Киоко - Рю Муроками

— Не стоит вмешиваться, я делаю это для вашего же блага.

— Я понимаю ваши чувства. Мне тоже вряд ли понравилось бы подобное. Но закон есть закон.

— Легко вам говорить.

Следующая фраза адвоката убедила владельца гостиницы:

— Знаете, если дело дойдет до суда, вы проиграете и будете вынуждены заплатить кучу денег.

Нас с Еленой проводили в наши комнаты, расположенные в находящейся на реконструкции части гостиницы, в самой глубине первого этажа. Коридор ремонтировали, а в обеих комнатах обои и напольное ковровое покрытие были изодраны в клочья. Я лег на кровать, а Елена сначала приоткрыла окно сантиметров на десять, но потом захлопнула его и начала готовить капельницу. Окна моей комнаты выходили на стоянку, в углу которой находился до смешного маленький бассейн, обсаженный ивами. Бассейн тоже был на ремонте, плиты по краям и на дне были разворочены, между ними застоялась вода, и в этих лужицах гнили опавшие листья, распространяя зловоние. Именно поэтому Елена и закрыла окно.

Она ввела иглу в вену. Я очень люблю, когда мне ставят капельницу, потому что это приносит мне облегчение, но, оттого что мне делают ее ежедневно, мне стало казаться, что капельница является составной частью моего тела. Металлическая стойка стала моими костями, полиэтиленовый карман с раствором — желудком, печенью и внутренностями, трубка и игла— кровеносными сосудами. Когда жидкость проникает в мои жилы, тело медленно расслабляется, и я начинаю дремать. Тело усваивает жидкие питательные вещества, они стимулируют мое кровообращение, временно восстанавливают силы и успокаивают. Как и все на свете, до болезни я не подозревал, что даже для спокойного сна человеку необходимы силы.

Я пользуюсь дремотным состоянием, чтобы увидеть сон. Я в балетном классе, со мною рядом госпожа Марго Фонтейн тренируется у станка. На лице — ни капельки косметики, у глаз — «гусиные лапки». Но она очень красивая, морщины ее ничуть не портят. После тренировки, складывая станки, мы разговариваем. Будучи замужем за крупным чиновником из Панамы, она разговаривает по-испански. Какой-то голос зовет меня: «Хосе, Хосе!» Я чувствую, что сейчас проснусь, это не голос Марго Фонтейн, мой сон вот-вот прервется. В жизни я должен был сотни раз разговаривать с этой женщиной, однако мне не удается вспомнить ее настоящий голос. «Хосе, Хосе!» Кто-то снова меня зовет извне, я пытаюсь понять, закрыты или открыты у меня глаза. Маленькая девочка бежит по белому песку за желтым мячом по бесконечному пляжу, край которого упирается в горизонт. Ветер относит мяч от моря в сторону мангровой рощи. На темноволосой девочке розовый воздушный купальник. Чей-то голос предупреждает ее: «Елена, Елена, ты можешь пораниться, если будешь так бегать! Ты упадешь, на Майами-Бич полно острых камушков!» Испанские слова смешиваются с шумом ветра и прибоя. На мяче нарисовано эскимо, я купил его у продавца мороженого. Кучка мальчишек на пляже стала ко мне приставать и отняла его. Я заревел, а Елена побежала за мячом, у нее такие длинные ноги, какие бывают только у кубинцев, с сильными мышцами под нежной кожей, я протянул руку и крикнул: «Елена!» И тут я увидел перед глазами лицо азиатки. Это она окликала меня. Не понимаю, продолжается ли это мой сон, или я уже проснулся. Не имею ни малейшего представления о том, кто такая эта девушка.

— Хосе, я видела бар рядом с гостиницей, я пойду поужинать и сразу вернусь, — сказала она.

Я находился между сном и явью и не смог даже кивнуть.

Делавэр

— Теперь будущее уже в твоих руках!

Делавэр — меня всегда так звали, сколько себя помню. Я не слишком задумываюсь о своем имени. Я даже никогда не пыталась узнать, произошла ли я из племени делавэр, живущего на маленьких наделах земли в бассейне Белой реки.

В те времена, когда нас называли не native атеrican[29] a Indian[30], мое имя было Ярвуд, потому что так звали моего мужа. После смерти Ярвуда я отказалась от этого имени и приехала сюда, в Вирджинию.

В Северной Каролине я тоже жила в хижине на берегу реки. Я приехала в Вирджинию на автобусе, увидела красивую реку, пошла вдоль нее и нашла это место, где теперь живу. Я попросила владельца земли разрешить мне построить здесь хижину размером не больше курятника, чтобы жить в ней. И добавила, что, если он согласится, я буду молиться за счастье его семьи. У владельца были проблемы с травой на участке.

