«Если», 2008 № 02 - Журнал «Если»

Кочевелу осторожно посмотрел в щель между полотнищами занавеса. В переднем ряду восседала Матушка Гриффит со сложенными на груди руками. По обе стороны от нее располагалась прислуга кабачка.

Позади, до самого последнего ряда, сгрудились шахтеры и откатчики. Некоторые успели умыться, причесаться и переодеться в лучшие костюмы для внутренних помещений, остальные только явились со смены и все еще оставались в скафандрах или шахтерских робах, с которых на фиолетовый ковер летела красная пыль.

— Хе! — воскликнул Кочевелу, отступая. Вынув из внутреннего кармана фляжку, он передал ее Мортону. Тот сделал глоток и закашлялся.

— Вот видишь, если бы ты продавал билеты, как я тебе советовал, мог бы сколотить небольшое состояние.

— Нет! На Земле эти бедняги никогда не получат доступа к вещам, считающимся там роскошью. Я не лишу их такого шанса здесь, на Марсе, — запротестовал мистер Мортон. — Все виды искусства должны быть бесплатными. Если бы только…

— Если бы только?

Кочевелу сунул фляжку в карман и уставился на друга. За сценой было темно, и напоминающий очертаниями палочку лакрицы силуэт мистера Мортона различался весьма смутно. Неестественно бледное лицо, казалось, плавало над ним, как маска Трагедии.

— Если бы только все обходилось без участия человеческого фактора, — скорбно заявил он.

— А! Ты об этом земном таланте?

Кочевелу пожал плечами.

— Ну и что, даже если мальчишка — сущий кошмар. Этот сброд все равно лучшего не видел.

— Тут ты прав, — признал мистер Мортон. — Но я… я построил этот театр. И моя многолетняя мечта вот-вот должна исполниться. Я шел к этому всю жизнь. Пойми, Морис, я драматург. Мои актеры собрались, мой Храм искусств заполнен до отказа, и…

— И?

— Что если я разочаруюсь?

В глазах мистера Мортона стояли слезы.

Кочевелу, поглаживая бороду, изумленно воззрился на мистера Мортона.

— Так что же? — высказался он. — Ты не первый, с кем это случится, верно? И в конце концов, речь идет не о твоем счастье, а о том, чтобы дать им всем, здесь, на фронтире, нечто такое, что хотя бы на время отвлекло бы их мысли от смерти.

— Конечно, ты прав, — согласился мистер Мортон, вздыхая, — но это кошмар осуществленной мечты! Он должен продолжаться, не так ли? И никакого шанса взмахнуть волшебной палочкой и превратить мой театр обратно в фиолетовую пыль с неограниченными возможностями?

— Никакого, — подтвердил Кочевелу. — Шоу должно продолжаться, и ты сидишь в маленькой лодке, готовой вот-вот низвергнуться в водоворот. Будем надеяться, на дне найдется что-нибудь стоящее.

— Десять минут до начала, мистер Кочевелу, — предупредил Дерк.

— О, господи, — прошептал мистер Мортон и побежал было за кулисы, но тут же вспомнил, что должен произнести приветственную речь, и метнулся обратно. Кочевелу направился в маленькую гримерную, которую делил с Альфом. Альф старательно намазывал подбородок клеем, готовясь прилепить фальшивую бороду.

— Тебе стоило бы отрастить настоящую, — заметил Кочевелу, гордо взбивая свою бороду.

— Не могу, — уныло пожаловался Альф, глядя на него в зеркало. — Это из-за лекарствов, которые мине скормили в больнице.

— Ты никогда не сможешь иметь бороду? — поежился Кочевелу.

— Да я особо не страдаю, — отмахнулся Альф, приклеивая фальшивую бороду. — Зато не щекотится.

— Ладно, — кивнул Кочевелу, хлопнув его по плечу. — Мы сейчас начинаем.

Мира неподвижно стояла за кулисами, копя в себе все отчаяние и гнев, на которые была способна. Эксин ходила крошечными кругами, бормоча: «Убей, убей, убей». Мона возилась с тростью, поправляла привязанные ленты, и, размахивая ею, любовалась цветными извивами.

— Эта мне не нравится, — прошептала она. — Можно обменять на твою?

Мира молча кивнула и отдала ей свою трость. Она устала. У Криспина был тяжелый случай сценической лихорадки перед спектаклем, и эту ночь он почти не спал. И хотя старался не будить ее, каждый раз, когда вставал или ложился, шипение воздушного замка немедленно возвращало ее к действительности и вселяло уверенность, что астероид летит прямо на Гриффит Тауэрс.

Жидкие аплодисменты в переднем ряду, мистер Мортон откашливается.

— Добро пожаловать, друзья. Мы открываем первый сезон в Центре искусств Эдгара Аллана По. Будущие поколения марсиан будут вспоминать вечер, когда муза Трагедии спустилась на нашу каменистую почву, и они, без сомнения…

Из гримерной вышел Криспин. Даже под гримом его лицо выглядело бледным и осунувшимся. В цветных огнях его фотореактивная борода и парик отливали черным, белым и снова черным. Он встал рядом с Чирингом и кивнул.

