Смерть на брудершафт (Фильма 1-2) - Борис Акунин

— Потому что я болван. Докладывайте скорей!

— Потом! Жмите на акселерейтор! Вперед! Скорей!

Штабс-ротмистр и без того разогнал машину до шестидесяти, но отлично понимал: все впустую.

— Что толку? Почти двадцать минут прошло. Впереди несколько развилок!

— Далеко не уедут, — с загадочным видом обронил Романов.

— С чего вы взяли?

— Интуиция.

А вот и первый перекресток. Налево дачный поселок, он резиденту ни к чему. Впереди Петербург, до него 20 верст. Направо станция Александровская Варшавской железной дороги, 3 версты.

— Направо! — чуть подумав, сказал студент.

— Почему? Опять интуиция?

— Дедукция. Зачем им ехать в Питер на лошадях, если на поезде быстрей?

Резонно. Козловский повернул к станции.

Не проехали и минуты — увидели на обочине осевшую на бок пролетку. Рядом валялось колесо. Лошади с трудом тянули экипаж в сторону, к лугу, где росла аппетитная травка. Коляска скребла осью по земле.

— Ваша работа? — Князь глянул на сорвавшееся колесо, потом на молодого человека — с искренним восхищением. — Молодец, Романов! А почему не арестовали на месте? У вас же пистолет.

Он вышел из автомобиля. В брошенной коляске, под сиденьем, валялись светлый плащ, полосатая фуфайка, бутсы с гетрами.

— Что же вы? — нервно воскликнул Алексей, не отвечая на вопрос о несостоявшемся аресте. — Нужно ехать! Мы их догоним!

Штабс-ротмистр бросил на сиденье автомобильные очки, перчатки.

— Теперь мой черед дедуктировать. Они пошли вон через тот лесок. Так до станции вдвое короче, чем по дороге.

— Но на машине мы домчим до Александровской раньше их. Там и встретим!

Козловский уже хромал через поле.

— И что? — крикнул он на бегу. — Откроем пальбу среди дачников? За мной, студент, за мной! Мы их в лесу возьмем, на пленэре!

В дачном лесу

По тропинке, вдоль живописного оврага быстро шагали двое мужчин. Первый, сухощавый блондин с аккуратными усиками, нес подмышкой довольно толстую папку желтого коленкора; у второго, неуклюжего верзилы с непомерно длинными ручищами, за спиной на лямках висела корзина для пикника. Лес был не настоящий, дачный. Без диких кустов, без сухостоя и валежника. Все подчищено, прилизано, овраг в опасных местах огорожен перильцами. Откуда-то не из дальнего далека донесся свисток поезда.

— Это пригородный. Следующий наш, — сказал блондин. — Успеваем.

Несмотря на некстати отскочившее колесо, все пока шло по разработанному плану. Через полчаса на станции Александровская остановится курьерский «Санкт-Петербург — Вержболово». Купе заказано на имя двух подданных безобидной Дании. Через тридцать часов господин Оле и господин Лукойе пересекут германскую границу. Самая блестящая операция в истории современной разведки будет завершена.

А все же Зепп был недоволен.

С документами-то все в полном порядке. По дороге он успел пролистать папку и убедился, что поручик Рябцев исправно отработал свои серебреники. Копия составлена добросовестно и обстоятельно. Но, положа руку на сердце, такой ли уж блестящей получилась операция? Вот если бы Рябцев не наследил и план развертывания попал к Зеппу без ведома контрразведки — тогда другое дело. Русские двинули бы свои корпуса в строгом соответствии с заранее разработанной стратегией, ни о чем не тревожась и пребывая в полнейшем благодушии. Теперь же им доподлинно известно, что важнейший документ похищен. Это значит, что они кинутся вносить в план какие-то изменения. Конечно, коррективы не могут быть кардинальными, иначе это разладит и запутает сложнейший механизм выстраивания фронта. Однако мелкие, но крайне неприятные для германского командования сюрпризы неизбежны.

Увы. Бывают обстоятельства, над которыми не властен даже человек изобретательный и умный.

Тимо топал за спиной, как слон.

— Выкинь ты эту чертову корзину! — раздраженно бросил фон Теофельс. — На что нам твои разносолы? Отлично поужинаем в вагоне-ресторане.

Слуга рассудительно ответил:

— Ресторан на поезд очень плехо. Нужно думать сдоровье. У вас нервный работа. Gastritis[16] у вас есть, будет Geschwar.[17] Я готовиль кароший пуляр, пирошок с капуста, свежий редис…

Он замолчал, не закончив, потому что Зепп резко обернулся.

Сзади вдоль оврага кто-то бежал.

