Летучее недоразумение - Ирина Хрусталева

– Правда, правда, – успокоила Лену Женя. – Вставай, горе ты мое луковое.

Евгения помогла подруге подняться и, улыбаясь, повела ее в комнату, чтобы уложить на диван. Через минуту она вышла обратно и тихо прикрыла дверь.

– Уложила? – спросила ее Надя.

– Ага, уложила, – кивнула Женя головой. – Только до подушки головой дотронулась и сразу же уснула.

– Женька, Надюша, – тут же услышали девушки крик Алены из соседней комнаты.

– Вот тебе и уснула, – засмеялась Надя. – Иди, узнай, что ей там понадобилось. Может, плохо стало?

Женя прошла в комнату и, остановившись у порога, спросила:

– Ты что нас звала-то, Ален?

– Давайте о вас поговорим, – не открывая глаз, предложила девушка. – Расскажите мне, как вы там жили.

– Да мы тебе вроде уже все рассказали, – улыбнулась Евгения. – Больше ничего такого не произошло… во всяком случае, пока. Ты спи давай, а как проснешься, я тебе крепкого кофе сварю. Если еще что-нибудь сверхъестественное случится, ты будешь первая, кому мы об этом доложим. О’кей?

– О’кей, – теперь уже действительно засыпая, покладисто согласилась перебравшая Алена и тут же сладко засопела.

Если бы только Женя знала тогда, насколько ее слова, о «сверхъестественном» окажутся пророческими… она бы мгновенно откусила себе язык.

На следующий день девушки все вместе решили сходить в магазин, чтобы наполнить холодильник, а заодно и проветриться. Алена морщилась от головной боли и ворчала:

– Какая же гадость этот ваш ликер! Больше никогда в жизни даже в рот его не возьму. Голова как будто кирпичами набита.

– Не нужно было его столько в себя вливать, – засмеялась Женя. – От литровой бутылки еле на донышке осталось. Еще бы тебе после такого количества хорошо было.

– Неужели я столько выпила? – не поверила Лена. – Не может быть, я же десертные вина вообще не люблю, тем более – ликер.

– А кроме него, в доме ничего больше не нашлось, – развела Женя руками.

– Все, со спиртным завязываю окончательно, – дала сама себе обещание Алена. – Бокал шампанского на Новый год – это предельная норма.

– Охотно тебе верю, – снова засмеялась Евгения.

– Девчонки, давайте быстрее заканчивайте с кофе, и пошли в магазин, – прервала их разговор Надежда. – Мне страшно хочется чего-нибудь такого… эдакого, – закатила она глаза. – В общем, нормальной русской еды. Картошечки с малосольными огурчиками, борща настоящего со сметаной и пирогов с клюквой или капустой.

– Смотри, фигуру испортишь, если столько будешь есть, – улыбнулась Алена и встала из-за стола. – А мне бы сейчас капустки квашеной, – сморщила она носик. – Или рассольчика огуречного.

– А может, коньячку или ликерчика? – хитро глядя на подругу, спросила Надежда.

– Ща как врежу, – буркнула Лена и запустила в Надю салфеткой.

– Так мы идем в магазин или не идем? – прикрикнула на девушек Евгения. – Сколько можно вас ждать? Сама же нас торопила, – посмотрела она на сестру.

– Идем, идем уже, – кивнула Надя и сразу же направилась в прихожую.

Девушки вышли во двор и тут же столкнулись с соседкой, Софьей Львовной, которая жила этажом ниже.

– Ой, девочки, здравствуйте! Примите мои искренние соболезнования, – зачастила женщина, со страдальческим лицом закатывая глаза под лоб. – Горе-то какое, вот горе!

– Кто-то умер? – ахнула Надежда.

– У кого горе-то? – вторила ей Женя.

– Ну, как же? Ведь без вести же… – всхлипнула женщина. – Говорят, в океане, где-то… в Тихом или Атлантическом.

– Вы что, Софья Львовна, совсем сбрендили? – рявкнула Алена. – Они же перед вами стоят. Вот Женя, а вот Надя!

