Лаврушка - Тата Кит

– Не называй меня Шуней.

– Саша! Александра! Александра, этот горд наш с тобою… – прижимался он к плите бедрами и пел, глядя на мои манипуляции с линзами и глазами с нескрываемым отвращением.

– Надо твоим девушкам давать на входе памятку, – смеялась, придерживая полотенце на груди рукой. – Если они хотят избежать с тобой телесного контакта, то нужно просто начинать вытаскивать из глаза линзу. Или роговицу, если линз нет.

– Ты не забывай, что у меня на этот случай тоже есть козырь, – интонация и взгляд соседа мне сразу не понравились.

– И какой же? – спросила с опаской.

– А вот такой, – бросил он и, наклонившись, подался вперед, как делает квотербек в американском футболе. Забросил меня на плечо так, что я рисковала потерять полотенце и обрести постыдную историю на всю оставшуюся жизнь.

– Лавров, блин! – верещала, стараясь хоть как-то удержать на себе полотенце, пока он нес меня в неизвестном мне направлении. – Верни меня на землю.

В одно мгновение пол с потолком поменялись местами и вернулись каждый на свои места, когда стопы коснулись прохладной плитки пола в ванной комнате.

– Сначала ты выдернешь мерзость из своих глаз так, чтобы я не видел этой пытки, а потом можешь выходить отсюда, – пригрозил Андрей мне пальцем и захлопнул перед носом дверь.

– И как ты такой нежный собрался ужастики смотреть? – крикнула в дверное полотно и подошла к зеркалу, чтобы вытащить из уставших глаз контактные линзы.

– На вспоротые кишки смотреть не так омерзительно, чем на то, как ты ковыряешься в глазах.

– Какие мы нежные, – пробубнила сама себе в отражение, хорошенько зажмурилась и проморгалась, когда в глазах не осталось ничего инородного.

Вышла из ванной комнаты и хитро улыбнулась, когда Лавров выставил нож в мою сторону, заходя за барную стойку.

Оставив его немножко пожить, скрылась в своей комнате и быстро переоделась в чистую пижаму, состоящую из простых шортов и топа. Сверху накинула балахонистый пуловер, так как на дворе июнь – отопления в доме нет, но ночами бывает прохладно.

Вышла к Лаврову в кухню-студию. Взлохматила влажные после душа волосы и принюхалась к тому, что он там готовил.

– Чем пахнет? – сощурилась, чтобы разглядеть содержимое блюда. – Шаурма?

– Сам делал, – самодовольно ответил Андрей. Обошел барку, потянулся к книжной полке и взял с нее очки, которые водрузил мне на переносицу. – Вот так-то лучше. Так и выглядит моя Шуня.

– Не называй меня Шуней, – шлепнула его по плечу и поправила очки.

– И что ты мне сделаешь? – подразнил меня Лавров.

– Хочешь, роговицу достану?

– Я не смотрю, – развернулся на пятках и схватил блюда с шаурмой, которое поставил на журнальный столик перед телевизором. Вернулся в кухню, прихватил две кружки с горячим чаем и небольшие контейнеры с салатами из гипермаркета у нашего дома.

– Ты знаешь, что столько есть на ночь, вернее, даже уже ночью, – вредно? – спросила у него, завязывая ноги узлом для позы лотоса.

– Мы никому не скажем о нашем ночном дожоре, – подмигнул он мне заговорщически. – Не выходи жующей из сумрака.

– Кстати! – спохватилась я и поправила очки на переносице. – А ты как в моей квартире очутился? Я же забрала у тебя дубликат. Только не ври, что ты попал в мою квартиру от соседки сверху. Ты же говорил, что одни тити дважды не мнёшь.

– Всё-то ты помнишь.

– Ну, так. И?

– А ты думаешь, я сделал только одну копию твоего ключа? – повел Андрей бровью, устраиваясь рядом со мной.

– И сколько ты их сделал? – подозрительно сощурилась.

– Небольшая коллекция, – дернул он плечами. – Я постоянно теряю ключи, от своей квартиры в том числе, так что дубликатов у меня хватает.

– А если бы я пришла не одна? Завалилась бы в пылу страстей с Макаром, а тут ты… не к месту на диване лежишь.

– Не завалилась бы, – знающе ответил Андрей. – Тому парню на первый поцелуй еще даже рассчитывать не стоит. Я же тебя зануду знаю.

– Вообще-то, – деловито скрестила руки под грудью. – Он уже получил свой первый поцелуй.

– Да? – повернулся он ко мне, выпучив глаза. – И лежит там, поди, бедолага, у подъезда с проломленной головой за непозволительную наглость?

– Я была не против, – довольно улыбнулась, вспоминая мягкое прикосновение губ парня.

– Да? – повторил Лавров и на мгновение нахмурился. – Интересно…

– Хороший парень, – откинулась на спинку дивана. – Вот только ты виноват в том, что его приемы мне известны и уже не действуют так как должны.

– Я?! А я-то причем? Мной там и не пахло, где вы были.

– Пахло, вообще-то. Такой специфический запах потёртой лаврушки, когда она подкатывает свои… листочки. Очень знакомый и уже приевшийся запашок.

– Просто скажи, что думала обо мне всё свидание, – толкнул он меня плечом в плечо и подал маленькую шаурму, завернутую в салфетку. Себе взял большую. – Я же всё понимаю.

– Не льсти себе, Лавруш, – фыркнула и откусила кусочек приготовленной соседом шаурмы. – Ммм! Терияки!

– Нравится? – улыбнулся он, точно зная, что такое я люблю.

– Еще бы! – откусила в два раза больше, чем до этого и с полным ртом проговорила. – Еще немного, Андрюш, и ты проложишь мне путь от желудка к сердцу. Честное слово.

– Так! – произнес он притворно строго и мягко шлепнул меня по затылку. – Ну-ка, выплёвывай! Не надо мне тут угрожать.

– Простите-простите, – отмахнулась от него, смеясь. – Не хотела посягнуть на святое, кольцом обручальным нетронутое.

– То-то же.

– М! – вспомнила я. – А рыжая где? Не получилось?

– Вот сейчас обидно было, – почти хныкнул Андрей. – Мы посмотрели коллекцию дубликатов ключей от твоей квартиры, а потом…

– А потом ты подобрал к её вратам рая особый ключик, и они отворились, не издав ни единого скрипа на зависть смазанными петлями, – завершила я за него.

– Не совсем, – хитро улыбнулся. – Особый ключ подбирать не было нужды. У меня всегда с собой тот, что отворяет любые врата, – поиграл он густыми бровками.

– Вот так и закончился у меня аппетит, товарищ слесарь, – отложила шаурму