Из-за деревьев показались две быстро двигающиеся фигуры, до них было шагов сорок. Замерших на месте пешеходов бегущие пока не заметили.

Первого фон Теофельс узнал сразу, по усам. Звезда русского футбола князь Тараканов, собственной персоной.

— По нашу душу, — тихо сказал Зепп. — Три-четыре.

Действуя с идеальной синхронностью, словно солдаты на параде, разведчики одинаковым жестом выхватили из-под пиджаков оружие.

Выстрел из «парабеллума» слился с выстрелом «рейхсревольвера» в единый оглушительный треск, раскатившийся эхом по сосновому бору.

Один против двоих

Студент, взмахнув руками и прокрутившись вокруг собственной оси, покатился вниз по склону оврага. Но князь Козловский, человек военный, в ранней юности успевший захватить кусочек Маньчжурской кампании и ездивший наблюдателем на Балканскую, под пулю не подставился.

Заметил впереди какое-то быстрое движение и одновременно со вспышками, даже на долю секунды раньше, упал ничком. Перекатился по земле, приподнялся, снова рыбкой нырнул в траву — и так несколько раз, пока не занял удобную позицию Даже фуражки не потерял. Какой офицер без фуражки?

В десяти шагах от тропы из земли торчали два сосновых пня, почти сросшиеся друг с другом. Можно было вести огонь и с правой стороны, и с левой, и из зазора. Именно этим штабс-ротмистр и занялся.

Дело было простое, ясное, не шпионов вынюхивать. В свое время Козловский не раз брал призы за отличную стрельбу — хоть с упора, хоть с руки, хоть из седла.

Определив примерное местонахождение противника, он высунулся, чтоб спровоцировать новые выстрелы и локализовать мишени поточнее.

Ага!

Двое.

Один прячется за красноватой сосной, второй за желтоватой.

Ну, поглядим, кто кого.

Мальчишку, такая жалость, кажется, подстрелили, но сейчас было не до этого.

То выныривая, то снова прячась, князь метко и расчетливо посылал пулю за пулей. Сдвоенный пень заплевался огнем с трех разных точек и стал похож на огнедышащего Змея Горыныча.

Правда, и немцы стреляли отменно. На погоны, фуражку Козловского то и дело сыпались щепки и древесная труха.

Хорошо иметь принципы, думал штабс-ротмистр, перекатываясь то влево, то вправо. Взял себе железное правило: всегда держать при себе две запасные обоймы. И карман оттягивают, и ляжку натирают, зато сколько пользы.

В эту самую секунду

В эту самую секунду на дне оврага очнулся Алексей Романов. Встал на четвереньки, по-собачьи встряхнулся. Попытался понять, что это с ним произошло.

Последовательность событий, насколько он мог вспомнить, была такая.

Бежал, задыхался. Вдруг удар по голове — будто палкой стукнули. Приступ головокружения. Наклонилась и ушла из-под ног земля. Падение куда-то вниз, хлещущие по лицу ветки.

Наверху гремело и грохотало. В ушах не утихал неприятный звон.

Алеша схватился за ушибленный висок, где набухала чудная продольная царапина. Она вся горела огнем.

Это меня пулей контузило, дошло до студента. Верчение перед глазами прекратилось, но зато пересохло во рту и задрожали руки.

Меня хотели убить. По-настоящему. Навсегда.

Он икнул раз, другой и уже не мог остановиться.

Спокойно. По-медицински это называется «шок». Нужно взять себя в руки.

Стрельба наверху не утихала. Он полез в карман за пистолетом.

Раздался крик:

— Эй, господа шпионы! Сопротивление бесполезно! Лес окружен! Сдавайтесь!

В ответ новые выстрелы. Немцы не поверили штабс-ротмистру. И правильно сделали.

А может, неправильно? Нужно в самом деле их окружить. В смысле, зайти им в тыл и отрезать дорогу к отступлению.

Алеша побежал вперед по оврагу. Под ногами трещали сучья, но это было ничего: пальба и эхо заглушали любые звуки.

«Обходной маневр» удался на славу. Вскарабкавшись по склону, Алеша оказался именно там, где нужно.

Перед ним, как на ладони, открылась небольшая поляна. На ее краю, укрывшись за деревьями, стояли верзила и блондин. Позы одинаковые: левая рука придерживает за локоть правую; в ней оружие. При этом оба прижимаются к стволу спиной, но в Алешину сторону не смотрят — головы повернуты.

Одновременно (очевидно по счету) поворачиваются то вправо, то влево. Высунувшись на мгновение, стреляют и снова прячутся.

Очередная молниеносная вылазка получилась неудачной — долговязый как раз угадал под выстрел Козловского и вскрикнул: