Частица хаоса - Александр Голодный

Память более-менее устаканивается начиная с 18 лет, с окончания Максимом школы.

Далее. Я – не Макс, наверняка присутствует масса отличий во всем, начиная от характера с поведением и заканчивая, как полагаю, манерой общения и общей вазомоторикой. Бросится это в глаза? Тем, кто хорошо знает моего предшественника – несомненно. Отсюда простой вывод – нужна легенда, ибо в противном случае… Чужая память щедро одаряет яркими сценами из блокбастеров. Извечные враги свободы и демократии всегда готовы подменить двойником любого гражданина Югороссии, чтобы совершить очередное страшное злодеяние. Агенты Сибири и жаждущей имперского реванша Среднерусской конфедерации, наемники эмиратских нефтяных корпораций и самое страшное – террористы «Офицерского союза». Последние вообще звери во плоти, питающиеся исключительно невинными младенцами и кровью девственниц…

Ага, сразу после того, как они этих самых весьма недурственных, судя по фильмам, девственниц попользуют по прямому назначению, обосновывая тем самым последующее появление младенцев.

Ну и бредятина в голове у предшественника!

Избыточный просмотр телепередач приводит к задержкам в развитии и общему разжижению мозга – это к гадалке не ходи. Ведь тридцать три года мужику! Я в его возрасте уже с майорскими погонами ходил, боевые задачи в полный рост выполнял. А этот!..

Но среди пропагандистского хлама попадается и полезная информация. Спецслужбы местного мира представлены полицией, службой безопасности Югороссии и спецагентами Контрольного совета Лиги Наций. Последние крутые, как Джеймс Бонд, фактически, с открытой лицензией на убийство.

Итак, какие имеем варианты?

Всячески «обсосав» вопрос, перебрав варианты, останавливаюсь на легенде изменения психики после пережитой клинической смерти. Это в качестве основы, а так: всегда думать и больше молчать.

А если предшественник был болтуном?

Поразительная вещь – и проверить невозможно. Особенности психотипа Максика, похоже, канули в лету вместе с его душой.

Придется действовать по обстановке, почаще «включая дурака» – люди это любят.

Выключив поднадоевший телевизор, вспоминаю и анализирую сцены из жизни того, кого совсем скоро придется изображать.

Не хочу я, понимаете ли, в застенки. А в местную психушку вообще не хочу, хотя диагноз «шизофрения» выглядит крайне заманчиво, объясняя любые странности. Но ведь «вылечат»!

За глубокими раздумьями и застает заглянувшая в палату Ольга Дмитриевна.

– Как вы себя чувствуете, сэр? Что-то вы помрачнели.. Вам стало хуже?

– Нет, леди, все хорошо. Даже аппетит к обеду пробуждается. Просто задумался. Такое вспомнилось…

Расчет на женское любопытство оправдался:

– А что, сэр?

Надеюсь, что мое выражение лица можно назвать доверительным:

– Ольга Дмитриевна, ответьте, пожалуйста, честно: я ведь почти умер по дороге сюда?

Есть попадание! Отлично!

– Нельзя так говорить, Максим Александрович. Вас своевременно доставили, провели реанимационные мероприятия…

Отрицательно качаю головой:

– Я видел, как я умер, видел свое тело, над которым бились врачи.

В общем, девушка открыла правду – Максик действительно чуть не врезал дуба в реанимации. Клиническая смерть.

Если быть точным, обычная. И наступила раньше, дома, в постели. Но для него. А в освободившееся тело вселился я и немного погодя тоже чуть не помер.

Подмечая реакцию Оленьки, щедро делюсь знаниями, полученными из мистических передач канала РенТВ и Интернета, не забывая с благодарностью поминать Господа.

Судя по лицу и жестам благодарной слушательницы, легло качественно. Потом даже немного поболтали о всяком-разном невозможном. Очень приятная в общении девушка. Отзывчивая, непосредственная и над шутками смеётся с удовольствием. А такой строгой казалась поначалу.

Легенда точно пришлась ко двору, потому что после обеда в палату заглянул лечащий врач с тем же самым мистическим вопросом. Выслушав более сбивчивую и запинающуюся (главное – не переигрывать!) версию, доктор подвел итог:

– Это знак свыше, молодой человек. Сами небеса дают вам понять, что необходимо беречь данную Господом жизнь, не транжирить ее на сомнительные удовольствия, и не рисковать ею понапрасну.

– Да, сэр. Когда я вспоминаю свое прошлое поведение…

На мой циничный военный взгляд, вытирание соплей и душеспасительные беседы с пациентом категории «вери гуд» изрядно подзатянулись. Но зато прозвучало дельное предложение – поведать о случившемся пастору и осуществить пожертвование на нужды церкви. Второе как-то особо и не хотелось…

Это что, пробудившаяся жаба? Осталась от Максика и тянет липкие холодные лапки к моему горлу? На фиг! Отличный кирпичик в основание легенды, выполнить обязательно.

