Все возможно? - Сергей Бузиновский

— Проще сделать стальную обшивку и отполировать ее до зеркального блеска, — сообразил Скептик. — Древние зеркала, видимо, так и делались…

Верно! Но это означает, что эффект невидимости достигался не только и не столько зеркальностью обшивки — иначе зачем нужно хромировать стальные трубы каркаса?

Свет в конце тоннеля

Москва, улица Радио, 17. Научно-мемориальный музей Н. Е. Жуковского. Здесь в образцовом порядке хранится личный архив Р. Л. Бартини и большая часть его библиотеки. Фонд Бартини давно не секретный, — но посмотреть почти ничего не дали: «Вот разберем сами, напишем, издадим — тогда и почитаете».

Чуть не на коленях вымолил у зама по науке разрешение взглянуть на книги Бартини. По завещанию их полагалось раздать «талантливой молодежи». И хорошо, что не раздали! Вот он, огромный шкаф, забитый книгами. У меня три минуты. Сканирую полки: труды по аэродинамике, ядерной физике, химии… Золотом отсвечивает Реклю. Не то, не то… Много книг по теории и практике фотографии. «Теплее…» Оптика — несколько толстых томов. Выхватываю первый попавшийся, раскрываю — удача!!! Полустершийся карандаш выделил абзац об устройстве люминесцентной лампы. Что-то про свечение люминофоров под действием ультрафиолетового излучения, про лампы ртутные, аргоновые, неоновые…

Зам. по науке ревниво отбирает книгу, ставит на место, бережно закрывает дверцу. Почудился скрежет тюремного засова. Спасибо вам, подвижники чужих архивов и библиотек, земной вам поклон!

Через квартал от музея — сумрачные корпуса туполевского КБ. Бывшая «шарага». Отсюда «зека» Бартини вывозили на завод № 240, где строился его дальний бомбардировщик. Какая странная судьба: через полвека здесь же хранятся его бумаги и книги!

— Эмоции!.. — отмахнулся Скептик. — Давайте-ка вернемся к нашей люминесценции…

…Еще там подчеркнуто про стробоскопический эффект. И про то, что значительный вклад в разработку теории люминесценции внес выдающийся советский физик С. Вавилов…

Стробоскоп — это когда источник совета «мигает», включается через равные промежутки времени. Газоразрядные лампы стробоскопичны по определению — их свет едва заметно «дрожит». Нужно было перекрыть частоту кадров двоенной кинокамеры «Красногорск» — тогда на экране «не останется даже пятен».

— Значит, Бартини вмонтировал «холодные» лампы голубого цвета прямо в плексиглас обшивки? Ну, конечно — ведь оргстекло не задерживает ультрафиолет, кинопленка засвечивается, как от неба — белое на белом! И ртутная амальгама… Весь самолет — одна гигантская аргоновая лампа…

Самолет не должен быть темнее неба. И светлее тоже… Луна видна и днем — только потому, что она светится сильнее, чем небо. Регулировать силу света пилот мог вручную, время от времени сравнивая концы крыльев с небом.

…Свет. А ведь «подсказка» уже была! Булгаков кисти Яна Ван Эйка — помните?«…Впервые смог убедительно передать на холсте иллюзию наполненного светом пространства…» Была еще одна возможность «спрямить» поиск: лорд Рэлей. Мы проскочили мимо ученого, объяснившего, почему небо голубое! Синие лучи рассеянный солнечный свет. Еще более строго этот процесс описывает теория флуктуационного рассеяния А. Эйнштейна. Отсюда — один шаг к разгадке!..

— Вероятно, вы правы, — милостиво согласился Скептик. — Поутру к вам может постучать кто угодно — только не английская королева! Это все же лучше, чем манипуляции с измерениями. И по времени хорошо совпадает — в конце 30-х годов газосветные трубки были в большой моде. Но при чем тут Вавилов — он ведь, кажется, биолог?

…Вавилов С. И. Основные научные труды посвящены изучению природы люминесценции. В 30-е годы руководил разработкой первых ламп дневного света. Один из основателей нелинейной оптики. Сталин уничтожил его брата — генетика Вавилова — но физика Вавилова в 1945 году сделал президентом АН СССР. В том же году «зеки» Бартини и Румер высылают на его имя свою работу по пятимерной оптике. Совпадение? Или весьма достойный способ напомнить о себе человеку, с которым у Бартини было что-то связано? Заступничество Вавилова ничего не изменило — друзья свое отсидели. Но известно, что в конце 1950 года президент АН горячо поддержал бартиниевскую модель шестимерного Мира, готовил ее публикацию и серьезное обсуждение в институте физических проблем.

