Проект Россия. Полное собрание - Юрий Шалыганов

С точки зрения современного человека, воспринимающего действительность с сиюминутных позиций, такой подход кажется несусветной глупостью и мракобесием. Но если охватить масштаб мирового процесса в целом, если понять его причинно-следственную связь, остается подивиться колоссальной масштабности древних. То, что они сдерживали технический прогресс (а они его сдерживали), свидетельствует о понимании ситуации не на текущий момент, как сейчас понимают наши правители, а в объеме целого мира. Целого во времени и пространстве.

Зададимся вопросом, как древние могли прийти к мысли сдерживать прогресс? Благодаря каким знаниям Египет просуществовал больше, чем весь известный мир в совокупности? Как можно просчитать опасность прогресса, не имея перед глазами процессов, наблюдаемых сегодня, и возможности проследить историю их появления? Это просто чудо. Мы, находящиеся на последнем витке смертельного путешествия, воочию наблюдаем последствия прогресса. И потому можем сказать, что обладаем такими знаниями. Но древние…

Когда джин прогресса сидит в запечатанной бутылке, общество управляет ситуацией. Когда джина выпускают, ситуация управляет обществом. Но чтобы держать джина в бутылке, нужно нечеловечески много понимать. Или очень сильно верить в необходимость выполнять требования, смысл которых охватить умом невозможно. Сегодня люди как дети, верят в то, что можно потрогать. Или понюхать. Приближающийся конец света нельзя ни потрогать, ни понюхать. Базовых требований, соблюдением которых можно остановить процесс, тоже нельзя ни понюхать, ни потрогать. Находящееся в таком состоянии человечество нельзя спасти.

Лишившись сакральных знаний, мир оказался заложником ситуации и семимильными шагами устремился к своей гибели. Величайшая мудрость и масштаб древних сегодня представляются глупостью и отсталостью. Обратите внимание, прогресс не делает людей счастливее. Зато он гарантированно уничтожает мир. Древние понимали это и потому блокировали каналы развития. Излишнюю интеллектуальную, творческую и социальную энергию своего общества Египет «стравливал» в строительство пирамид. Аналогичные процессы происходили во всех древних обществах.

Если рассматривать безрелигиозную версию, можно предположить только одно. До цивилизации древних была какая-то цивилизация, которую уничтожил прогресс. Некоторые выжили, и на этом примере сделали соответствующие выводы.

Но это очень зыбкая теория. Во-первых, с какой стати атеисты будут противиться прогрессу, несущему сейчас удовольствие, даже понимая, что в далекой перспективе он несет горе? Трагедия произойдет через века, а удовольствие сейчас. Логика найдет прогрессу тысячи оправданий. Особенно если члены общества считают, что жизнь есть не вечное, а краткосрочное явление. Во-вторых, невозможно предположить, что потомки выживших будут руководствоваться этими выводами на протяжении тысячелетий. Опытные знания исчезли бы вместе с первыми носителями знаний. Максимум дошли бы до второго поколения. Последующие поколения воспринимали бы их уже как мифы и небылицы.

Чтобы знания подобного масштаба правили обществом тысячелетиями, нужен толчок такой силы, инерции которого хватит на тысячи лет. Роль такого толчка никакая логика выполнить не может. Тут нужно что-то сверхъестественное. Оно должно настолько поразить мышление и воображение большого количества людей, что они стали бы жить по поразившим их принципам.

Распространение знания такого уровня невозможно словами, какими бы умными они ни были. Люди всей своей жизнью должны демонстрировать новое знание, показать, что оно выше жизни. Только в этом случае им поверят. Потом начнется цепная реакция, распространяющая первичный толчок.

Чтобы понять силу первичного толчка, расскажем поучительную историю Бонифатия Тарсийского, раба красавицы Аглаиды, жившего в III веке от Р. Х. Он любил выпить, любил женщин, в общем, был такой же грешник, как мы с вами. Однажды госпожа, жившая с ним как с любовником, послала его развлечься – посмотреть на казнь христианских мучеников. Людей, отказывавшихся отречься от Христа, привязывали к столбам, вкопанным на арене, затем выпускали голодных хищников, и люди принимали мученическую смерть. Бонифатий был так поражен доблестью и силой духа этих людей, что без всякой логики и объяснений уверовал в Христа. Бонифатий подошел к охране и сказал, что стал христианином. Его привязали к столбу так же, как поразивших его воображение христиан, и он Христа ради принял мученическую смерть.

