Измена. Босс (не) защитит (СИ) - Шолохов

это согласится?! У меня в голове не мозги, а сахарная вата после всех эмоциональных качель, которые со мной произошли. Жить у него, пока не подберу себе съемную квартиру?! Ну надо же было ляпнуть «да»… Это все незапланированная близость с боссом. Да, точно она.

— Проходите, будьте… как дома. — послышалось за спиной. Я все еще стояла в дверях, не веря в то, что снова попалась в его ловушку.

— Как дома говорите… Сколь долго продлиться это «как дома»? — Перешагнув порог, спросила я. — Или, я могу считать себя вашей заложницей? — развернувшись на каблуках, я задрала голову, и наши взгляды встретились. Даже в туфлях на шпильке, я была мелковата для Алексея Михайловича. Или… Лёши. Боже, теперь он постоянно будет напоминать мне это… И я сама не могу забыть того позорного дня…

— Не хотите перекусить. Перелет был тяжелым, а вы кроме воды ничего не пили и не ели.

Конечно, я не ела, иначе меня вывернуло бы наизнанку прямо на ваш идеально выглаженный костюм, Алексей Михайлович.

— Делайте, что хотите… Эта ваша квартира, а не моя… — С этими словами, я покинула его, направившись в уже знакомый мне холл.

Тут я надеялась хотя бы пять минут побыть наедине с собой. Но моим мечтам, видимо, не суждено было сбыться. Как только я включила сотовый тишину разрушил звук рингтона. Это был мой «любимый» все еще муж. И чего ему надо? За окном уже темно… Знает ли он вообще, что я приехала раньше оговоренного срока?

Накинув плед на плечи и взяв чертов сотовый, я вышла на лоджию. Сразу почуяла нашу погоду. Мелкий дождик оповестил о вступлении осени в свои права. Сквозь чулки чувствовался холод кафельного пола. Быстро поговорю и все, узнаю, что еще ему надо… Он же, как всегда, в бумагах путается. Это не то, что сидишь себе и рисуешь целыми днями…

Хотя его извечная фраза на мои возмущения всегда оправдывала творца.

«Ты не понимаешь! Творчество, оно такое… Сначала к тебе приходят образы, потом пытаешься воспроизвести их на бумаге… И только затем сама программа. Все это время и есть творческий процесс. Из мелочей создается шедевр!»

Да, куда уж мне… Я всего-то лингвист, которому надо держать все в голове и не путаться. Мне не понять…

Нажатие кнопки вызова и…

— Слушаю.

— Дарка, какого черта ты творишь?! Что я тебе сделал, что не только развожусь, но и прохожу по статье домашнее насилие?! А?!

— Я…

Я не знала, что ответить. Как такое могло произойти? Я подавала на развод, не больше… Кто?.. Нет, я знаю кто! Не даром этот, кто-то решил, что жить я буду у него, а не у Марины. Илья знал адрес моей лучшей подруги. Наверняка доставал ее, где и когда. Так бы даже не позвонил, сидел уткнувшись в экран планшета и не заметил, что развелся.

— Что молчишь? Сказать нечего?! Это твой хахаль?

— Ты не в себе. Нам не о чем с тобой разговаривать, Илья.

— Эй, стой су…

Я повесила трубку, чтобы не выслушивать всю эту грязь, которая польется на меня.

— Дарина, не стой босяком — простудиться можно. Лучше одень тапочки. — Послышался голос хозяина квартиры. Обернувшись, я прямо-таки уткнулась в мужскую грудь.

Алексей стоял, улыбаясь во всю ширь. Самодовольная птица! Ух, если бы ты был индюком, я б тебя хорошенько зажарила! На костре своего гнева! Надо же, добрался. Думаешь, если мы переспали пару раз, то можешь вертеть моей жизнью? О, нет… Этого не будет!

— Может чаю? Или кофе? Я так и не определил за все время, что ты больше любите…

— Давайте кофе, спать я все равно не хочу. — Обогнув Алексея Михайловича, я прошла в зал и плюхнулась на диван. По моему выражению лица сразу можно догадаться, что я в бешенстве. Не собираюсь перед ним играть в пай девочку. Все, хватит. Уже наигралась, ничего хорошего не вышло.

— Подожди немного, я принесу. — Он исчез ненадолго и из кухни послышалось знакомое жужжание капсульной кофеварки. — Согревайся, а то совсем там замерзнешь и…

— Ответьте мне на вопрос. — Выпив залпом чашечку кофе, спросила я. Мой тон не был «нежен».

— Что-то произошло, Дарина?

— Да. Вы часто залезаете в чужие корзины с грязным бельем, Алексей Михайлович?

24 ГЛАВА

— Послушай, я лишь забочусь о тебе, Дарина! — Я уже не говорил, а кричал. Она довела меня до белого колена своими наездами.

— Заботитесь?! Это, по-твоему, называется «заботой». Когда тебе звонят и обвиняют во всех грехах?!

— Этот ублюдок звонил тебе? Когда?!

— Не ваше собачье дело, Алексей Михайлович! Факт в том, что теперь я виновата! Виновата, что плохая жена, виновата в разводе, виновата в возбуждение против бывшего мужа дела о насилие!

— Но так и есть! Он виноват, что ты…

— Попала в больницу?! Да, виноват! Но это дело двух людей, и уж точно не ВАШЕ!

— Извините меня! Я ВАС на руках, между прочим, тащил!

— Хотели сказать «нес»?

— Вот именно! Так… С меня хватит всего этого… Давай успокаиваться, пока горло друг другу не перегрызли к чертям.

— Я успокоюсь только тогда, когда его перестанут таскать по судам.

— Тебе его жаль?..

— Нет. Мне себя жаль. Он срывает свой гнев ни на ком ни будь и даже не на бутылке, а на мне.

— Он тебе угрожал?

— Конечно он будет орать, что ему остается в этой ситуации?.. Черт, я слишком вымоталась, чтобы до хрипоты и крови из ушей спорить с вами…

— Я думал, мы перешли на «ты» окончательно, Дарина.

— Перешли, пока я не узнала об этом. Запомните…

— «Запомни» — поправил я мою дерзкую кошечку.

— В общем пойми, моя семья только моё дело. Даже, если мы фактически уже не являемся семьей.

— А я. Кем тебе являюсь я?

— Вы мой босс, Алексей Михайлович.

***

— Дорогая моя, я так рада тебя видеть!

— Марина, ты с самого утра это повторяешь. Давай лучше спокойно пообедаем, я голодная как зверь…

Действительно, я ни капли, ни крупинки в рот не взяла за весь день. Утром просто не хотела, в течение дня было не до того. На меня свалилось куча отчетности, с которой надо было разобраться. Чувствую себя канцелярской мышью, еще не крысой, но скоро точно буду выглядеть как она.

Кажется, что я вскоре пожалею, на что согласилась… Работать личным помощником… Значит видеть эту самодовольного индюка не только вечером, но и сутки на пролет. Эх, скорее бы найти приличную съемную квартиру за доступные деньги. Да о