Основы информационного права России - Олег Городов

Несколько иные формулировки используются в отношении, например, государственной тайны и тайны страхования. В первом случае – это защищаемые государством сведения (ст. 2 Закона РФ «О государственной тайне»), а во втором – сведения о страхователе, полученные страховщиком (ст. 946 ГК РФ).

В отношении других видов тайн применяются словосочетания «сведения» о чем-либо. Так, врачебной тайной являются, в частности, сведения о наличии у гражданина психического расстройства (ст. 9 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан на ее оказание»)[101].

Приведенные примеры позволяют сделать вывод о том, что законодатель рассматривает тайну в широком смысле в качестве объективно существующих, но неизвестных третьим лицам сведений о чем-либо.

Информация, точнее, сведения, посредством которых строится юридическая модель тайны, видимо, не единственный объективный эквивалент, которым может оперировать правовая наука, определяя существо тайны. Специфика отношений, которые складываются в обществе по поводу информации, лежащей в основе употребляемого законодателем термина «тайна», не может не отражать универсальных закономерностей, открытых в иных областях научных знаний, в частности, в теории информации.

Зададим в этой связи вопрос о том, устраняют ли у третьих лиц неизвестные им сведения, неопределенность их представления о чем-либо? Строго говоря, не устраняют. Такие сведения являются информацией только для лиц, имеющих к ним доступ. Данное утверждение будет тем более справедливо, если рассматривать информацию как знание, как меру устранения неопределенности представления о чем-либо. Следовательно, неизвестность (незнание) это не информация, а нечто ей противоположное. В теории информации (синтаксический аспект) это нечто обозначается как мера неопределенности сведений и именуется энтропией. Таким образом, логично предположить, что тайна выступает в качестве информации только для обладателя последней, но для третьих лиц до момента получения соответствующих сведений такая тайна будет выступать в качестве «энтропии». Говоря иначе, закрытая информация для ее обладателя не тайна, но и для третьих лиц не информация. В этом проявляется диалектика феномена тайны, ее двойственный, полярный характер, который обусловлен наличием механизма доступа к сведениям, основанного на запретах и позитивных обязываниях, устанавливаемых законодателем в отношении третьих лиц и обладателей закрытых сведений соответственно.

Отмеченное выше позволяет сделать вывод о том, что понятие тайны несводимо к информации. Тайна– это не информация, а правовой режим информации. Поэтому информация (сведения) не может составлять тайны, как это зафиксировано в ряде законодательных актов, в том числе и в ГК РФ, она может находиться в тайне, т. е. особом правовом режиме.

Информации, находящейся в тайне и относимой в разряд как конфиденциальной, так и государственной тайны, присущ ряд признаков, в числе которых выделяются:

– ценность скрываемых сведений, которая обусловлена спецификой их содержания и/ или фактором их неизвестности третьим лицам;

– отсутствие свободного доступа к сведениям на законных к тому основаниях;

– наличие превентивных мер, принимаемых обладателем сведений к охране их от доступа третьих лиц.

Обращаясь к первому из названных признаков, следует подчеркнуть его значимость для раскассирована закрытых сведений по видам тайн, в режимах которых эти сведения могут находиться. Ценностный фактор сведений проявляется в двух взаимно связанных аспектах. Первый аспект характеризует содержательную сторону информации, которая выступает предметом специфических интересов субъектов, не заинтересованных в ее преждевременном раскрытии, и не готовых или не имеющих права это сделать под угрозой наступления неблагоприятных последствий. Примером подобного рода информации являются данные о секретных изобретениях. Второй аспект формально не связан с содержанием информации, ибо в этом случае ценность будет представлять не содержательная сторона сведений, хотя от нее и не уйти, а фактическая возможность доступа к ней в порядке и на условиях, продиктованных ее обладателем, который готов и имеет право это сделать.

Между обозначенными аспектами ценностного фактора информации существует тесная связь, и они не могут рассматриваться изолированно, поскольку это две стороны одной медали. В зависимости от характера и содержания информации превалирует тот или иной аспект, которому законодатель придает правовое значение. Так, сведения, чья ценность состоит в неизвестности их третьим лицам, а содержание может быть доведено до сведения их неограниченного круга без угрозы наступления неблагоприятных последствий, могут легально выступать в качестве товара и тем самым участвовать в хозяйственном обороте наряду с другими благами, признаваемыми объектами гражданских прав.

Отсутствие доступа к информации, за исключением легальной возможности осуществления подобного действия, выступает вторым признаком информации, находящейся в тайне. Этот признак характеризует меру свободы получения сведений, обладатель которых притязает на их роль в качестве закрытых.

В этой связи следует различать санкционированный и несанкционированный доступ к информации.

Санкционированный доступ характеризуется законными основаниями получения закрытых сведений, например, путем знакомства с ними в силу прямых служебных обязанностей. Данный вид доступа не порочит конфиденциальности или секретности сведений.

Несанкционированный доступ характеризуется противоправными действиями по сбору сведений, находящихся в тайне, например, путем хищения документов, содержащих данные о потенциально патентоспособном техническом решении.

Третьим признаком информации, находящейся в тайне, выступают преднамеренные действия ее обладателя, свидетельствующие о принятии им мер, направленных на охрану конфиденциальности или секретности сведений и пресечении несанкционированного доступа к ним. Характер данных мер может быть самым различным. Это могут быть организационные, технические, режимные, правовые и иные меры. Главное требование, предъявляемое к ним, – превентивность.

Правовой режим сведений, находящихся в тайне, коренным образом отличается от правового режима, установленного в отношении охраняемых результатов интеллектуальной деятельности. Это отличие проявляется в следующем:

– во-первых, в особенностях объекта, в отношении которого устанавливается соответствующий правовой режим. Формально юридически информация, находящаяся в тайне, не отнесена к числу объектов интеллектуальной собственности (ст. 138 ГК РФ), что в целом является верным решением законодателя, поскольку не информация является частью интеллектуальной продукции, а результаты интеллектуальной деятельности выступают одной из сторон проявления информации[102];

– во-вторых, в противоположной направленности интересов обладателя информации, содержащей сведения закрытого характера, и интересов обладателя информации, представляющей собой результат интеллектуальной деятельности. Первый из них заинтересован в принятии мер, препятствующих распространению соответствующих сведений, и обязан принимать эти меры, а второй заинтересован в распространении интеллектуального продукта, а в ряде случаев и обязан это делать;

– в-третьих, в различных юридических механизмах охраны прав и интересов обладателя результата интеллектуальной деятельности и обладателя сведений закрытого характера. В случае с информацией, содержанием которой выступают закрытые сведения, юридический механизм охраны интересов ее обладателя будет основываться не на запрете использования верифицированного результата интеллектуальной деятельности третьими лицами, а на запрете на доступ к неверифицированным сведениям третьих лиц, понимаемом как блокирование техническими и иными средствами действий по «снятию» информации, осуществляемое силами фактического ее обладателя. Здесь налицо альтернативный исключительному праву вариант механизма охраны информации от ее несанкционированного использования, именуемый обычно фактической монополией. Преднамеренно скрываемые сведения невозможно заключить в рамки исключительных прав, поскольку фактор их неизвестности не позволяет установить самого содержания информации в качестве объекта охраны, т. е. формализовать объективные границы тайны и идентифицировать ее без угрозы раскрытия. В данном случае нельзя, как это сделано в отношении результатов интеллектуальной деятельности, нормативно определить меру возможного поведения обладателя информации, кроме общего правила об установлении этой меры им самим или специальных правил, определяющих последствия распространения закрытых сведений с точки зрения нанесения ущерба, вследствие такого распространения.