Найдется все - Тимофей Печёрин

Когда известие о случившемся дошло до короля и правительства Саудовской Аравии, те, конечно, выразили народу Нумбези соболезнования, принесли официальное извинение. Но… напрасно. Во-первых, плакать о Бармале все равно было некому. Даже в Зангаре. А во-вторых еще раньше об инциденте стало известно в фонде Джорджа М. Стофеля. И сотрудникам его нашлось, чем порадовать обитателей «карантинной зоны».

Нашлись тогда среди зизов даже особо впечатлительные индивиды, утверждавшие, что это ритуал, проведенный под предводительством доблестного Вазунгу, вызвал не только дождь, но и авиакатастрофу и гибель в ней Бармалы. Как бы между делом — небо-то одно, все в нем взаимосвязано. Однако и без веры в сверхъестественные возможности Валеры Попришкина гибель диктатора показалась большинству обитателей резервации добрым знаком. Боевой дух зизов взлетел до небес, так что в бой идти решили ближайшей же ночью.

Никто не оспаривал это решение. А предоставленные фондом Стофеля инструкторы успели аборигенов неплохо натаскать. Так что в течение уже считанных часов обвешанные оружием зизы, погрузившись на БТРы или в старенькие внедорожники, устремились к границе «карантинной зоны». На страх и погибель оставленным там армейским блокпостам.

На серьезное препятствие для целой орды вооруженных людей эти атавизмы времен Бармалы-старшего уже не тянули. Зизам не понадобилось много времени, чтобы преодолеть их и двинуться дальше. Держа курс теперь уже на Зангару.

XI

Попришкин не знал, сколько продержалась столица Нумбези и насколько гладко прошел марш зизов на нее. Были ли какие-то попытки сдержать наступление восставших обитателей «карантинной зоны»? Или, как вариант, среди самих участников наступления могли оказаться желающие дезертировать и пограбить подвернувшиеся деревеньки и городки. Такой расклад тоже не стоило исключать, ибо двинувшаяся на Зангару людская волна была, скорее, вооруженной толпой, чем регулярной армией. Толпой, чье единство держалось сугубо на психологическом эффекте.

Но все эти обстоятельства остались для Валеры покрыты мраком неизвестности. И как бы там ни было, а самого его вертолет фонда Стофеля привез в столицу через двое с хвостиком суток после начала наступления. Ранним и пока еще не жарким утром.

Над притихшей Зангарой — с борта вертолета она выглядела как на ладони — то тут, то там во множестве поднимались столбы и клубы дыма. Были ли пожары, источавшие этот дым побочным последствием штурма, уличных боев, угадать было сложно. С тем же успехом они могли остаться после погромов и мародеров, воцарившихся в городе без всякого боя.

Глядя на зрелище притихшей, словно замершей от страха или предсмертной оторопи, столицы Валера Попришкин еще вспомнил о некоем древнем обычае, отдававшем на пару-тройку дней захваченный город на разграбление армии победителей. Что-то слышал он такое когда-то — то ли из истории, то ли из читанной в нежной юности художественной литературы.

Зато дворец покойного Пьера Хамузу Бармалы пострадал незначительно. От пары башенок, правда, остались обгорелые обрубки. Повалены оказались колонны у одного из портиков-входов. Еще во дворе наверняка когда-то рос сад и били фонтаны. Теперь же по саду как будто ураган прошелся — лишь несколько кустиков уцелели каким-то чудом. А остановившиеся, мертвые фонтаны оказались завалены каким-то мусором, включая пустые бутылки и жестянки.

Но и только-то. Само здание, эдакий африканский Горменгаст, вполне себе уцелело. А главное, штурм пережила вертолетная площадка во дворе.

Выбравшись из вертолета, Попришкин двинулся вдоль строя зизов, стоявших в карауле, со вскинутыми стволами автоматов и винтовок. Бывшие обитатели резервации успели нарядиться в мундиры, экспроприированные, не иначе, у солдат личной гвардии покойного диктатора. Парадные одеяния сидели на вчерашних дикарях примерно как на огородных пугалах. Или на ролевиках, косплеерах и тому подобной публике.

Говоря между прочим, во дворец Валера прибыл тоже отнюдь не в набедренной повязке и без боевой раскраски. Положение обязывало. Сотрудники фонда Стофеля заказали своему клиенту новый костюм. Почти классический — только без галстука и целиком белый. И в то же время головной убор, надетый на Попришкина в резервации, по-прежнему украшал его голову.

