Мириал. В моём мире я буду Богом - Моника Талмер

Это был уже не коридор. Я вдруг почувствовал, что там, где я сейчас нахожусь, нет ни квартир, ни людей, ни лифтов, ни дежурных по этажам. Внезапно похолодало, и свежий морозный воздух стал постепенно просачиваться непонятно откуда, наполнять то неизвестное пространство, которое было по-прежнему скрыто от меня темнотой. Но я осознавал, что оно ОГРОМНО. Откуда-то очень издалека подул ветер, неприятно завывая, и до меня стал долетать какой-то едва различимый гул.

Я стоял, как вкопанный, холодея внутри и снаружи. Вообще-то, на самом деле это не было настоящим страхом, скорее, паникой. За последнее время я немного привык к удивительным перемещениям и умудрился сохранить здравый рассудок, и сам не знаю, как, и поэтому просто гадал, куда же занесло меня на этот раз

Постепенно стало светлеть, и кое-что начало вырисовываться передо мной. Сначала мне показалось, что это просто обман зрения, уставшего от темноты, настолько возникшее видение было неправдоподобным. Я увидел вдалеке горную цепь, покрытую снегами, озаряемую пурпурным солнцем, свет которого постепенно становился всё ярче и ярче, разгоняя мрак. Скоро я определил, что тоже стою на горе, возле самого обрыва, под которым простиралась живописная зелёная долина. Значит, стоило мне сделать ещё один шаг…

Я с ужасом отшатнулся от края обрыва, обливаясь потом, несмотря на холод, царивший вокруг. Солнце достигло зенита и замерло, глядя прямо на меня. Безмолвствовали горы, и постепенно стихал ветер. Всё как будто замирало, завершив процесс осуществления, превращалось в грандиозную декорацию.

— Ау!-Окликнул меня кто-то за моей спиной.

Я обернулся и увидел маленького старичка в чёрной накидке с капюшоном, закрывающей всю его сгорбленную фигуру. В его руке был посох, на плече висела котомка из грязной мешковины, а на указательном пальце руки, выступающей из-под широкого рукава, которая сжимала этот посох, был надет перстень с камнем, излучавшим такое сияние, что я невольно зажмурился.

— Прошу прощения, -сказал старичок, -не учёл. Открывайте ваши глаза.

Я осторожно приоткрыл один глаз. Перстень сиял уже не так сильно.

— Так не больно?-Спросил старичок.

Я отрицательно покачал головой, открывая второй глаз.

— Ну, вот и славно.-Улыбнулся он.

Голос у старичка был неправдоподобно молодым, и голубые глаза, усеянные морщинками, глядели как-то по— юношески лукаво из-под мрачного капюшона. На какое-то мгновение этот хитроватый взгляд даже показался мне знакомым.

— Называйте меня просто Гам, -сказал он.-Полное имя не представит для вас интереса.

Он не протянул мне руку, и мне ничего не оставалось, как просто её пожать и назвать себя.

Гам удовлетворённо кивнул, повернулся, и пошёл прочь, не говоря ни слова. Поразмыслив немного, я решил двинуться за ним. Я нагнал его и пошёл рядом. По тому, что Гам не выразил протеста, я определили, что поступил правильно.

Гам повёл меня узкой тропкой вниз, к подножью горы, и по мере того, как мы спускались в долину, начинало теплеть. Мой проводник орудовал своим посохом с ловкостью молодого человека, раздвигая попадающиеся по дороге ветки кустарников и отбрасывая с тропинки крупные палки, о которые можно было бы споткнуться.

Мы спускались, наверное, минут сорок. Под конец я здорово устал и весь взмок, однако Гам шёл по-прежнему легко и быстро, что-то тихонько мурлыкая себе под нос.

Наконец мы завершили спуск, и тропинка, сделав последний оборот, вывела нас в долину, невероятно красивую и покрытую зеленью. В центре находилось озеро, прозрачное и чистое, а возле берега стояла небольшая лодка.

Гам остановился, поклонился озеру, молитвенно сложил руки и стал что-то шептать себе под нос. Вода стала покрываться рябью, хотя ветра не было. Так продолжалось ещё минут пять, поэтому совершенно неудивительно, что я ослабил внимание и стал озираться по сторонам. Из-за этого я упустил тот момент, когда ЭТО случилось.

Повернувшись снова к озеру, я замер от восторга — удивление в последнее время давалось мне с большим трудом, — в самом центре озера постепенно возникал прекрасный замок. Некоторое время он казался воздушным и призрачным и едва подрагивал от колебаний воздуха, но потом начал постепенно плотнеть, пока не затвердел окончательно. Замок сиял так же ярко, как кольцо Гама, до того, как он уменьшил его свет, и я опять зажмурился.

— Придётся потерпеть, -сказал Гам.-Это мне пока не под силу.