— Взгляните, что происходит, я специально засеял травой лужайку вдоль дорожки, ведущей к дому. Если дать ей вырасти, не подстригая, до высоты примерно в шесть дюймов, получится очень красивая дорожка, трава вокруг нее будет стелиться и колыхаться от ветра. Но у меня ничего не получается, я даже собаку выпускал, чтобы никто не топтал траву, она все равно безжизненно падает на землю. Мне хотелось бы сделать красивую зеленую дорожку ко дню свадьбы моей дочери в мае. Но в прошлом году у меня ничего не получилось, и я уже не знаю, с какой стороны теперь за это взяться, хоть волосы на голове рви! Я так мечтаю об этой дорожке, по которой поведу свою дочь, когда та будет покидать отчий дом.

К счастью, я смогла объяснить ему, что нужно делать.

— За два месяца до свадьбы на дорожку никто не должен ступать: ни человек, ни собака. С сегодняшнего дня до 10 мая трава успеет вырасти до нужной высоты, но следи, чтобы после 3 марта ни одно живое существо не ступало на дорожку.

Он получил великолепную зеленую дорожку, а я— разрешение построить хижину на берегу реки.

Вот уже восемь лет я живу в этой хижине. Я ее постепенно благоустроила, собирая подержанные вещи. На реке я ловлю форель и catfish[31], в лесу собираю ягоды, sugar potato[32], а с полнолуния до последней четверти луны я предсказываю будущее всем, кто ко мне приходит, и на эти деньги покупаю хлеб, молоко и табак. Два года назад я раздобыла самую простенькую модель компьютера «Макинтош», чтобы связываться со старейшими шаманами, еще живущими то тут, то там на Аляске. Старейшины владеют сетью, отличной от Интернета и электронной почты, но способной связаться с любым компьютером. Тот способ, который они используют для связи, позволяет сети простираться в бесконечность и ловить сигналы из будущего. Сигналы из будущего — это не послания умерших душ животных или людей. Как объясняют старейшины, речь идет о направляющей той информации, которую испускают сети, установленные на Земле.

У всех людей, которые приходят ко мне задавать вопросы о будущем, одна и та же забота. Они хотят знать, не станут ли со временем река и лес настолько загрязненными, что они их потеряют, иначе говоря, не сумеют там собирать ягоды и ловить рыбу. С такими людьми трудно говорить о будущем. Будущее означает потерю того, что у тебя есть в настоящий момент, и рождение того, чего у тебя еще нет.

В баре «У Томсона» я встретила удивительную девушку, которой я смогла помочь ощутить будущее. Звучала одна из тех монотонных песен, которые слушают белые, в воздухе сильно пахло табаком. Некоторые из присутствующих были поглощены игрой, состоящей в том. чтобы концом длинной палки толкать твердый шарик, другие пили пиво, с ностальгией воскрешая в памяти прошлое. Короче говоря, обстановка, царившая в баре, похоже, не менялась со времен охоты на бизонов в прериях. В этот момент появилась она.

Подобно бабочке с легкими крыльями, что позволяют ей лететь, куда она пожелает, подобно фее, наделенной даром появляться в тех местах, где ей понравится: где угодно и когда угодно, подобно очарованной душе, вот как она появилась.

— У вас можно поесть? — спросила девушка бармена.

Он покачал головой и ответил:

— Только чипсы.

— Есть здесь ресторан поблизости? Бармен посмотрел на часы и снова покачал головой.

— В конце улицы есть закусочная, но в этот час она закрыта.

Я обратилась к маленькой фее:

— Execuse mе, young lady, я живу совсем рядом и могу приготовить для вас бутерброд и тарелку горячего супа, и все это будет стоить гораздо дешевле, чем в любом ресторане.

Я назвала ей ту же цену, что и всем: пять долларов за еду и пять долларов за предсказание будущего.

— Очень вкусно, — сказала девушка, съев до крошки бутерброд и выхлебав до капли весь суп.

Бледный свет луны проникал через окно моей хижины. Было слышно, как от налетевшего с реки ветра шатались верхушки деревьев и шелестела листва. Похоже, другие этого не замечают, но свет, струящийся с экрана компьютера, похож на свет луны, а стук пальцев по клавиатуре напоминает шелест листьев и поскрипывание веток на ветру.

— Скажи мне свое имя.

— Киоко. КИ-О-КО.

— Дата рождения?

— 1 декабря 1974 года.

— Ты родилась в Японии?

— Да, в Иокогаме… Что это? — добавила маленькая фея, глядя на экран компьютера. На экране появились знаки, которые она не могла расшифровать.

— Старейшина племени инуитов с Аляски разговаривает со мной.