Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

— Закрой глаза, Амэ, — произнес Акито и шагнул к нему.

Амэ раньше никогда не перемещался с помощью порталов, и даже не знал, что кто-то, помимо Аши или ками, могут ими пользоваться. Юноша кивнул Акито и послушно прикрыл глаза. Руки крепко обвили его талию, сильнее притягивая к себе. Амэ вдруг почувствовал неловкость от такой близости Акито: одно дело сидеть с ним на траве, изредка прикасаясь, и совсем другое обниматься, точно с возлюбленным.

— Приготовься, это немного необычное ощущение, — предупредил брат.

— Хорошо… — Амэ придвинулся еще ближе и уткнулся лицом в шею Акито. Что-то подсказывало ему, что так будет правильнее.

— Сейчас будет перемещение.

Это началось в тот момент, когда последний звук голоса брата замолк, потерялся в странной пелене. А потом остановилось сердце, и кровь замедлила свой бег, а вскоре вовсе застыла. Амэ невольно попытался вздохнуть, но легкие отказались работать. Но это продолжалось всего какое-то мгновение, поэтому юноша не успел испугаться. Потом пришло совершенно незнакомое ощущение. Если бы Амэ спросили, на что оно похоже, то он бы без промедления ответил: "Растворение". Это будто ты медленно растворяешься по кусочкам, по молекулам, и тебя поглощает бескрайний дымчато-серебристый океан. Заканчивается все совершенно неожиданно: мощным ударом вновь забившегося сердца. Выделяется огромное количество адреналина и в какой-то момент кажется, что тебя накрывает волна оргазма. Разгоряченная кровь начинает быстро бегать по жилам, шумит в ушах, больно стучит в висках. Дыхание неровное, сбивается. Оно такое шумное, что Амэ на миг кажется, что он от него оглохнет.

— Как ты? — заботливо и взволнованно. Голос Акито будто вырывает Амэ из пучины, и юноша распахивает глаза, чтобы утонуть в бездонных темно-синих омутах. Глаза брата сейчас потемнели, а на щеках играет лихорадочный румянец. Руки, обвивающие талию Амэ, все еще держат его, держат крепко, боятся отпустить. Акито знает, что его "сестренка" сейчас не может стоять на ногах.

У Амэ пылают щеки, и отчего-то стыдно. Будто только что они сделали нечто недозволенное, переступили через какую-то невидимую черту. Нет, глупости это. Бред больного и шокированного мозга.

— Я думаю, что нормально, — попытался улыбнуться Амэ. — Ты был прав, это очень необычное ощущение.

Акито кивнул и немного отодвинулся. Ноги Амэ все еще отказывались держать, и поэтому юноша едва не упал. Брат нахмурился, а потом поднял его на руки и понес. Так как протестовать и уверять, что Амэ может идти сам, бесполезно, юноша выдохнул, расслабляясь в сильных руках брата, и прикрыл глаза.

— Устанешь, — произнес он.

— Здесь недалеко.

Тогда Амэ решил воспользоваться случаем и оглядеться вокруг. Они прибыли в какой-то провинциальный городок, из тех, которых сотни, и они ничем не отличаются друг от друга. Амэ за свою жизнь не так уж и много путешествовал, но знал, что многие небольшие города были похожи друг на друга, точно братья-близнецы. И, казалось бы, что они недалеко от дома, если бы не тот факт, что здесь день был в самом разгаре, когда как дома начинали сгущаться сумерки.

Амэ огляделся по сторонам в поисках друзей Акито, но их нигде не было видно. Улица, по которой они шли, была довольно людной, и народ провожал их любопытными взглядами. Ни Амэ, ни Акито даже в пьяном угаре никто бы не принял за простолюдинов, и люди любопытно вытягивали шеи или застывали над работой, привлеченные столь необычным зрелищем. В таких городишках редко происходили какие-нибудь события, и Амэ мысленно улыбался, когда начинал представлять, до какой величины люди раздуют слухи.

— Принцесса! Принцесса! С вами все в порядке? — юноша так и не понял, откуда вынырнул Хидехико. Он, точно маленький смерч, подбежал к ним, озабоченно вглядываясь в лицо Амэ.

— Да, — улыбнулся он, — ведь Акито заботится обо мне.

Откуда- то сбоку хмыкнул Накатоми, остальные хранили молчание. Хидехико, удостоверившийся, что с "принцессой" все нормально, побежал вперед. Своей неугомонностью и желанием всюду сунуть нос он мог легко нарваться на неприятности — за короткий промежуток времени он успел детально рассмотреть все витрины, покритиковать цены, и, поторговавшись, побежать дальше, так ничего и не купив, — но, к счастью, все обошлось; люди тоже не слепые и обратили внимание, что Хидехико одет в дорогую одежду и побоялись возмущаться слишком громко. При нем, во всяком случае. Амэ не мог не улыбаться — чтобы за такой короткий срок разозлить десяток человек, нужно иметь талант.

Наконец, они дошли до небольшого, но опрятного домика, и остановились. Амэ уверил брата, что достаточно пришел в себя и может ходить сам. Акито некоторое время упирался, но, что удивительно, сдался и поставил на землю. Желудок почти сразу свело от голода — здесь вкусно пахло едой: жареной рыбой, тушеными овощами, свежей выпечкой.

— Идем, — приказал Акито и шагнул внутрь. Он не выпускал руки Амэ, и юноша, едва не споткнувшись от неожиданности, засеменил следом, стуча деревянными шлепанцами-гета, которые чудом не потерял во всей этой суете.

За ними последовал Накатоми, и, показав браслет Аши, официантке в ярком кимоно, произнес:

— Милая, найди, пожалуйста, место, где нас никто не потревожит.

Официантка немного нервно прижала круглый поднос к животу, оглядывая всю компанию. Ее взгляд задержался на Акито, который стоял с выражением холодного спокойствия на лице; она взглянула на Амэ, потом на сцепленные руки.

— Конечно. Идите за мной, — девушка коротко поклонилась и поплыла по коридору.

Взгляд Амэ на миг задержался на ее бедрах. Надо отдать девушке должное: она быстро поняла, что может хорошо заработать. Вряд ли в эту глушь часто забредают Аши или аристократы. Хотя, кто его знает.

— Надолго ли к нам? — любезно поинтересовалась она. — Будете ли заказывать что-нибудь, кроме ужина?

Амэ никогда бы не подумал, что брат приведет его в подобное место.

— Нет, милая. Мы здесь совершенно не за тем, — ответил он.

— Жаль, — она надула губки.

— Угомони ее, — жестко приказал Акито, повернувшись к Накатоми. — Амэ не стоит слышать подобных вещей.

В глазах официантки промелькнул страх, и ее походка из воздушно-соблазнительной стала сразу какой-то скованной, неестественно напряженной. Хоть Садахару ничего и не сказал, девушка так прониклась приказом Акито, что теперь вряд ли позволит себе что-то лишнее.

Вскоре она остановилась, и, встав на колени, распахнула перегородки-фусума. За ними оказалась простая, но чистая комната.

— Ужин скоро подадут, — сказала девушка, натянуто улыбаясь. — Располагайтесь.