Вурдалак - Майкл Слэйд

Второе: мы знаем, что его зелье распространяет банда, именующая себя мотоклубом «Охотники за головами». Еще мы знаем, что на деньги Хенглера снимаются порнофильмы. Полиция нравов утверждает, что, по слухам, в конце прошлого года он профинансировал очередную похабель, где в фина-ле одного из актеров прикончили по-настоящему. Неопровержимых улик на этот счет нет, но оснований начать судебный процесс и без того оказалось предостаточно.

Третье: нам до сих пор не удалось выявить связи между Рэем Хенглером и мотошайкой.

И четвертое: без этого его нельзя арестовать за распространение наркотиков.

Что мы делаем? Вызываем «мидасских метких стрелков»? Идем на поклон к Чипу и Дейлу? Нет, привлекаем к делу меня. Я по просьбе местных ребят ставлю телефоны Хенглера на прослушку, и теперь у нас полно трепотни о порнушке и ни полсловечка — о наркотиках.

Что же, опять-таки, мы делаем? Вызываем американскую морскую пехоту? Техасских рейнджеров? Бэтмена и Робина? Нет! Тебе стукает в голову, что нужно найти кого-нибудь не-засвеченного, пусть, мол, встрянет в Хенглеров гешефт. Кто же твой кандидат? Ну конечно, Цинк Чандлер! Вот кто нам нужен! И тогда из… откуда он прилетел, Бэрк? Из Лондона? Ага, из Лондона прилетает Цинк, Сотрудник Специального Секретного Отдела. Я-то, понятно, пустое место. Чего меня спрашивать, верно? Это вы — Королевская конная полиция. Это ваши игры. А у меня всего-то голова на плахе и замешанные в эту историю денежки налогоплательщиков, этак с лимон зеленых. Ясное дело, я никто.

Ладно, оставим лирику. В городе появляется Цинк — якобы большой охотник до зелья и денег у него куры не клюют. Он начинает копать и в конце концов выходит на эту Дженни Копп. Дженни вроде бы живет с кем-то из банды, хотя мне казалось, все эти «Охотники за головами» — охотники до мальчиков.

Дженни дает Цинку понять, что, пожалуй, могла бы ему помочь. Что у нее есть связи. Но потом вдруг пугается. Чует легавого. Тогда он выкручивает ей руки.

А что же я, Бэрк? Слушаю: бип. Боп. И — чем черт не шутит? — снова: бип.

Цинк тем временем загоняет Дженни в угол: шьет ей хранение героина, который она вдобавок пару раз толкала. Суши сухари, детка. Бедная цыпочка без марафета корчится на полу… Так может, выгодней не ломать комедию?

Дженни девушка умная — разумеется, какой выбор у наркоманки. Она говорит Цинку, где происходит передача товара, и сдает Хенглера. Самой ей отводится роль осведомительницы. Потом, когда все закончится, Дженни сможет упорхнуть. Никаких обвинений. Новое имя. Смена места жительства за счет Канадской королевской конной полиции и ежемесячно — чек на некоторую сумму. Девчонка, Бэрк, соображала, на что идет, и приняла решение. Мы с тобой никогда не узнаем, где вышла промашка. Дженни была подопытным кроликом — никто другой в шайке наркотиками не баловался, — и Цинк понял, она наверняка в курсе поставок. В тот раз, когда ее вызвонили на пробу, шайка получила что-то новое. А может, они решили, что Дженни слишком много знает. Короче, бабу постановили убрать. Болваны!

Я, Бэрк, между прочим, вовсе не такой бездушный осел, как ты полагаешь. Но я твердо уверен: в этой жизни каждому воздается по заслугам.

Цинк между тем уже вышел через Дженни Копп на байкеров. Кое-что из последнего поступления предназначалось ему. Тогда он смог бы определить общий объем продаж, хенгеровских в том числе.

Дженни Копп свела Цинка с байкерами — и ее роль завершилась. Конечно, Цинк не знал, когда приходит та или иная конкретная партия товара, но это никого не интересовало — мы тогда не были готовы вмешаться. Мы еще не добрались до Хенглера. Так что назначенная на вчерашний вечер встреча с бабенкой, скорей всего, дала бы Цинку лишь бесполезную информацию, которая…

— Заткнись, Уичтер! — перебил Худ. Он покраснел как свекла и медленно лиловел. «Хватит, наслушался», — думал он. — Хенглер мог объявиться во время передачи товара.

— Нет, не мог! — отрезал Кэл Уичтер. — Хенглер слишком много сил положил на то, чтоб держаться в тени. Не стал бы он походя все губить.

— Ну да! Ты сам доверил бы такой объем зелья чужим рукам? Даже Аль Капоне не гнушался присутствовать при крупных сделках. Где наркотики, там не может быть доверия.

Юрист покачал головой.

— Бэрк, в более крупных масштабах это мура. Итак, Дженни Копп доложила нашему Цинкуше, что вскоре в помещении бойни состоится передача товара. Он не знал, когда точно это произойдет? Ну и что? Зато он знал достаточно, чтоб смекнуть, что вы установили наблюдение, и, значит, мы засечем Хенглера, если тот объявится. Так какого черта твой хваленый Чандлер поперся туда и все изгадил? Из-за того, что назначил бессмысленную встречу, а когда Копп на нее не явилась, заподозрил неладное? Оттого, что на свой страх и риск отправился на бойню, нашел на земле возле одной из машин знакомую сумочку и решил, что бабенка вляпалась? Поэтому он ворвался в здание, ухлопал двоих, ранил третьего, сорвал арест миллионной партии героина — и заодно мимоходом угробил Дженни Копп?

Мы подобрались чертовски близко, Бэрк. Чертовски близко. И вдруг этот урод изгадил нам всю малину из-за какой-то сторчавшейся дешевки, замазанной выше крыши. Как ни верти, она того не стоила!

В глазах Бэрка Худа засветилось отвращение.

— В одном ты прав, Кэл, — сказал он. — Я действительно думаю, что ты осел. Чандлер очень хороший полицейский.

— А вчера напортачил.

— Нет, не напортачил. Вчера он вел себя не хуже, чем в семьдесят пятом, в Мексике, когда прихлопнул опиумный канал…

В закрытую дверь кабинета Бэрка Худа коротко и резко постучали.

За ней стоял инспектор Цинк Чандлер.

Понедельник, 6 января, 7:02

«Hijodetuputamadre! Trinquinuela»[10]' — рычитодин.

«Hijo de la chingada!»[11] — отвечает другой. Цинк Чандлер наблюдает за ними с пятидесяти футов, из кустов.

Мексиканец, которому кажется, что его обыграли нечестно, поднимается из-за стола с мачете в руке. Он высокий, тощий, остроносый, с широкими индейскими скулами и вислыми усами подковой. Верхняя часть его лица заметно светлее коричневого от загара подбородка: сюда, защищая глаза от солнца, падает тень большого сомбреро.

Его партнер замирает за столом с картами в одной руке и бутылкой текилы — в другой. Он сидит очень неподвижно и, щурясь, пристально смотрит в глаза противнику, пытаясь смутить. Наконец Косоглазый кладет карты на стол, не спеша протягивает руку и упирается ладонью в трухлявый пень гваяканы. Он подносит бутыль к губам, выливает обжигающую жидкость себе в глотку и лишь тогда тоже берется за мачете.