Весь следующий день старательно вспоминал эпизоды рабочей деятельности предшественника, а затем состоялась выписка. Кстати, сослуживцы не звонили, здоровьем не интересовались, не навестили… Похоже, Максика не особо любят. Или там вообще никто никого не любит. Ну, и к лучшему.

Учитывая, что меня доставили только в футболке типа «чехол для дирижабля» и соответствующих трусах, опять же за счет страховки получил неплохой синий с белым спортивный костюм и кроссовки в тон. Любезность персонала больницы распространилась даже на оплаченный вызов такси с пометкой – «доставлен без единой карты». Хорошо, что платит фирма. Опять же по совету Ольги Дмитриевны дозвонился по больничному телефону до околотка и поговорил с дежурным. Околоточный вскрывал дверь медикам, когда я в отрубе валялся на кровати, полиция же произвела опечатывание квартиры после убытия кареты скорой помощи.

Распрощавшись с персоналом, выбравшись из подвезенного к самой легковушке инвалидного кресла, занимаю место в салоне и озвучиваю:

– Платановый бульвар, восемнадцать.

Мысленно добавляю: подъезд третий, этаж четвертый.

На лавочке у подъезда сразу замечаю крепкого парня со скучающим выражением лица. Завидев мою выбирающуюся из такси тушу, он немедленно оживляется:

– Сэр Михеев?

– Да, это я, офицер.

– Старший лейтенант Кузякин.

Предъявляет пластиковую карточку-удостоверение. Интересный момент – фотография по периметру подсвечена переливающейся полосой. И держит прямоугольник характерно, за угол, не иначе, воздействуя на папиллярный датчик. Нехилая электроника.

– Пройдемте, сэр.

Вежливо поздоровавшись с приветливо ответившей консьержкой, поднимаемся на лифте (в последний раз катаешься, сало. Отныне только ножками, по ступенькам!). Чистота вокруг неописуемая, на площадке зелень в горшках, сияющие окна украшены веселенькими занавесочками.

Моя дверь. Поперек дверной коробки закреплена украшенная красно-белыми полосами и надписью «полиция» замысловатая металлическая конструкция.

Старлей достает из кармана сотовый телефон явно служебного вида, жмет комбинацию кнопок, подносит к лицу:

– Оперуполномоченный полиции старший лейтенант Кузякин. В присутствии прибывшего из больницы владельца произвожу вскрытие заблокированной квартиры. Причина блокировки – вариант пять.

Телефон вставляется в паз поперечной перекладины, карточка-удостоверение проходит через специальную щель. Звучный щелчок, гудение электромоторчиков. Вынув телефон, офицер другой рукой снимает блокирующую дверь конструкцию. Под продолжающееся жужжание привода, она самостоятельно складывается и уменьшается в размерах на глазах, превращаясь в короткую прямоугольную балку. Заинтересовавшись необычным зрелищем, спохватываюсь только от бесстрастного указания:

– Открывайте дверь, сэр.

Блин, а как?.. Ведь моя карта осталась в квартире…

Стоп!

Тут выручила не память, а элементарная наблюдательность. Вот же на косяке горит красным квадратик дисплея, как раз по размерам… Прикладываю большой палец правой руки. Надеюсь, отпечатки пальцев с моим вселением не изменились.

Цвет подсветки меняется на зеленый, следует щелчок, дверь немного приоткрывается. Лишь сейчас срабатывает память: "Запасный вариант входа. Только в присутствии офицеров полиции".

– Сэр, будьте добры, разборчиво произнесите сюда: «Максим Александрович Михеев, вскрытие квартиры подтверждаю».

Послушно повторяю фразу в телефон, успев ближе разглядеть аппарат. Точно, служебная модель.

– Всего хорошего, сэр.

– И вам, офицер. Спасибо!

Не оборачиваясь, он кивнул, нажимая кнопку лифта. Закрылись двери, тихо загудел привод, и я остался на площадке один… если не считать висящей под потолком видеокамеры. Хватит тупить!

Распахиваю дверь и захожу внутрь, встречаемый закисшим едким амбре.

Дом, милый дом.

Проведенный поверхностный осмотр квартиры добавил немало штрафных пунктов к образу Максика. Свинья конченная!

Ладно там засохшая лужа блевотни у кровати. Можно закрыть глаза на завалившую мойку, оставшуюся после празднования кучу грязной посуды, тоже, кстати, воздух не озонирующую. Переполненное мусором, смердящее ведро, неопрятные объедки в тарелках и без на засыпанном крошками столе, пустые бутылки из-под пива и виски, грязь на полу… какой тут вообще срач! Пыль вытиралась лишь с одного предмета обстановки – здоровенного плоского телевизора и, судя по жирным пятнам, исключительно рукой. Замусоленное постельное белье только не стоит, зато близки к окаменению валяющиеся повсюду разноцветные носки.