Духовный мир - Григорий Дьяченко

Но ряд исследователей нашел две важные ошибки в его опытах. Профессор Тиндаль повторил те же опыты, но только с научными предосторожностями, обеспечивающими полное отсутствие зародышей, что составляет его собственное открытие. Он пришел к заключению, что при опытах Бастиана неубитые зародыши все-таки могут оставаться в воздухе внутри сосуда. Если бы воздух был безусловно чист и без всяких зародышей, могли ли бы возникнуть эти мириады живых существ? Он помещал свои сосуды в атмосфере безусловно чистой, что считается вернейшим доказательством полного отсутствия зародышей. Ни малейшего следа жизни при этом не появилось. Он видоизменял различным образом свои опыты, но вещество в воздухе, чуждом зародышей, никогда не порождало жизни.

На другую ошибку указал Даллингер. Он нашел, что низшие существа обладают поразительной и неразрушимой живучестью. Многие из них могут выживать в температуре гораздо высшей, чем та, который подвергал их Бастиан в своих опытах. Некоторые зародыши почти не могли быть убиты, когда их подвергали действию огня.

Эти опыты положили конец спору. Положительное решение по этому вопросу существует теперь в науке. Насколько наука может что-нибудь решать, она положительно и бесспорно утверждает, что все попытки породить жизнь из мертвого вещества потерпели полную неудачу. Учение о самопроизвольном зарождении должно быть навсегда оставлено. И все люди науки признают, что жизнь может возникнуть только от соприкосновения с жизнью. Гексли решительно заявляет, что учение о биогенезисе, т. е. о возникновении жизни только от жизни, одержало полную победу в наши дни. И Тиндаль, сознаваясь, что желал бы видеть торжество противоположного учения, принужден сказать следующее: «я утверждаю, что нет ни малейшего достоверного опытного свидетельства в пользу того, что в настоящее время жизнь может возникнуть независимо от предшествующей жизни. (См. кн. «Естеств. зак. в дух. мире», Друммонда).

И. Решение возражений против целесообразности в мире.

Неверующий разум ложной науки восстает на премудрость Божию в мире со своими возражениями против целесообразности. Возражения эти идут и от философии, и от науки. Декарт отвергает телеологическую точку зрения на природу на том основании, что мы не можем знать целей Творца по ограниченности своего ума; но он был бы прав, если бы мы претендовали на абсолютное знание. Гассенди остроумно возражал Декарту, что есть случаи, когда сам Бог не хочет скрывать Своих целей, но открывает их, и выставляет их на показ всему свету (в пример чего указывает на заслонки сердца). Многочисленнее возражения со стороны естествознания; они заключаются в указании исключений из закона целесообразности в виде существования органов бесполезных (напр., селезенки), так называемых рудиментарных органов (сосцы у мужчины, перепончатый мускул шеи, червеобразный прибавок слепой кишки, куда пища не проникает но, проникнув ведет к болезни кишечной системы, часто оканчивающейся смертью); органов даже вредных (зубчатое жало пчелы и осы, которое пчела и оса могут вырвать из тела своего врага, вырвав вместе и свои внутренности [37]).

Но даже, если признать все приводимые факты достоверными (правильно указанными), то заключение из них выводимое наукою (что нет целесообразности), было бы неправильно; правильным было бы лишь следующее: в природе есть явления целесообразные, есть и нецелесообразные, а потому в конце – концов целесообразность природы не абсолютна, а относительна. Но она такова отчасти и на самом деле не только в этом количественном отношении, но и в качественном. «Закрученные рога баранов суть орудия защиты, конечно, менее совершенные, чем прямые рога быков, но все же это орудия зашиты; жало пчелы, пожалуй, может причинить ей смерть, но все же это есть защита, и в этом отношении оно уже не абсолютно бесполезно» (Поль Жанэ, стр.279). В отношении особенно к рудиментарным органам весьма большую силу имеет то соображение телеологов (приводимое, напр., у В. Кудрявцева: «Начальные основания философии», изд. 2, стр. 264), что «для правильного понимания строя и жизни природы должно брать во внимание не одно только ее настоящее состояние, а и прошедшую ее историю и будущее развитие»: бесполезное теперь, было или будет полезно, и многое в природе имеет значение подмостков и лесов строящегося здания. «С теориею целесообразности ничто так несогласно, как постепенное исчезновение бесполезных усложнении (органов)» (Поль Жанэ, стр. 276). Нельзя отказать в значении и тому обстоятельству, отмечаемому иногда в телеологии, что бесполезность многих рудиментарных органов – мнимая; так нельзя признать совершенно бесполезными грудные железы у мужчин, иногда отделяющие молоко, волосы на голове, ногти (с уничтожением которых ослабевает необходимая твердость в конечностях пальцев и даже осязание), лобные и ушные мускулы у человека, крылья у страуса и т. п. (см. Эбрарда: «Апологетика» § 153). – Для правильного объяснения некоторых случаев кажущейся нецелесообразности необходимо также иметь в виду, что природа в своих созданиях преследует не одну пользу, но и красоту. «Природа – это не только практически-полезное хозяйство, но и художественное произведение» (Эбрард § 153); а потому не основательно исключать эстетическую точку зрения в оценке явлений природы вообще, как это делается однако в утилитарно-материалистическом воззрении на природу, где хотя и допускается прекрасное в природе, но всегда в соединении с полезным, и при том в подчинении полезному (так дарвинизм различным украшении животных, как их окраска, перья и пение птиц и т. п., дает значение лишь агентов в естественном подборе). Утилитарная точка зрения на природу, камень преткновения встречает в растительном царстве, особенно в бесконечном разнообразии в нем форм листьев, цветов, плодов и запаха цветов, не стоящих ни в каком отношении к пользе самих растений; здесь эстетическая тенденция природы дает себя знать слишком явно. Но она обнаруживается и в других областях природы, лучше – всюду. Возьмем животных и человека. Мюллер, рассматривая устройство двигательных органов животных открывает в нем крупный, по видимому, недостаток особенно в расположении рычагов ног, не вполне согласном с законами рычага, требующими, чтобы при возможно – меньшей затрате труда достигалось возможно больше движения: мускулы вообще оказывают (на рычаги ног) действие очень косвенное, не говоря уже о том, что связки их нередко помещены слишком близко к точкам опоры». Но такое расположение вызывается как пользою в конце концов, так и требованиями красоты: «если бы природа расположила рычаги всех членов (животных) самым благоприятным образом, тогда общая структура их тела вышла бы гораздо более сложною, угловатою и тяжелою (у П. Жанэ, стр. 48).