Он взял меня за руку, подвёл к лодке, помог зайти в неё и сесть, и держал за руку всю дорогу до замка. Приплыв, мы вышли из лодки, и Гам повёл меня в замок.

Мы поднялись по ступеням и вошли внутрь.

— Открывайте глаза, Гэл, -сказал Гам и выпустил мою руку.-Уже можно.

Я открыл глаза и был очень удивлён тем, что не обнаружил ожидаемой роскоши. Я оказался в пещере, сырой и неуютной, единственным предметом в которой оказался ковёр на полу.

Гам медленно ходил по пещере, зажигая в углах свечи.

— Вы можете чувствовать себя как дома, Гэл, -говорил он своим звонким голосом.-Располагайтесь прямо здесь и не стесняйтесь, и даже думайте о чём угодно.

— Спасибо, -сказал я и растянулся на грубом ковре.

Я действительно очень устал, у меня позади был целый день, и поэтому, стоило мне принять горизонтальное положение, глаза у меня стали слипаться. Аромат свечек наполнял пещеру, и, то ли из-за этих благовоний, то ли от усталости, происходящее вдруг показалось мне совершенно нереальным. Сквозь клубы дыма я различал сгорбленную фигуру Гама, перемещающегося по пещере, который стал что-то бормотать на непонятном мне языке, и его слова убаюкивали меня и усыпляли, словно магическое заклинание.

— Не противьтесь этому, Гэл, -мне показалось, что я слышу его голос у себя над ухом, хотя я ясно видел его в противоположном углу.-Отдохните, вы устали, закройте глаза. Подумайте, где бы вы хотели сейчас оказаться, какой момент вашей жизни для вас наиболее ценен.

Я, не долго думая, вспомнил Рекса Гейрана и свои неудачные пробы.

— Ответ неверный. Обида, -констатировал Гам.-Вторая из низших функций, ошибочно называемых чувством. Суть -неудовлетворённость. Возврат невозможен из-за несовершенства функций сознания и непонимания цели предписания. Думайте дальше.

Но как-то больше в голову ничего не шло.

— Включите будущее, -советовал Гам, -просмотрите каналы личных связей.

Будущее? Личные связи? Как я мог себе вообразить такое? В моём будущем мне улыбалось только моё лицо с экрана телевизора и с первых страниц газет. Я совершенно не представлял, с кем и где в это время я буду жить, это для меня было совершенно неважно!

— Ошибочная трактовка предписания, -со вздохом заметил Гам.-Поищите, может, ещё что-нибудь?

Я поискал. Ничего.

— Ну, что ж, -опять вздохнул Гам, -просыпайтесь, Гэл, а не то совсем провалитесь в параллельную косвенность.

Я открыл глаза. Усталость как рукой сняло, и я почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Чего нельзя было сказать о Гаме — он стоял неподалёку с озабоченным видом, и глаза его заметно погрустнели.

— Что вам сказал Джек?-Спросил он.-В какой вы фазе?

— Не знаю, -растерялся я.-Он что-то говорил о том, что отвяжет верёвки…

— Понятно. Странно.

— Что?

— Мы были убеждены, что невозможна ошибка, но если не верно направление уклона…

Гам повернулся ко мне спиной и снова зашептал молитвы на незнакомом мне языке. Я чувствовал себя на редкость паршиво. Судя по всему, я чем-то очень расстроил Гама, и он даже не пытался скрыть разочарование.

Через некоторое время он закончил, повернулся ко мне, поклонился, сложив руки, и двинулся к выходу. Я воспринял это как указание идти за ним.

Мы прошли по узкому проходу в помещение, находящееся по соседству, которое напоминало бальный зал — красивый, выложенный цветными плитами пол и драпированные шторы на окнах. В центре располагался мягкий диван.

— Вам здесь удобней?-Почти язвительно осведомился Гам.

Я бестолково кивнул. Гам уже не светился дружелюбностью и явно относился ко мне, как к чужаку. Почему-то это причиняло мне такую боль, о возможности испытать которую я даже не подозревал. Каждый его укол в мой адрес, каждый неодобрительный взгляд, скрывавший его внутреннее смятение, просто резали меня по-живому.

— Ложитесь и делайте то же самое, -сказал он.

Я лёг на диван, чуть не плача.

— Что вы видите?-Спросил Гам.-Я имею ввиду внутри.

Я молчал, потому что смертельно боялся сказать что-нибудь не то. Гам, по-видимому, понял, что затерроризировал меня до невозможности, и смягчился. Откуда-то донеслась тихая музыка и послышался шорох платьев.

— Не открывайте глаза, Гэл, -доверительно шепнул мне Гам, снова превращаясь в друга.-Просто представляйте всё это. Вы лежите на этом диване, вы не можете встать, вы не можете даже пошевелиться, вы не можете увидеть то, что происходит. Но вы слышите. Вы слышите, правда? Музыка, люди, танцы… Слышите звон бокалов, Гэл? Слышите смех? Они пьют, они танцуют, им весело!