Тайна художника - Росс МакДональд

— Кто это? — спросила она почти равнодушным тоном.

— Антиквар из Аризоны. Это он продал Бемейерам ту картину. Вы знаете Поля Гримеса?

— Не повторите ли вы яснее имя этого человека!

— Поль Гримес!

— Никогда о таком не слышала…

— Да?! Так почему же вы вдруг упали в обморок, едва я успел сказать о том, что он убит? — насмешливо спросил я.

— Вовсе не потому! — твердо возразила она. — Просто со мной случается иногда такое… Подобные обмороки совсем не опасны… Они видимо от переутомления…

— Может быть, будет лучше отвезти вас домой в моей машине? — вежливо предложил я.

— Нет, конечно! — запротестовала она. — Потеряла бы место, а этого я не могу себе позволить. Ведь это наш единственный источник существования.

Тяжело опустив голову, миссис Джонсон двинулась неуверенными, шатающимися шагами из комнаты по направлению к палатам, где находились пациенты санатория.

— Так куда же Фред намеревается завезти мисс Бемейер? — четко и ясно проговорил я еще до того, как она успела дойти до двери комнаты.

Миссис Джонсон не удостоила меня ответом. Она никак не прореагировала на неприятный для нее вопрос. Просто продолжала свой путь все той же шатающейся походкой.

Глава 13

Несмотря на позднее время я решил продолжать «свои беседы» с интересующими меня людьми. Теперь я вновь отправился на виллу Хантри и вскоре был уже там.

Миссис Хантри тихо вошла в комнату, где я ее поджидал. Она была опрятно причесана. На ней было открытое красивое, спадающее до пола вечернее платье. Казалось, она еще не переодевалась после своего званого приема. А может быть, он и закончился лишь недавно… Этого я не знал.

— Вы?! Ведь уже так поздно! — воскликнула она, не скрывая своего недовольства из-за моего появления в такое время. — О чем, собственно, идет речь?

Я вынул из кармана черно-белое фото, изображавшее пропавшую картину.

— Не хотели бы вы посмотреть на эту фотографию? — вежливо спросил я. — Это фотокопия украденной у Бемейеров картины.

— Но ведь я не могу ничего добавить вам к тому, что уже сказала раньше! Повторяю, я уверена в том, что эта картина, о которой идет речь, фальшивка. Это не работа моего мужа. Я ведь хорошо знаю все его картины, а этот женский портрет не из их числа, — уверенно заявила она.

— Вы узнаете натурщицу, позировавшую этому художнику? — неожиданно спросил я, глядя на нее.

Миссис Хантри внимательно посмотрела на меня. Этого было достаточно, чтобы я отлично понял, что она узнала женщину.

— Немного похожа на женщину, которую я знала очень давно, еще молодой девушкой… — медленно ответила миссис Хантри после некоторых колебаний.

— Когда вы ее узнали?

— Да я, собственно, и не знала ее в полном смысле этого слова. Когда-то встретила ее на каком-то приеме в Санта-Фе… еще до войны…

— Как ее зовут?

— Пожалуй, я не смогу ответить… Ее внешние данные частично изменились здесь на фото… К тому же она сама частенько меняла свое имя, когда жила с разными мужчинами, беря их фамилии… — задумчиво и явно нехотя говорила она. Потом вдруг она быстро подняла голову, внимательно посмотрела на меня, словно лишь теперь ей в голову пришла какая-то неприятная мысль. Она сердито добавила: — Нет, нет, мой муж вовсе не был в числе тех мужчин!

— Но он должен был достаточно хорошо знать ее, так как нарисовал этот портрет! — четко подчеркнул я.

— Он не рисовал! Я уже не раз утверждала это! Говорила вам об этом также не раз!

— Тогда кто же нарисовал этот женский портрет из прошлого?!

— Не имею понятия…

— Почему вы так уверены в том, что эту картину не мог написать ваш муж? — вновь спросил я, не отрывая взгляда от ее лица.

— Я бы об этом знала наверняка! Ведь я только что вам сказала и еще раз повторяю, что мне известны все работы мужа!

— Но ведь тогда это означает, что и после его исчезновения вы продолжали контактировать с ним?

— Нет, конечно же, нет! — твердо возразила она.

— Тогда откуда же вы можете знать о том, что он не рисовал эту картину в последующие двадцать пять лет после исчезновения?

