Искусительница, или Капкан для ялтинского жениха - Юлия Шилова

— А может, я хочу закрутить курортный роман с тобой?

— Со мной?

— Да. А почему это тебя так удивляет?

— А это обязательное условия для того, чтобы я могла поселиться у тебя на летней веранде? Я нужна тебе без комплексов?

— Ерунда. Если ты ничего не хочешь, то ничего и не будет. Я могу положить тебя на диван, а сам лягу на полу.

— Ты знаешь, я еще недавно не верила в принцев из сказки, а глядя на тебя, понимаю, что они есть.

Когда мы стали подниматься по довольно крутым ступенькам к небольшому каменному дому, Влад положил руки на мои плечи и, остановившись, поцеловал меня в губы. Странно, но мне совершенно не хотелось отталкивать его от себя, сказать ему, чтобы он ни на что не рассчитывал. Скорее, наоборот. Мне хотелось, чтобы это длилось как можно дольше, потому что от этого мужчины исходило особое тепло, магнетизм, а самое главное — мне с ним было тепло и надежно. Мой взгляд затуманился, и я стала целовать Вадима с такой страстью, на которую только была способна. Когда наш долгий поцелуй все же закончился, я слегка отстранилась и прошептала:

— Прости.

— Это ты меня прости.

— За что?

— За то, что не удержался.

— Знаешь, а мне понравилось. Ты если еще захочешь, то не удерживайся.

Влад улыбнулся, взял меня на руки и понес вверх по крутой лестнице.

— Пусти.

— Не пущу.

— Но тебе же тяжело.

— Да нет. Мне даже очень приятно тебя нести.

Я ощущала непонятную и стремительную тягу к Владу и не могла ничего с ней поделать. Благородство этого человека действовало на меня с огромной силой, и я хотела верить в то, что оно искреннее. Я понимала, что зародившееся во мне чувство не принесет никаких плодов, потому что у меня завязывается курортный роман, а для того, чтобы получить от курортного романа настоящее удовольствие, не нужно относиться к нему серьезно.

Влад донес меня до самого дома, поставил на ноги и отдышался.

— Я же тебя предупреждала, что сама могу дойти. Я не пушинка.

— Да все в порядке.

Посмотрев на темные окна дома, я с облегчением вздохнула и подумала, как все-таки замечательно, что мне не придется встречаться со всей честной компанией и объясняться, как и зачем я здесь очутилась.

— Все твои уже, наверно, спят?

— Скорее всего. Девчонки рано встают, есть готовят и идут на пляж пораньше места занимать.

Открыв ключом дверь летней веранды, Влад провел меня внутрь и включил свет.

— Тут все очень скромненько, но жить можно. Проходи и чувствуй себя как дома.

Как только я подошла к дивану, то сразу заметила, что на нем кто-то спит. У меня даже не возникло сомнений, что кто-то занял место Влада и спал, накрывшись с головой покрывалом, положив на голову подушку, чтобы не было слышно шума, доносившегося с улицы. Из-под одеяла торчала женская нога с ярко накрашенными ногтями.

— Влад, а почему ты мне сразу не сказал, что ты не один здесь ночуешь? — спросила я безжизненным голосом. От чувства неловкости я была готова провалиться сквозь землю. Дурацкая ситуация.

Как не один? — Влад не сразу понял, к чему я клоню, и раздраженно сказал: — Вот черт, кто-то из девчонок здесь завалился. Выпили, наверно, много. Я же ясно всем сказал, что летняя веранда моя. Мы же вроде все места распределили.

Видимо, увидев висящую на спинке стула женскую сумочку, Влад почувствовал себя крайне неловко и как-то виновато сказал:

— Сумка Маринкина, значит, Маринка тут спать завалилась. Точно, напилась. Вот зараза, и как ее только сюда угораздило спать прийти.

— Возможно, она к тебе просто неравнодушна. Видимо, она хотела, чтобы ты вернулся и лег рядом.

— Что-то я не замечал, чтобы Маринка была ко мне неравнодушна.

— Мужчины многое не замечают в женщинах. Они хотят видеть только то, что им нужно. На все остальное они закрывают глаза.

Еще раз посмотрев на торчащую из-под покрывала женскую ногу с довольно яркими ногтями, я опустила глаза и тихо произнесла:

— Ну, я пойду.

— Куда?

— Что ж мы здесь, втроем, что ли, ляжем?

— Да куда я тебя отпущу? На лежак, на море?

— Да ты не переживай, я не пропаду. Бог даст — еще встретимся.

Я была настроена крайне решительно и уже хотела уйти как можно дальше от этого дома, но Влад взял меня за руку и попытался остановить.

— Ты куда собралась?

— Разберусь…

— Разберешься! Вот тебе сейчас по голове где-нибудь в темном переулке дадут, и будешь знать. Знаешь, сколько сейчас пьяных шатается. Ты же уже хороший урок получила — тебя ограбили. А сейчас еще не хватало, чтобы тебя еще и изнасиловали.

Последние слова прозвучали для меня как пощечина, я закрыла глаза и ощутила острую душевную боль. Перед глазами всплыл тот злосчастный поезд. Милое общение… Шампанское… Ограбление… Изнасилование…

Увидев, что мое лицо исказила настоящая мука, Влад тут же взял мою руку и попытался перевести разговор в другое русло.

— Извини. Я что-то не то сказал. Пойми меня правильно: если я пригласил тебя к себе, значит, я несу за тебя ответственность. Да я буду конченым гадом, если отпущу тебя ночью одну в темноту. Тем более, я прекрасно знаю, что тебе некуда идти.

— И что ты можешь мне предложить? Диван-то всего один.

— Я сейчас Маринку разбужу и в дом отправлю. В конце концов, я сразу же эту веранду занял, и все со мной согласились. Никто не виноват, что Маринка напилась и кровати перепутала.

— Да неудобно как-то ее будить…

— Неудобно тебя ночью на улицу отпускать.

Влад подошел к дивану и со словами: «Маринка, вставай!» — скинул подушку на пол и откинул одеяло.

Посмотрев на лежащую на диване девушку, я почувствовала, как по моему телу пробежала судорога, и издала пронзительный крик.

Глава 7

То, что девушка была мертва, не вызывало сомнений. Она лежала с запрокинутой головой, ее перекошенное лицо было синевато-бледным, а в открытых глазах застыл ужас.

— Бог мой, Маринка! — Влад бросился к девушке и попытался нащупать у нее пульс. Не сумев это сделать, он откинул безжизненную руку.

На шее девушки была отчетливо видна полоса, которая свидетельствовала о том, что жертва была жестоко задушена. На лице несчастной застыла гримаса боли. На полу валялся кусок шнура. Влад поднял его и, остановив взгляд на девушке, дрожащим голосом произнес:

— Ее задушили этим шнуром.

— А кто? — с трудом выдавила я из себя.

— Не знаю. Она еще сегодня вечером была жива. Мы расстались на набережной. Ума не приложу, как такое могло случиться.