Артур - Стивен Рэй Лоухед

Если Британия падет или сплотится и даст отпор разбойникам, варвары обратят взоры к Арморике, и где тогда от них скроешься?

Мысль, что наши соотечественники — наши родичи! — бегут из страны, угнетала Мерлина. Я тоже огорчался, но мог понять и простить их страх, в то время как Мерлин чувствовал себя преданным.

— Неужто они думают спрятаться от Тьмы за узкой полоской моря? — вопрошал он, с горечью глядя на грубо сколоченные дома. — Истинно говорю тебе, Пеллеас: когда солнце зайдет, свет померкнет для всех, и все будут равно проклинать ночь.

Он вздохнул, медленно покачал головой и добавил:

— А когда свет померкнет, его уже не воротишь.

Так что путешествие выдалось нерадостное. Впрочем, на краю леса мы-таки увидели старое поселение — несколько мазанок и загон за колючей изгородью. Народ здесь оказался дружелюбный и жадный до новостей. Когда мы спросили про обитель Дивного Народа, нам охотно объяснили, куда идти, и готовы были дать провожатого, да мы отказались. Жители поселка сообщили, что феи живут особняком, сторонятся чужих, но знают много удивительных тайн и нередко выручали их в трудные времена.

Броселианд очень напомнил нам Калиддонский лес, жилище Дивного Народа — дом Кустеннина. Густая чаша скрывала их от мира не хуже самого изощренного колдовства.

Бревенчатое укрепление стояло на обрывистом берегу широкого лесного озера, как и Годдеу в Калиддоне. Лес недовырубили, жилища и амбары стояли между деревьями. Это усиливало впечатление потаенности, но тишина, нависшая над поселком, казалась зловещей и мрачной.

— Безрадостное место, — произнес Мерлин, когда оно открылось нашим глазам.

Мы довольно долго ехали по узкой лесной дороге и остановились на вершине холма, чтобы разглядеть поселок. Среди домов не было видно никакого движения; нас, похоже, еще не заметили.

— Что ж, — продолжал Мерлин, — едем, покажемся им.

Мы тряхнули поводьями и медленно двинулись вперед, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь признаки жизни.

Перед ближним домом — высокими крытыми соломой бревенчатыми палатами — мы остановили коней и принялись ждать. Сердце сжимало мрачное предчувствие. Мерлин, нахмурясь, напряженно вглядывался в дома, словно пытался понять, что случилось с их обитателями. Вокруг по-прежнему не было ни души.

— Их здесь нет, — произнес наконец Мерлин и стал слезать с лошади. — Давай войдем и попробуем разобраться, что с ними стало или куда они ушли.

Внутри пахло гнилью. Тростник на полу покрывала плесень, балки и кольца для факелов заплела паутина. На столе стояла еда, тронутая только мышами. Угли в очаге остыли и отсырели.

Было ясно, что в дом никто давно не входил и последний раз люди покинули его в спешке.

— То же будет везде, — сказал Мерлин. — Они бежали отсюда и, ручаюсь, в великом смятении. Давай все же осмотрим другие дома, может быть, сумеем узнать, куда они ушли и когда.

Мы принялись осматривать остальное жилье. Всюду нам попадались следы поспешного бегства: приготовленная, но не съеденная пища, груды собранных и брошенных вещей. В одном из домов забыли на столе зажженную ситовую тростину, и она прогорела, оставив на доске узкую черную отметину. В другом поставили разогреваться горшок с похлебкой, он раскололся, не выдержав жара, содержимое обуглилось в пламени.

— Как странно, — сказал я. — Они знали, что должны будут уйти, но не знали, когда. Видишь? — Я обвел рукой полупустое помещение.

— Не осталось ни оружия, ни одежды, ни драгоценностей. Однако я не вижу следов разрушений и грабежа; не думаю, что на них напали.

— И все же на них напали. — Мерлин, сузив глаза, разглядывал покой, в котором явно обитал здешний правитель. Подле ложа стоял канделябр, свечи оплыли, превратившись в комья застывшего воска на пыльном полу. — Но не саксы и не другие варвары.

— Тогда кто?

Мерлин только мотнул головой и сказал:

— Давай выйдем отсюда.

Он повернулся и первым направился к выходу. В дверях я уголком глаза заметил какое-то движение. Я повернулся, но там ничего не было. Через мгновение мы с хозяином услышали плеск в озере, словно кто-то сбросил в воду очень большой валун.

Мерлин остановился и посмотрел в ту сторону. Не обменявшись ни словом, мы двинулись мимо коней по дорожке к берегу. Озерная гладь не колыхалась, но на галечной отмели видны были вмятины. Мерлин встал на колени и тронул одну рукой.

— Это следы множества человеческих ног, — произнес он хриплым от скорби голосом.

— Почему? — еле слышно прошептал я, вглядываясь в поверхность озера, словно ожидал увидеть под ней сплетение мертвых тел.

— Вот что я видел в Провидческой чаше, — проговорил Мерлин.

— И я пришел слишком поздно. — Он резко повернулся ко мне. — Почему? Спроси лучше ветер — и тот знает больше меня. — Он выпрямился и посмотрел на гладкую, поблескивающую воду, неподвижную в глубоком безмолвии леса. — Но я скажу тебе вот что, — тихо продолжил мой господин. — Здесь все пронизано запахом смерти... он висит... как запах гниющего мяса на земле... как ядовитый туман над топью. Смерть здесь... — И тут он зажмурился и прижал ладони к вискам. Рот его разверзся в пронзительном крике отчаяния и боли. " А-а-а-а!" — крик раскатился над водой и заглох в густой поросли на другом берегу.

Я взял его за локоть, чтобы успокоить. Он медленно открыл глаза, их ясный золотистый блеск был замутнен скорбью.

— Моргана! — выговорил он сдавленным от горя голосом. — Это ее рук дело...

Он повернулся и торопливо пошел к лошадям. Я задержался еще на мгновение, глядя в прозрачную воду. Озеро, холодное, глубокое и темное, хранило свою тайну. Однако, когда я уже повернулся, чтобы идти прочь, взгляд мой задержало что-то блестящее. Под ногами на гальке лежала маленькая серебряная пряжка, я поднял ее и поднес к глазам. Простой диск в форме раковины с отверстием, в которое продевают ткань, и длинная серебряная булавка, чтоб пристегнуть к одежде. Рисунок сплющен — видимо, на нее наступили.

Повертев пряжку, я заметил, что на булавке остался кусок голубой материи. Мне подумалось, что ее сорвали с одежды силой — сорвали с обладателя и бросили под ноги. Я снова посмотрел на безмятежную гладь озера и следы множества ног на берегу. Холодный страх пронизал меня насквозь.

Я сунул пряжку под пояс, догнал Мерлина, залез в седло и повернул лошадь к дороге, стремясь поскорее оставить это скорбное место.