Зизы из караула приветствовали Валеру короткими репликами «Вазунгу!» и «Нзури увиндаджи!» Никому и в голову не пришло оспаривать его главенство и вообще право здесь находиться.

Время от времени отвечая на приветствия все тем же, навязшим в зубах пожеланием доброй охоты, Попришкин держал курс к ближайшему из входов. Илона Макси и Илья Васильевич Котовский-Минин следовали за ним, отставая примерно на пару шагов.

Вестибюль, куда все трое прошли со двора, затем миновав портик, пострадал больше всего. Две небольшие мраморные статуи, некогда стоявшие у стен, оказались теперь повалены, и у одной из них была отколота голова. Со стен были сорваны картины… обломок рамы одной из них, почерневший, валялся среди остатков костра, который разводили прямо на полу, посреди помещения. На мраморных плитках пола остались обширные пятна — то багровые, то буро-желтые, с разводами. Следы недавних бесчинств. А на одной из люстр на веревке раскачивался висельник, облаченный в порванный мундир.

— Не волнуйтесь, — окликнул Попришкина Илья Минин, когда они оставили вестибюль за спиной и прошли в относительно чистый коридор, — только кажется, что этой гадости много. На самом деле убрать ее много времени не составит. Главное, доверить профессионалам…

— …или пленным нумбам, — перебила его Илона Макси, — время подводить итоги, дорогой клиент. Прославить мы вас прославили. Популярности — выше крыши. Что здесь, что на родине… где вас уже считают то романтическим героем, пошедшим против Системы, то кем-то вроде мученика. Причем в последнем случае сочувствуют вам уж всяко больше, чем тому коронованному недоразумению, которое канонизировали только за факт его насильственной смерти.

— Возможно, и вас скоро… могут канонизировать, — произнес Минин со зловещей двусмысленностью, — или хотя бы предложение такое выдвинуть. По аналогии, так сказать. И по прецеденту.

— И вот теперь вы получили власть, — не слушая его, продолжила рыжая Макси, — над немаленькой страной. Так что, надо полагать, свои обязательства наш фонд перед вами выполнил.

— Как насчет богатства? — поспешил напомнить Попришкин.

— А вы думаете, оба Бармалы, что старший, что младший, были бедны? — встречный вопрос Ильи Минина был сугубо риторическим, и сотрудник фонда Стофеля сам же на него ответил, — офшорных счетов, чтоб вы знали, осталось после них немало. Если хотите, можем сегодня же предоставить вам координаты. Сделаете несколько звонков в нужные банки, и денежки ваши.

— В общем, уж по этому-то поводу можете не волноваться, — вторила его коллега, — наслаждайтесь лучше… пока есть время.

— Пока есть время… не понял? — переспросил Валера. Недоброе предчувствие, сначала еле заметное, росло теперь и крепло в его душе с каждой секундой.

— Ну, memento, как говорится, mori, — изрекла в ответ Илона Макси, — да и действий без последствий, знаете ли, не бывает. Зизы, как вы сами видите, восстали и активно сводят счеты с нумбами. На языке международного права это еще называется «геноцид». Ну а нумбы в свою очередь уже обратились за помощью к Франции. О своих колониях… бывших она не забывает, тут хотя бы Бокасса не дал бы соврать. Обязательно придет и поможет. Причем не только морально.

— Блин! — услышанное немало обескуражило и напугало Попришкина, от недавней эйфории триумфатора не осталось и следа, — но вы-то… вы — неужели мне больше не поможете?

— Как вам уже сказали, свои обязательства фонд Стофеля выполнил, — сказал, как отрезал, Илья Минин. Но вот коллега его оказалась не столь категоричной.

— Не исключено, — были ее слова, — хорошими клиентами, как хорошими бизнес-партнерами, не разбрасываются. Возможно, мы вас отсюда вытащим. Возможно, вернем на родину даже. Тем более вы еще и героем-революционером прослыли — не хуже Че Гевары. Уверена, хватит вам пороху в пороховницах теперь еще и соотечественников взбудоражить. А уж если приплести сюда пророчество Ванги…

На последних словах Илона Макси закатила глаза и мечтательно улыбнулась.

— А разве у Ванги было подходящее пророчество? — вопрошал Валера со смесью нетерпения и надежды.

— Ну никто ведь не знает, что подходящего пророчества не было, — последовал немедленный ответ, и сотрудница фонда Стофеля усмехнулась, — главное ведь взяться, а остальное дело техники. У вас в стране целый канал есть, специализирующийся на подобных, взятых с потолка, сенсациях и находках.