Чейзер (Chaser) - Вероника Мелан

Так нельзя. Это жестоко. Неужели ему самому хоть бы хны? Или этот тип с головой-компьютером способен при желании гасить не только эмоции, но и собственное физическое влечение? Тогда он опасен.

Да, оказывается, мужчины бывают опасны, очень опасны. Об одних легко забыть, другие же превращаются в наваждение, в навязчивую идею, в желанный трофей, не получив который, от досады сгрызешь собственные локти. Рядом с такими начинаешь капать слюной, выть на луну и рычать от предвкушения.

Лайза, как ни старалась, не могла справиться с собственными эмоциями, и это выбивало из колеи сильнее временной неспособности двигаться. Она либо сойдет с ума, либо переспит с ним.

Может, второе погасит нужду? Превратит сказку в обыденную реальность, растворит пузырьки в животе и избавит голову от дымки? Ведь для того, чтобы мечта из воздушного шарика превратилась в кусок резины, нужно всего лишь снять розовые очки и взять тот в руки?

Не бывает незаменимых мужчин, бывают всего лишь самцы, надуманное представление о которых получится развенчать лишь приблизившись. Коснувшись. Некоторые десерты лишь издалека выглядят красиво, а на вкус…

Лайза притихла, наконец перестала ворочаться.

Что ж, если это поможет вернуть нормальный сон, она сделает это. Попробует его.

На вкус.

Глава 4

Новый день начался с приятных сюрпризов.

Сюрприз номер один: ее руки и ноги начали двигаться, пусть слабо и вяло, но все-таки. Сюрприз номер два: после чистки зубов Лайзу на время завтрака отнесли на кухню, где посадили на высокий стул и помогли упереться локтями в стол, чтобы не упала. Прогресс-то эгегей!

Внутри все ликовало — хотелось напевать себе под нос и беспрестанно двигать пальцами (локтями нельзя — с высокого стула на пол больно), зато побалтывать в воздухе ногами оказалось ни с чем несравнимым удовольствием. Конечно, еще бы нормально расчесаться и подкрасить глаза, но подобные прелести станут доступны лишь через несколько дней, поэтому Лайза решила не кукситься, тем более что поводы для радости перевешивали поводы для грусти.

На плите шкворчала яичница, в воздухе разносился запах жареных помидоров, специй и ветчины, кусочки которой двухметровый шеф-повар с повязанным вокруг талии фартуком ловко переворачивал лопаткой.

Лучи утреннего солнца нежились на светлой деревянной поверхности кухонного стола и чаше с фруктами.

— А тебе идет фартук!

Лайза смеялась, наблюдая за ладными действиями "няни"-повара.

— Мне много чего идет.

— Шаровары, ирокез и трусы с ушками-слониками?

Мак усмехнулся.

— Хм, есть вещи, которые не стоит дополнительно украшать. Тем более ушами-слониками.

— Ничего, твоей гротескной пещере, где ты мучаешь жертв, не повредят веселые тона. А ее хозяину что-нибудь помимо кожи, цепей и металла. Например, бантик на пряжке…

Лопатка зависла в воздухе, темные брови притворно нахмурились.

— Это таким ты меня видишь? Черствым мужиком, бездушным извергом?

В солнечный свет вплелось веселое хихиканье.

— Не-е-е-ет! Здоровым брутальным и крайне привлекательным мужиком, мучающим ни в чем не повинных девиц.

В ответ фыркнули; через минуту о поверхность стола брякнуло дно широкой фарфоровой тарелки.

— Ешь, девица, а то мне скоро некого будет мучить.

Лайза хотела было выдать что-нибудь типа "ты быстро найдешь мне замену" или "тебе в любом случае некого будет мучить, стоит мне начать ходить…", но почему-то не решилась. Есть хорошие провокации, а есть плохие. Ни к чему портить отличное утро фразами с двойным дном. Уж лучше послушно открыть рот, стянуть губами горячий кусочек яичницы и счастливо его прожевать, глядя в озорные зелено-коричневые глаза завтракающего напротив мужчины.

Он предложил это сам — побыть с ним в гараже, и теперь Лайза сидела в синем выцветшем старом кресле и наблюдала за обнаженным торсом Мака, склонившимся над открытым капотом ее Миража. Того самого Миража, который она не видела с ночи погони. С той самой трассы, где она готовилась умереть — порванная и раненая — в цепких когтях невидимого охотника, доставших ее через расстояние.

Тогда было больно. Теперь почти хорошо.

Как выцвели и изменились воспоминания.

Стеклянная крыша пропускала внутрь широкие полосы солнечного света, в котором неторопливо и хаотично плавали пылинки. Пахло машинным маслом, старыми тряпками, полировочной смесью, кожей и чуть-чуть бензином. Лениво, тихо, спокойно. Негромко позвякивал ключ, которым Чейзер откручивал от аккумулятора промасленные гайки. Время от времени механик вглядывался в устройство движка и качал головой. Иногда хмыкал, вытирал со лба капельки пота и что-то бурчал себе под нос.

Лайза разглядывала стоящий рядом хромированный черный автомобиль — тот самый звездолет, севший ей на хвост. Красивый, гладкий, притягательно-идеальный, как и лоснящиеся от пота поигрывающие при движении накачанные мышцы его владельца. Затем оглядела периметр гаража, слишком большой для одного автомобиля.

— А почему у тебя только одна машина? Ведь ты любишь водить? Почему не три, четыре?

Мак, не поворачиваясь, ответил:

— С ним срастаешься, привыкаешь к нему, это занимает время. Машина — не груда металла, не просто четыре колеса. Думаю, ты знаешь. Поэтому мне не нужна просто коллекция моделек, которой я мог бы хвастаться перед друзьями.

Да, она понимала. На собственном опыте знала, как стальной конь превращается в друга, в продолжение тебя, в того, кто слышит и чувствует, как бы глупо это ни звучало. Конец фразы, впрочем, приковал к себе внимание.

— А у тебя есть друзья?

— Есть.

Короткий лаконичный ответ.

Объяснений Лайза и не ждала; есть друзья, и хорошо. Значит, есть в нем и что-то человеческое, нормальное, присущее обычным людям. А вот если бы их не было…

— Ты пользуешься этим кораблем и для себя, и для работы?

— Да.

— А в чем заключается твоя работа?

— Думаю, это ты уже поняла.

— Преследовать, находить кого-то?

"Убивать?" — этого она не стала добавлять вслух. Впрочем, подтверждения не последовало и на последний заданный вопрос.

— А тебе нравится твоя работа? Нравится преследовать? — Наверное, подобное психологическое "копание" не поощрялось, но ее не щелкали по носу, и поэтому Лайза продолжала допытываться: — Ведь "жертве" в этот момент больно.

Мак разогнулся, оперся ладонями на капот и посмотрел на нее.

— Я охотник, девочка. Охотник по призванию, по крови. В каждом деле есть положительные и отрицательные стороны. Тебя интересует, нравится ли мне это? Да, нравится. Тем более, что все мои жертвы заслуживают быть найденными.