Грань бессмертия (сборник) - Кшиштоф Борунь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Опять дома. На этот раз вечером, и как-то так получилось, что никого дома не было. Отчим был в служебной поездке, а мама в кино. Разговор протекал так же, как и предыдущие. Только в конце я спросил, будет ли он еще звонить. Он сказал, что да, но не раньше чем через полгода. И снова просил никому об этом не говорить. Последний, четвертый телефонный разговор был у нас три месяца назад. Это случилось в институте Барта.
— Так, значит, ты был в Пунто де Виста и не заглянул ко мне? — с упреком сказал священник.
— Я не мог. Было воскресенье и мы поехали с мамой и да Лимой в «Каса гранде» на целый день. В середине дня появился отец Алессандри. Когда они сели за бридж, я взял мотороллер и поехал в институт. Профессор просил, чтобы я обязательно побывал у него, когда буду в Пунто де Виста.
— А мама знала, что ты поехал к Боннару?
— Я не спрашивал разрешения, — гордо ответил мальчик. — Ну вот, я беседовал с профессором, когда зазвонил телефон. Профессор сказал, что это меня. Я испугался, что это мама. Но это был Он, и тогда я его спросил… Он ли это… Но Он не ответил. Только сказал, чтобы я не волновался, что все будет хорошо и что Он позвонит опять.
— Тогда в чем же была разница между этим разговором и предыдущими? Из того, что ты говоришь, ничего понять нельзя.
Марио молчал.
— Ты узнал что-нибудь новое, важное? — настаивал Альберди.
— Да. Он сказал мне такое, о чем мог знать только мой отец. Такое, что касалось прошлого… И оказалось, что все это было правдой, — добавил он с какой-то непонятной злостью.
— Говори яснее. В чем было дело?
— Нет. Нет. Этого я вам сказать не могу. Говорю вам — не могу.
— Ну что же делать. Коль не можешь, то не можешь.
— А что вы обо всем этом думаете? — послышался вопрос, полный нетерпеливого ожидания.
— Что?.. Странно все это выглядит. Но скажу тебе одно. Я не верю в то, что это был твой отец. Будь спокоен. Духи не разговаривают с живыми по телефону. Там, на другом конце провода, должен был быть живой человек.
— Вы так думаете только потому, что это был телефон? А чем телефон хуже голоса с неба? Или внутреннего голоса, как у святой Иоанны? А если бы вы слышали голос без телефона, скажем, среди ночи, в комнате, идущий от портрета или вообще неизвестно откуда? Или голос, издаваемый облаком на спиритическом сеансе? Почему только такой способ разговора должен быть более приемлемым для духов?
Альберди, по-видимому, не собирался упорствовать.
— Дело не в телефоне, а в том, что загробный голос вообще надо исключить. В наши времена подобные явления, увы, не случаются.
— Если вы верите, что это могло произойти несколько веков назад, то почему оно не может случиться и теперь?
— Не о том речь, — начал нервничать священник. — Я хотел только сказать, что нет достаточных доказательств. Любой такой случай следовало бы тщательно проверить. Выводы следует делать очень осторожно. Теперь пойдем спать, а завтра мы с тобой еще раз обсудим все «за» и «против». Если ты так веришь в то, что слышал голос отца, то я не собираюсь этого отрицать. Но то «ваше» слово еще не доказательство. Его мог знать ктонибудь, услышать от твоего отца…
— Вы думаете, что я несу чепуху. Хорошо. Можете так думать. Считайте, что это бред, галлюцинации, а я — не в своем уме… Но этот последний разговор был при профессоре…
— Я тебе верю. Завтра поговорим…
Священник встал с кровати, и я почувствовал, что он идет в мою сторону. Я отступил к чулану, зная, что если сейчас зажжется свет, то спрятаться уже не успею.
К счастью, Альберди сразу прошел к двери и, отодвинув засов, осторожно приоткрыл ее. Некоторое время он прислушивался, потом вышел на крыльцо.
— Иди. Никого нет! — прошептал он.
Тень Марио промелькнула мимо меня. Я слышал, как священник и его племянник спускаются по ступенькам на тропинку.
Шаги стихли. Через минуту до меня долетел глухой удар о стену со стороны чулана. Видимо, к крыше приставили лесенку. Нельзя было терять ни минуты. Дверь была раскрыта. На крыльце никого не было. Альберди и Марио находились по другую сторону домика. В принципе я мог теперь подойти к ним, сделав вид, будто только что пришел. Но не вызвало ли бы это подозрений? Несомненно, обстоятельства не благоприятствовали попыткам завоевать доверие мальчика.
Я осторожно спустился с крыльца и по аллее пошел к калитке. На лестнице, ведущей к церкви, я встретил Катарину. Она вконец изнервничалась.
— Куда ты запропастился? Я уже хотела искать полицейский участок. Думала, ты лежишь где-нибудь с разбитой головой. По саду бродят какие-то подозрительные типы.
— Это люди да Сильвы. Что касается меня, то если я расскажу тебе, ты не поверишь! Я оказался в глупейшем положении.
Я вкратце пересказал ей все, что со мной приключилось и что я услышал. Катарина сначала подтрунивала надо мной, но потом посерьезнела, и нетрудно было заметить, что все услышанное произвело на нее сильное впечатление.
— Заночуем в ближайшем мотеле, а утром ты привезешь меня сюда, — сказала она, когда мы были уже на шоссе. — Я завтра еще раз попытаюсь сама поговорить с Марио и его дядей. А может быть, и с Боннаром, вместе с Марио. Жди открытий!
Я был удивлен тоном, которым она это сказала.
— Все гораздо сложнее, чем я думала.
— Ты считаешь, Хозе Браго жив?
— Не знаю. Ничего не знаю, — отрицательно покачала она головой, однако я не был уверен в том, что Катарина говорила правду.
VIII
В Пунто де Виста я снова оказался лишь спустя четыре дня после той памятной ночной поездки. Тогда Катарина настояла и мне пришлось отвезти ее домой. Она собиралась на следующий день сама съездить туда и поговорить с Альберди и Марио.
Я не мог себе простить, что чуть было не скомпрометировал себя в глазах священника и юноши. Правда, подслушанный разговор дал мне больше, чем я мог ожидать от непосредственной встречи с Марио, но контакта с мальчиком я не установил и смогу ли в дальнейшем завоевать его доверие — не известно. Чтобы как-то сгладить неловкость, я позвонил мужу сеньоры Долорес и сообщил, что Марио находится у Альберди и не собирается оттуда бежать, а также предложил, чтобы сеньора де Лима послала брату короткое письмо, в котором дала бы согласие на продолжительное пребывание мальчика в его доме.
На следующий день я пытался было дозвониться до Катарины, но дома ее не оказалось, а в университете мне сказали, что она на совещании. Когда же я позвонил вторично, то она уже ушла. Ее домашний телефон не отвечал ни вечером, ни следующие два дня, так что я совершенно потерял с нею связь. Вначале я пробовал утешить себя тем, что она поехала в Пунто де Виста, но потом понял, что она просто избегает разговора со мной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});