Видение этой картины переломило жизнь всего его окружения, которое до этого ни о чем таком не помышляло. Спутники принесли тело Бонифатия в Рим к Аглаиде. Богатая и знатная римлянка приняла мощи и построила во имя его великолепную церковь в окрестностях Рима. Она покаялась в прежних грехах, раздала имение бедным и стала жить при церкви в смирении, воздержании и великом благочестии.

Ни к чему подобному никакая логика и здравый смысл близко не подтолкнут. На это способна только вера, имеющая метафизические корни и цели. В новой шкале ценностей земная жизнь должна пониматься меньшей ценностью, чем Вера.

Суммируя сказанное, мы приходим к единственно возможному выводу: масштабные знания могут иметь только внеземной метафизический корень. Приобрести их логикой и опытом невозможно. Традиционно такой тип знаний называется религиозным опытом. Как только начинается утрата религии, общество возвращается к сиюминутно-ситуативному масштабу мышления.

Носителей сакральных знаний вытесняют носители знаний ремесленных, и место священников занимают ученые. Бог новых жрецов – логика. Если быть еще точнее, детерминированная, математическая логика, оперирующая не понятиями добра и зла, а цифрами выгоды. Эта логика объявляет существующим только то, что можно объять числом. То, что числом нельзя объять, того для нее не существует. Не слово, а число в этой логике становится божественным.

Так как люди мыслят образами, а образы рождают только слова, но никак не цифры, оцифрованное общество утрачивает способность глубоко мыслить, хотя ему, напротив, кажется, что переход на цифру делает мышление более упорядоченным. В итоге такое общество утрачивает понятия веры, любви, совести, потому что их нельзя объять числом. Узко смотря на ситуацию, новые жрецы утрачивают глобальное понимание, что способствует развитию разрушительных процессов. Но они не понимают этого, потому что цельное знание теперь усечено, а оставшаяся часть раздроблена на тысячи частей.

Без глобальных ориентиров человечество попадает под власть стихии. Прогресс превращает общество в кишащую эгоистами массу, пожирающую саму себя. Отныне никто ничего не понимает. Многочисленные теории, сами по себе тяжелые для восприятия, больше запутывают ситуацию, чем проясняют. Цельное понимание окончательно утрачивается. Глобальные вопросы, вроде смысла жизни, сами по себе считаются неприличными. Люди утрачивают способность мыслить стратегически и начинают мыслить сиюминутно, в рамках своей жизни и видимой ситуации. Причем не просто сиюминутно, учитывая весь объем ситуации на текущий момент, а сиюминутно относительно малой части ситуации, без учета всего объема: что вижу в данную минуту в данном узком месте, то и пою.

У всякого явления на свете есть свой временной шаг. Когда варят яйцо, счет идет на минуты, когда строят дом – на месяцы, город строят годами и т. д. Мировые события тоже имеют свой временной шаг. Оценивать их временным шагом человека равносильно строительство дома оценивать таким образом: поминутно спрашивать каменщиков, как идут дела.

Индивид живет часами и сутками, общество – веками и тысячелетиями. При таком разрыве осмысливать ситуацию в том масштабе, в каком ее осмысливают наши политики, в принципе невозможно. Действовать сообразно ситуации невозможно тем более. Преодолеть это несоответствие и выйти на соответствующий масштаб можно только через веру. Никакой социализм, либерализм или марксизм-ленинизм не поможет. Но так как современный человек верит только реальности, данной в ощущениях, он приговорен на роль ничего не понимающей пылинки, которую несет куда-то гигантский поток событий.

Мышление современного атеиста не исправить. Он никогда не будет исходить из долгосрочных ориентиров вселенского масштаба. Его цели всегда определяет ситуативно-сиюминутное мышление. Во взрослом мире так мыслят дети. Современные люди, берущиеся своими временными мерками осмысливать мировой масштаб, это те же дети.

Вернемся к моменту, когда на планете образовалось множество обществ-пирамид. Религия ограничивала рост этих структур. Возникло равновесие, мир пришел в максимально возможную гармонию. Ключевые узлы обеспечивали прогрессу скорость, совпадающую с вселенскими процессами. Если бы ничего не изменилось, если бы сохранились все ключевые моменты – самооценка, инстинкт и религия, – человечество просуществовало бы столько, сколько, например, Солнечная система, то есть до наступления непреодолимых обстоятельств. Но если любой из указанных ключевых моментов утрачивался, неизбежно начиналось разрушение.