Телеология, кроме того, может выставить общие положения, пригодные к объяснению всех случаев нарушения целесообразности и для установки правильных отношений к ним: а) Не следует спешить приговором о нецелесообразности какого-либо данного явления, в виду ограниченного знания нашего о природе, отсутствия полного познания природы в целом и частностях», с полным и ясным представлением взаимной связи всех ее частей и явлений. Во всяком случае, авторитетность приговоров должна быть пропорциональна познаниям далеко не законченным. Очень может быть, что и селезенка имеет какое-нибудь значение в экономии организма» (см. у П. Жанэ, 270 и д.); на эти случаи Дарвин устанавливает такое положение: «мы слишком мало знаем относительно общей экономии организованного существа, чтобы с достоверностью решать, какие модификации могут иметь для него большую и какие меньшую важность» (ibidem, 271). б) Нелогично вообще от незнания цели заключать к ее отсутствию, особенно в области явлений органических, где целесообразность есть явление специфически – господствующее, а явления бесполезности – исключение. Законами индуктивного метода требовалось бы распространение и на данные явления принципа, хорошо объясняющего весь органический мир. «Если закон полезности и приспособленности органов оправдывается бесконечным числом случаев, то было бы совсем нерационально подвергнуть его сомнению из-за того только, что присутствие его не оказывается в нескольких случаях; ибо, по всей вероятности, оказывающийся пробел падает не на сторону природы, а на сторону нашего неполного знания» (Поль Жанэ, стр. 272). в) Возражения против целесообразности особенно бессильными оказываются перед телеологиею, стоящею на почве христианской религии, дающей наилучшие средства к правильному объяснению зла в мире, без ущерба принципу конечных причин. По смыслу христианского учения о Божественном Промысле, разнообразное существующее в мире зло (физическое и нравственное) не только не нарушает целесообразности, но дает случай для особенного торжества началу конечных причин; чудом всемогущества и премудрости Божией всякое зло, даже грех направляется к добрым целям, и из зла превращается в добро (напр., великое злодеяние на Голгофе); зло, таким образом становится в качестве средства для добра целесообразным. Непротиворечие существующего зла закону целесообразности вытекает не только из учения о Промысле, но и из учения об искуплении, особенно в связи с другими учениями, входящими в состав сотериологии, и из всего христианского миросозерцания в целом. По воззрению научно – философской телеологии природа или весь мир устроен для неизменного целесообразного продолжения своего существования. С точки зрения этой общей цели мира (его сохранения) болезни, борьба, страдания, смерть и т. п. суть зло, стоящее в прямом противоречии с целью мира. Но в христианстве на эти и подобные явления существует и может существовать иная точка зрения в связи с отличием в учении о последней общей цели мира. Таковою не признается сохранение мира в его status quo; сохранение могло быть целью мира лишь первичною – до грехопадения и появления в нем зла. С появлением зла первичная цель уступает место вторичной: она заключается в освобождении или искуплении мира от зла, не одного человека, но всей его твари, одинаково с ним разделяющей тяготу зла (Римл. 8, 19). Не сохранение этого мира, но новый мир с новым небом и новою землею чрез постепенное превращение этого мира (2 Петр. III, 13), вот последняя цель и задача мирового процесса, указываемые Откровением! С точки зрения этой цели не может быть и речи о нарушении принципа целесообразности существованием физического зла; напротив самое зло мира, направляемое Премудрым Промыслом служит целям трансформации (преобразования) мира, подобно тому, как смерть человека служит условием обновления тела (воскресения), гниение зерна в земле – растения [38].(Из кн. проф. богословия, свящ. П. Светлова: «Научн. доказат. божеств, хр. рел.»).