Больше чем счастье - Эмма Ричмонд

— Нет, думаю, мы уедем сегодня на целый день.

— В таком случае я приступаю к выполнению своих ежедневных обязанностей. — Любезно кивнув обеим дамам, он удалился и закрыл за собой дверь.

Фыркнув от смеха, Нита несколько подпортила спектакль.

— Ой, Мелли, он просто душка, он что, всегда так с тобой разговаривает?

Улыбнувшись, Мелли кивнула:

— Как правило. Иногда говорит по-французски, чтобы проверить меня, иногда по-английски, чтобы пристыдить. Итак, куда ты хочешь сегодня пойти? Пройтись по магазинам здесь, в Довиле? Или съездить в Онфлер? Канн?

Робко, будто она опасалась быть надоедливой, Нита решилась прощупать:

— А Байе очень далеко отсюда?

— Байе? Да нет, примерно час езды, может, чуть больше. А ты что, хочешь посмотреть гобелены?

Кивнув, Нита затарахтела:

— Я всю жизнь мечтала там побывать. Еще с тех пор как нам о них рассказывали в школе! Все-таки далековато, может, ты не совсем хорошо себя чувствуешь для такой утомительной поездки…

— Нита, я же всего-навсего беременна. Я не больна! И Байе вовсе не далеко! — Несколько минут она задумчиво глядела на подружку, стараясь хотя бы на время отделаться от неприятных мыслей, а затем, тряхнув головой, сказала: — Решено. Поедем прибрежной дорогой. Я могу показать тебе береговые плацдармы, ты посмотришь мемориал на скале в Пуэн-дю-Ок, где подполковник Джеймс Раддер с последними из своих храбрецов штурмовал тридцатиметровые скалы в день высадки, чтобы захватить вражеские укрепления, защищавшие подходы к плацдармам Омаха и Юта со стороны суши. Там все, как было: доты, огневые позиции, орудия, мне кажется, ровно столько, сколько осталось после войны.

— И там можно пройти? — удивилась Нита.

— Да. Должна сказать, я первый раз тоже очень удивилась. В Англии все обнесли бы забором, отвезли бы орудия в безопасное место. Оставили бы надписи на стенах, а все же здесь, — добавила она скорее для себя, — здесь как-то больше уважения. — Стараясь взять себя в руки, встряхнуться, она предложила более весело: — Можем заглянуть ненадолго в Военный Музей, если захочешь — стоит того, — потом заехать на Американское кладбище… Недалеко оттуда есть неплохое место, где можно перекусить. А потом в Байе, и ты непременно должна увидеть собор…

— Но мы же еще пойдем вечером в казино, ты не слишком устанешь?

— Ей-Богу нет! — воскликнула Мелли, быть может, даже излишне решительно. Будет куда лучше, если у нее не останется времени, чтобы задумываться. Горечь разрыва с Чарльзом, еще более досадная оттого, что он был так нежен с ней накануне, перед тем как явилась Нита, чтобы все испортить, заслонила беспокойство о ребенке, заставила ее забыть о том, что она нуждается в покое.

Весь этот долгий и утомительный день она без устали твердила себе, что на самом деле сердца не разбиваются — просто немного болят и саднят. Но, увы, чувствовала, что ее сердце буквально разрывается на части. Бродя вместе с Нитой по местам, куда привозил ее когда-то Чарльз, она притворялась, что подвергает проверке свою решимость вести себя, как ни в чем не бывало. Где бы они ни шли, где бы ни останавливались, все напоминало ей о другом дне, дне радости и печали, теплоты и единения. Дне, когда он и она были самыми лучшими друзьями.

— Комок подступает к горлу, правда? — тихо спросила Нита, когда они смотрели на уходящие вдаль ряды белых крестов на Американском кладбище.

Мелли, и сама в который раз разволновавшись, молча кивнула. Столько смертей, тысячи и тысячи, здесь все земные дела кажутся такими сиюминутными, мелкими.

— Пора. Пойдем немного перекусим.

В Довиль они вернулись, когда было уже больше семи, и застали Чарльза в гостиной за чтением. Увидев их, он отложил газету и любезно поднялся им навстречу.

— Привет, — он улыбнулся Ните. — Его улыбка не отражалась в неподвижных серых глазах, но это смогла заметить лишь одна Мелли. — Удачно провели день?

— Потрясающе! — зачирикала Нита. — Ездили к месту высадки, потом в Байе. Везде так и веет историей! А гобелены! Вы их видели?

Он ответил не сразу, вначале внимательно посмотрел на Мелли, а затем сказал:

— Да, я тоже первый раз удивлялся, представлял себе что-то вроде обычных ковров.

— Да. Гигантский труд. Потрясающе! И вы обе, конечно, безумно устали.

— Я — да! — заявила Нита. — Так что одному Богу известно, как себя чувствует Мелли! — Забравшись на диван, она сбросила туфли.

— Одному Богу известно, как себя чувствует Мелли, — повторил он тихо, и Мелли почудилось, что его голос стал немного добрее. С любезностью, которая показалась Мелли напускной, он спросил Ниту — Слишком устали, чтобы идти со мной вечером?

— Ни в коем случае, — весело возразила она. — Мне только надо немного выпить, полчасика передохнуть, и я — как огурчик!

— Отлично. — Он повернулся к жене. — А тебе, Мелли, я думаю, лучше остаться дома и отдохнуть. Ты помнишь, что сказал доктор, — ты не должна рисковать здоровьем ребенка. Да и своим тоже, — добавил он, пожалуй, поздновато для того, чтобы его последние слова прозвучали достаточно убедительно.

— Да, — согласилась она, — хотя я не так много была на ногах. Больше сидела в машине. Стараясь избегать его взгляда, она продолжала: — Ну, я, пожалуй, пойду, немного полежу. Во сколько ты хочешь выйти? Около девяти?

— Да, я поведу Ниту поужинать, а потом, думаю, ей будет любопытно заглянуть в кабаре, перед тем как мы отправимся в казино.

— Звучит заманчиво. Увидимся попозже. — С несчастным лицом, не глядя на них обоих, она вышла из комнаты, поднялась к себе и улеглась на кровать. Стараясь не давать воли слезам, она вздохнула поглубже, надеясь, что боль в груди утихнет. Итак, ты все слышала, Мелли. Ты больше не нужна.

Через несколько минут дверь бесшумно открылась.

— Как ты смеешь вредить ребенку! — злобно шипел он, приближаясь к ней. — Покой — сказал доктор!

— Я и так…

— Неправда! Жан-Марк говорит, вы уехали в десять утра. Ты что, решила меня наказать?

— Да нет же! Я все время отдыхала. Сидела в машине… — Нерешительный стук в дверь заставил ее замолчать. Недовольно скривившись, Чарльз пошел открывать. Предостерегающе глянув на Мелли, он широко распахнул дверь, и она едва успела взять себя в руки, как в комнату влетела Нита.

— Ой, ничего, что я пришла? — спросила она встревоженно.

— Ничего, все в порядке, — мягко ответил Чарльз. — Я все равно собирался идти. Ухожу, а вы посплетничайте.

— Извини, я не хотела помешать, — попросила она прощения у Мелли, после того как за Чарльзом закрылась дверь.

— Да все нормально, — соврала Мелли, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно убедительнее. — Он просто забеспокоился, потому что думал, я ходила по плацдармам, а я же этого не делала, так что не думай ни о чем.