— Как там, в зале?

Чиринг поднял большие пальцы.

— Вот здорово, — с вымученной жизнерадостностью пробормотал Криспин и принялся подпрыгивать на носочках.

— Энергия, энергия, энергия, собирайся, а-а-а, и-и-и, у-у-у, о-о-о! Беги, беги, беги! Он сжал кулаки и принялся бегать на месте.

— Что вы делаете? — прошептал Чиринг.

— Заряжаюсь энергией, — пропыхтел Криспин, ускоряя шаг. — Верный способ унять нервы. Йо-хо-хо!

И он, как всегда, завершил упражнения балетным прыжком.

К несчастью, Криспин забыл о марсианской силе тяготения. Поэтому он взмыл в воздух и врезался лбом в прожектор с голубой подсветкой, который при столкновении с его черепом зазвенел, как гонг. Криспин без единого звука мешком рухнул на пол.

— Мистер Деламар! — в ужасе ахнул Чиринг, подбегая к упавшему.

— Что тут творится? — спросил Кочевелу, высунувшись из резной рамы, призванной символизировать рыбачью лодку. — Да он что, напился?

— Нет!

Чиринг упал на колени и безуспешно похлопал Криспина по щекам.

— О, нет, мистер Деламар. Только взгляните, он рассек голову… сколько крови…

— Что тут…

Из левых кулис появилась Мона, увидела Чиринга и сдавленно взвизгнула.

— В чем дело? — испуганно спросила Мира.

— Чиринг и твой муж подрались! Он сбил его с ног! — завопила Мона.

— Кто кого сбил с ног?

Мира пролетела по сцене в сопровождении Эксин, которая, подскочив к Чирингу, размахнулась и врезала бедняге наотмашь. Чиринг взвыл, пошатнулся и панически взмахнул руками.

— За что вы меня? Он сам ударился о прожектор!

— Крис! — вскрикнула Мира, вставая на колени рядом с неподвижным Криспином. — О, бэби… господи, кто-нибудь, вызовите «скорую»!

— Какую «скорую»? — удивился Кочевелу, вылезая из импровизированной лодки.

— Так из-за чего вы подрались? — допытывалась Мона у Чиринга.

— То есть как это — какую «скорую»? — в ужасе ахнула Мира.

— Вовсе мы не дрались! — безуспешно оправдывался Чиринг.

— Я хотел сказать, что у нас нет никакой «скорой», — пояснил Кочевелу и, тоже встав на колени, поднял веко Криспина. — Не волнуйтесь, мэм. Он сейчас придет в себя. В офисе Мортона есть топчан. Мы положим его там, пока не протрезвеет.

— Но он не пьян!

— А спектакль? — напомнила Мона.

Все это время на заднем фоне звучала речь мистера Мортона, которая постепенно стала затихать. Послышались нестройные аплодисменты, и на месте действия появился мистер Мортон.

— Какого дьявола тут творится?! — рявкнул он, но, увидев неподвижного окровавленного Криспина, вытаращил глаза.

— Он подпрыгнул, ударился головой и упал без сознания, а я не имею ко всему этому никакого отношения! — взорвался Чиринг, тыча пальцем в прожектор с голубой подсветкой. — Вот он, этот прожектор!

Из мистера Мортона словно вышел весь воздух. Он бессильно повалился на колени.

— Ничего, дорогой, все обойдется, — утешил Кочевелу и, вытащив фляжку, сунул в онемевшую руку друга. — На-ка, выпей. А ты, Альф, помоги унести старого медведя Брофи в офис мистера Мортона.

— Но спектакль! — возопила Мона.

— Да, — поддержала Эксин. — Что нам делать?

Лицо мистера Мортона заливали слезы. Молча покачав головой, он поднес к губам фляжку.

— Альф знает роль! — вдруг воскликнула Мона. — Он знает все роли.

Все, включая самого Альфа, наградили ее уничтожающими взглядами. Из зала донесся отчетливый возглас:

— Ну? Так мы сегодня увидим что-нибудь?

— Похоже, сынок, придется играть тебе, — объявил Кочевелу и, нагнувшись над Криспином, оторвал фальшивую бороду. Но когда стянул парик, оказалось, что он полон крови. — О, черт! Вот, не ожидал…

Мира вскочила и угрожающе надвинулась на него.

— Мне все равно, как вы это сделаете, — прошипела она, — но вы немедленно доставите моего мужа в любую здешнюю больницу, прямо сейчас.

— Да, мэм, — пробормотал Кочевелу, отступая. Не успел никто опомниться, как он сунул парик и бороду в руки Альфа, повернулся и умчался прочь так быстро, словно за ним гнались. Мира снова встала на колени рядом с Криспином, взяла из рук Эксин пачку бумажных салфеток и прижала к ране.