— Но ведь женщина на этом портрете слишком молода… — ответила она после минуты колебаний. — Она выглядит здесь старше, чем в момент нашей беглой встречи в Санта-Фе, где-то в 1940 году… это так… Но сейчас ей, должно быть, много лет, она наверняка уже старуха… если вообще еще жива…

— Однако ваш муж мог нарисовать ее по памяти, а не с натуры! И нарисовать эту женщину он мог относительно недавно, а не в далекие времена вашей молодости. Если он все еще жив, конечно…

— Понимаю, куда вы клоните… — проговорила миссис Хантри каким-то тихим, бесцветным голосом. — И все же я не думаю, чтобы Рихард являлся автором этой картины…

— А вот Поль Гримес думал иначе! — твердо подчеркнул я. — Он считал, что этот портрет написал именно Рихард Хантри. Ведь так?

— Да… Но лишь потому, что за эту картину ему хорошо заплатили…

— Так ли это на самом деле? Я думаю, что Поль Гримес и умер из-за этого… Он лично знал натурщицу, которая позировала ему не раз. И это от нее он узнал, что картину нарисовал именно ваш муж. По каким-то причинам это знание было очень опасным для кого-то. Это оказалось опасным и для самого Поля Гримеса, а не только для его убийцы.

— Значит, вы обвиняете моего мужа? — тихо спросила она.

— Нет… — покачал я головой. — У меня нет никаких оснований для этого. Я ведь даже не знаю точно, жив ли он или нет… А вы, миссис Хантри?

Она поникла всем телом. Потом тяжело вздохнула. Ее груди при этом четко вырисовались на фоне тонкого вечернего платья, как два кулачка. Лишь через пару минут она ответила:

— Я не получала от мужа никаких известий со дня его исчезновения… Но говорю вам, мистер Арчер, что и живу лишь воспоминаниями о нем! Мысленно я всегда с ним… все это время… все эти долгие дни… годы… Однако, несмотря на то, что я не знаю, жив ли Рихард или нет, я все равно буду крепко бороться за его доброе имя! И я не буду одинока в нашем городе. Многие выступят против вас. А сейчас прошу вас оставить меня одну…

Я кивнул, попрощался, довольно резко открыл и захлопнул за собой дверь, покидая дом сильно расстроенной миссис Хантри.

Я тоже не был полностью удовлетворен разговором с ней…

Меня разбудил резкий телефонный звонок. Я сразу же взял трубку, воскликнув спросонья: — Да… слушаю!

— Это Бетти Посидан, — представился женский голос.

— У вас такой приятный и безмятежный голос… — признался я, окончательно пробуждаясь.

— Мой редактор поручает мне написать большую статью о деле Рихарда Хантри! — в ее голосе слышалось ликование. — Он предоставляет мне столько газетного места и времени, сколько потребует мой материал. Эти условия чрезвычайно заманчивы для меня. Загвоздка лишь в том, что такую статью о Хантри могут не напечатать…

— Почему?

— Об этом как-то узнала Франчина Хантри. Она звонит с самого утра мистеру Брейлефорду, хозяину нашей газеты. И теперь в его кабинете должно состояться серьезное редакционное совещание… Там все решится. Какие у тебя предложения по этому поводу? — решительно и прямо спросила симпатичная девушка-репортер.

— Попробуй начать с местного музея, — предложил я. — Возьми с собой фотокопию пропавшей у Бемейеров картины. Может быть отыщешь кого-нибудь, кто опознает натурщицу, изображенную на картине. А если повезет, то потом уж сама натурщица нам расскажет, кто именно ее рисовал и когда это было.

— Примерно так я и собираюсь поступить. Спасибо!

— Я тоже собираюсь туда.

Мы попрощались, условившись встретиться в музее.

Я позавтракал яичницей с салом, отведал жареной картошки и уничтожил несколько гренок с кофе. Лишь подкрепившись, я поехал в центр города и вскоре припарковал машину позади здания музея.

С Бетти Посидан я встретился у главного входа в музей.

— Мы словно синхронизированы кем-то, Бетти Посидан! — шутливо приветствовал я девушку-репортера.

В дверях зала, где экспонировались изделия резьбы по дереву, мы увидели молодого человека со светлыми волосами и широкими плечами. Он держал в руке цветную фотографию той самой красивой натурщицы, которая была изображена по памяти на картине портрете.

— Бетти, — воскликнул он, как только мы вошли, — вот одна из картин Лангсмена, которые лежат на складе в подвале здания.

— Отлично, Ральф! — похвалила его Бетти Посидан. — Приятно с вами сотрудничать.

Молодой человек даже покраснел, когда стал объяснять, как обнаружил полотно:

— Это было совсем не трудно, — поспешно возразил он, уменьшая свои заслуги, чтобы не показаться бахвалом перед красивой девушкой. — Картина Лангсмена стояла у стены, внизу мастерской. Она сразу же бросалась в глаза.