…Вавилов Сергей Иванович, 1891–1951.

«Он не успел…»

«Извлеките из этого урок…»

За 30 лет Бартини предпринимает, по меньшей мере, четыре безуспешные попытки привлечь внимание к своей теории. Поддержка была — и мощнейшая: министры, несколько академиков, маршал… «Консультант по отдельным вопросам» с печальным любопытством отслеживал — где, на каком этапе тормозятся рукописи, переносятся сроки конференций, умирают академики.

Стена…

— Ваш герой личным примером опровергает свой график реализации изобретений, — заметил Скептик. — Тридцать лет — для середины века вполне достаточно, если верить его выкладкам.

Но «Вселенная по Бартини» — не «капрон-нейлон» и даже не бомба! Вообще — не изобретение. Это полная смена научной парадигмы, величайшее потрясение основ, прорыв сознания на новый уровень, сравнимый разве что с большим скачком от гоминида к хомо сапиенсу. Вряд ли здесь применим «автоматический режим» — такие подвижки требуют особого внимания, готовятся долго и тщетно.

— Неужели вы всерьез верите в то, что легенда о Шамбале — больше, чем легенда?! — раздраженно спросил Скептик.

Еще Блаженный Августин знал, что чудо противоречит не природе, а нашему представлению о ней. Легенда о Шамбале, как о центре управления планетарными процессами, сегодня вызывает рефлекторную реакцию отторжения. Но стоит изложить ту же мысль «научно» — и отношение изменится. Станет возможной даже дискуссия!

«…Информационное поле Земли слоисто, и структурно напоминает „матрешку“. Причем каждый слой связан иерархически с более высокими слоями, вплоть до Абсолюта, является, кроме банка информации, еще и регулятивным началом в судьбах людей и человечества». Академик М. А. Марков, секретарь секции общей физики и астрономии АН СССР. Время — апрель 1982 года. Тот еще апрель!..

— Неужели это было так… общеизвестно?!

После некоторого раздумья Скептик облегченно посветлел лицом и осведомился:

— Но при чем здесь «самолет-невидимка»? «Люминесцентная» версия, на которой мы остановились, не требует ничего сверхъестественного! Она отсекает все сомнительные связи, в первую очередь — с эсминцем «Элдридж»!

…«Элдридж» — это телепортация. Вернее — идея телепортации. Исчезает здесь — появляется там. Идея общечеловеческая, древняя, как мир. По Карлу Юнгу — архетип. Он записан в долговременную память человечества в виде мифов и сказок. Переброска в оперативную память производится введением архетипа в оборот фантастики. «Литература мечты» облекает сказочную идею в тогу научной терминологии. И тем самым снимает психологический барьер, мешающий серьезному исследователю воспринять идею и попытаться ее воплотить. Но главное — иллюзия разрешимости проблемы, прямо пропорциональная таланту писателя. Писатель — отнюдь не интеллектуальный «зомби». Идея должна быть ему созвучна, он переплавляет ее в нечто совершенно новое и почти осязаемое — вспомним «Гиперболоид инженера Гарина»! Не случайно многие великие ученые и инженеры говорили о фантастике, как об источнике вдохновения!

— Не проще ли подсказать напрямую самому ученому?

Разумеется, проще… Но есть опасность «пеленгации» и раскрытия инкогнито — это в их планы, видимо, не входит. Конечно, писатель-фантаст тоже почувствует «руководящее и направляющее» воздействие, но кто ж ему, фантасту, поверит? До оформления же научной фантастики как жанра, идеи, видимо, приходилось вводить «напрямую»? Та же таблица Менделеева, например. Или змея, кусающая свой хвост, — повторяющийся сюжет снов Фридриха Кекуле, открывшего кольцевую структуру молекулы бензола. Можно предположить, что сегодня «прямая пересадка» допускается только в экстренных случаях…

— В конце квартала! — нервно хихикнул Скептик.

…Итак, архетип телепортации был всегда, а наукообразная идея появилась на страницах фантастики в середине 20-х годов. Во всяком случае, в советской фантастике. Рассказ «Ошибка инженера Дэнни» Тима Иммовича повествует об изобретении аппарата для передачи и приема по радио любого материального тела. При испытании агрегат испортился и стал плодить людей-двойников. Прекрасная идея и скверное воплощение наводят на мысль, что за псевдонимом скрылся человек, имеющий весьма слабое представление о литературном труде. Видимо, в России тех лет нелегко было найти писателя, способного усвоить такую идею. «Мавр сделал свое дело» — автор в печати больше не появлялся.