Батарея держит редут - Игорь Лощилов

На другой день Паскевич был вызван к государю. У того в отличие от предшественника не было привычки тянуть дела, и он начал сразу:

– Я знаю, ты не хочешь ехать на Кавказ, мне Дибич доложил, но прошу тебя сделать это ради меня...

Паскевич пересказал государю все, что говорил Дибичу, и присовокупил, что, находясь под началом генерала Ермолова, он будет обречен только на то, что исполнять его приказания... Тон его возражения разительно изменился, теперь в них не было прежней решительности, Николай это почувствовал и заговорил более доверительно:

– Мне приходится тоже нелегко: едва собираюсь надеть корону, как подвергаюсь испытаниям, и даже персияне – народ, который мы до сих пор держали в покорности, уже взяли несколько наших провинций. Неужели в России не осталось людей, которые могут отстоять ее достоинство? Я тебя прошу: поезжай на Кавказ для меня и для России. Посмотри: возле меня сорок генералов и нет ни одного, кому я мог бы доверить подобное поручение. Я знаю, ты любил моего брата, которому я наследую трон, тень его сейчас стоит между нами, и он тоже просит тебя ехать.

Николай помолчал и, приблизившись к Паскевичу, продолжил:

– Ты говорил Дибичу о затруднениях от Ермолова, это правда, но он опытный командующий, начальствует там уже десять лет и знает местные условия. Это тебе будет полезно и позволит быстро освоить обстановку. Я прикажу, чтобы он ничего не предпринимал без совещания с тобой, не делал никаких распоряжений по военной и гражданской части. А на крайний случай дам тебе особый приказ, по которому в случае беспорядков или если он станет противодействовать моим распоряжениям о совместных действиях, ты сменишь его...

С этими словами Николай тут же собственноручно написал этот приказ и вручил его Паскевичу. Тому ничего не оставалось делать, как произнести подобающие случаю верноподданнические слова и направиться к месту своего назначения, не дождавшись коронационных торжеств. А пока он, не особенно спеша, чтобы не опередить подход выделенных для усиления сил, едет на юг, войска Кавказского корпуса продолжали вести ожесточенные бои.

Задержка персидского войска на передовых рубежах позволила Ермолову собирать и формировать силы для отпора врагу. Из разбросанных по Линии войск следовало создать несколько группировок, способных преградить путь армии Аббас-Мирзы. Неожиданная задержка персов под Шушой дала возможность определить рубеж встречи – Елизаветполь. На пути к нему и начали формироваться заградительные войска, возглавить которые, по мысли Ермолова, должен был смелый и решительный человек, хорошо знакомый с местными условиями. Его выбор пал на генерала Мадатова.

Тот проводил лето на Кавказских Минеральных Водах, лечась от легочной болезни, но как только узнал о вторжении персов, вскочил в перекладную тележку и прибыл в Тифлис. Ермолов поставил ему боевую задачу и счел необходимым остудить не в меру горячего любимца: «Бога ради, будь осторожен и против сил неразмерных в дело не вдавайся. Суворов, как ты знаешь, слова „ретирада“ не употреблял, называл ее прогулкой. Вот и ты, любезный князь, прогуляйся, когда станет не под силу. Стыда в том не будет». Получив такое напутствие, Мадатов без всякого сопровождения отправился к войскам, стоящим у Красного моста, на границе древней Грузии.

Князь был храбр и прост в обиходе, умел говорить с солдатами.

– Я слышал, ребята, что у вас нет говядины, – обратился он к выстроенным войскам, – но знаю: вы – русские воины, я поведу вас на персов, и, когда мы их побьем, у вас всего будет вдоволь!

– Рады умереть за ваше сиятельство! – весело отвечали солдаты.

Мадатов с самого начала службы показал себя человеком отчаянной храбрости. В своем первом бою в составе Александрийского гусарского полка он врубился с эскадроном во вражескую колонну и возвратился с турецкой пушкой, заработав право на Георгия. Этим полком тогда командовал Ланской, человек такой же блистательной храбрости. В следующем сражении под Батином Мадатов спросил Ланского, что нужно сделать, чтобы получить Георгиевский крест третьей степени. «Разбей их!» – шутя указал Ланской на четырехтысячную колонну турок, и Мадатов с двумя эскадронами тотчас же бросился на неприятеля, который бежал, не выдержав стремительности удара. Таким был доблестный Мадатов на поле боя, но в мирное время его будто подменяли. Он превращался в лукавого царедворца, любителя казенного имущества, боящегося начальственного гнева, особенно со стороны Ермолова. Таковы странные метаморфозы, которые иногда являет нам человеческая натура!

Как бы то ни было, но имя Мадатова пользовалось исключительным уважением среди местного населения. Татары, среди которых удалось произвести возмущение, толпами являлись в русский лагерь, чтобы увидеть его, ибо прошел слух, что тот отозван в Россию. Вид громогласного носатого князя, заросшего черным кудрявым волосом, сразу прекращал их колебания.

Верный своим правилам Ермолов не стеснял действий подчиненных мелочными указаниями, но определял лишь общую стратегию их действий. Мадатов должен был действовать преимущественно оборонительно, прикрыть Дилижанское ущелье, служащее воротами в Грузию, и удержать казахских татар в повиновении. В случае появления главных сил персидской армии он должен был отступать к Красному мосту, перекинутому через быструю речку Храм, и, только если персы будут наступать частью сил, принять бой.

В то время как Мадатов собирал силы для своей «прогулки», из Шуши вышел Болдин с письмом Реута. Сопровождали его несколько казаков с урядником Корнеичем и Антонина. Они двинулись знакомой дорогой по горному Карабаху. Передовые отряды персидской армии были, по слухам, далеко впереди, но здесь из-за трудности пути не появлялись. Позже, когда перевалили за хребет Муровдаг, начали встречаться следы вражеского пребывания в виде разоренных обезлюдевших селений. Одно из них было сожжено недавно, вокруг стоял тяжелый запах гари, а придорожная трава была припорошена пеплом. То и дело встречались мертвые тела: жителей в темных одеждах, реже – персов в красных куртках и светлых шароварах. Случайно обнаружили едва живого армянина, он с трудом поведал о разыгравшейся трагедии. Вчера через их селение пронесся большой отряд персов, который, по-видимому, не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его появлении, потому и вырезал всех жителей. Ничего более определенного бедняга поведать не мог, кроме того, что в отряде персов был некто очень значительный, перед которым все падали ниц. Поневоле вспомнился слух о царевиче Александре, отправленном на подкуп лезгин, его путь должен проходить как раз по этим местам.