

— Через пару часов сбор и вылетаем. — Темный взгляд остановился на ней — решительное, обветренное ветрами лицо опытного наездника пытливо искало ответ на вопрос, — Ева, ты с нами?

— Да Велех…И больше не спрашивай об этом. Ваши сомнения будут обидны.

Он кивнул, вполне удовлетворенный ее ответом и двинулся к остальным.

— Ты слишком много думаешь, — протянул Гор, пока она морщась от боли, поднималась на дрожащие от усталости ноги, — мы не в шахматы играем…

— Я устала.

Высший снова пошел в атаку. Скупые, отточенные движения. Оптимальный результат при минимуме затрат.

— Если так же будешь витать в облаках на арене, твою смазливую мордаху превратят в мессиво. — больно ткнул кончиком рукояти и слава богу без выкинутого лезвия, — черт! Велех, что это за размазня.

Гор недовольно скривился на ее жалкие потуги сопротивляться и выплеснул все свое негодование на командира.

— Плохо, Велех. Она спит на ходу.

Чертов ублюдок! Она реально уже двое последних суток нормально не спала, кое-как волоча ноги вечером до постели после изнурительных тренировок с Велехом. Мысленно послав обоих к чертям и прочей нечисти, Ева опустила тяжелую, гулкую словно постотелый бубен голову на колени.

— Мне нужно отдохнуть. Я почти не сплю.

— Почему? — Черные глаза настойчиво заглядывали в ее лицо. Велех, присев возле нее, кончиком рукоятки чертил круги на светлом песке круги.

— Не знаю…Мне нехорошо.

— Ты заболела?

— Нет. — Уже прошептала Ева, стараясь, чтобы их не слышал Гор, раздраженно бродивший перед ними, со сложенными руками на поясе. — Можно мне заниматься без него?

Командующий чуть прислонился и ответил также шепотом.

— Это не от меня зависит, Ева.

Гор резко прервал свое дефиле и вскинул голову.

— Нет, вы только посмотрите. Я ее не устраиваю. — Инкрустированные тяжелые ботинки оказались прямо перед ней, — смотри на меня, когда к тебе обращается высший.

С трудом подняв ставшую чугунной голову, Ева устало посмотрела на искаженное злостью лицо Гора.

Порыв ветра взъерошив волосы бросил белые пряди на глаза, мешая рассмотреть насколько недоволен их хозяин.

— …Они мне надоели…Я их отрежу…

— …А что я буду пропускать сквозь пальцы, когда ты изгибаешься навстречу мне..?

В голову тугой волной ударила бескрайняя тоска и горечь, спустилась вниз и гонимая толчками крови, устремилась к сердцу. Ева опустила глаза к ботинку…Там, из-под массивной подошвы торчал кончик белой косы…Попятилась сидя на песке назад, испуганная…На что он там наступил?

— Аааа…

— Что с тобой? — заслонил солнце Гор, нависая над ней, угрожающей глыбой.

Ева облизав пересохшие губы, сглотнула колкий комок в горле и, чувствуя, как предательски защипало глаза от неведомо откуда накатившей боли…такой слегка забытой…притупившейся, но отчетливой.

— Ева!

Она вздрогнула. В первый раз с этих губ сорвалось ее имя. Молча разглядывала его, пытаясь уловить свои ощущения, но мелькнувшее дежавю отпускало и поймать теперь невозможно…

Никаких волос под его ногой уже не было. Обувь…Вон та штука, легкая складка с вертикальным швом идеально подходила для острого, смертельного острого, словно хирургический скальпель, ножа…с черной ручкой в виде когтя. Ева задрожала, понимая, что сейчас память прикоснулась к чему-то произошедшему с ней…а может дело в Надин? Может ее, смуглой наездницы, обрывки воспоминаний, она, сейчас трясясь как осиновый лист, приняла за свои.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

…Я не отпущу тебя… — голос в голове прошептал, не громко, но предельно властно и жестко, не принимая возражений.