Женщина испуганно хлопнула глазами и застенчиво улыбнулась.

– Ой, а ведь и правда, это же про вас говорили-то, – прижимая пухлые ручки к груди, радостно закивала она головой. – Здесь, во дворе, сколько дней только про вас и говорили! Совсем я, дурочка, ополоумела, что-то с памятью в последнее время творится, сама не знаю, – горестно вздохнула она. – Ну, я пойду тогда, у меня там Кузя некормленый, котик мой, – заторопилась Софья Львовна к подъезду, мелко перебирая ногами. Сестры проводили ее сочувственными взглядами.

– Зря ты так на нее, Лен, – с укором проговорила Надя. – Она, как сына похоронила, совсем на себя перестала быть похожа. Мне кажется, у нее что-то с головой случилось после того, как он умер.

Елена ничего не ответила, а, пожав плечами, пошла от подъезда. Девушки последовали за ней, тихо переговариваясь.

– Видишь, Надюш, оказывается, говорят здесь про нас, даже жалеют, – хмыкнула Женя. – Видно, скучно им здесь жилось, пока нас не было, – захихикала она.

– Да уж, особенно без тебя и Ленки им плохо жилось, поговорить-то больше и не с кем, – дернула Надежда плечом. – Вы же спать с ней не будете, если молча пройдете мимо наших старух.

– А что они здесь собираются? У меня скоро артрит начнется, потому что они уже все косточки нам перемыли. И что неймется этим бабкам? Только бы сидели да сплетничали, как будто дома никаких дел больше нет.

– Доживи до их лет, тогда и осуждай. Еще неизвестно, какая ты будешь в их возрасте.

– Ну, уж вот так сидеть и осуждать всех подряд я никогда не буду, – фыркнула Евгения. – Не думаю, что мне будет очень интересно знать, кто в чем ходит, сколько зарабатывает, что ест и с кем спит.

– Я лучше промолчу, – хмыкнула Надя. – С тобой спорить – себе дороже.

– Вот и молчи на здоровье.

Девушки пошли в ближайший супермаркет и купили себе все, что захотелось. Пробыв там более часа, веселые и счастливые, они вернулись домой, предвкушая, какой обед сейчас приготовят.

– Я немедленно займусь борщом, а ты, Алена, замесишь тесто для пирожков, – распорядилась Надежда. – Ты, Женька, сделаешь салат, у тебя он лучше всего получается. Ох и оторвемся мы сейчас, девчонки, – потирая руки, говорила она. – У меня уже слюнки заранее текут! Так надоела эта экзотическая пища, аж тошнит, как вспоминаю, век бы ее не видеть. Вчера целый день ни до чего было после таких ужасных событий на дороге. В горло вообще ничего не лезло, только кофе и пили с Женькой. Ночь практически не спала, то и дело от кошмаров просыпалась, и день прошел, как в тумане. Думала, свихнусь от головной боли. Хорошо, хоть ты, Алена, к вечеру приехала, хоть немного настроение подняла.

– Да уж, ты права, денек вчера прошел – вспоминать не хочется, – поддержала сестру Женя.

– А помнишь, как мы с тобой на острове мечтали о рыбном супчике? А потом в больнице нас так им закормили, что теперь до конца жизни хватит, – засмеялась Надя.

– Не напоминай про рыбу и не порть мне аппетит, – проворчала Женя. – А вообще-то, нет худа без добра, будет теперь что вспомнить. Сколько всяких событий за такой короткий промежуток времени.

– Вспоминать нужно приятные вещи, а не такие, через которые нам пришлось с тобой пройти, – не согласилась с сестрой Надежда. – Это, конечно же, касается не еды, а совсем других наших приключений.

– Скорее происшествий, а не приключений, – поправила сестру Женя. – От приключений люди удовольствие получают, а не нервные срывы, как мы с тобой.

– Да, может, ты и права, – вздохнула Надежда. – По ночам такая белиберда снится, что уже засыпать боюсь. Никак не могу понять, что с нами в последнее время происходит? А ведь если бы ты меня послушала тогда, и мы не поехали бы в этот круиз, ничего бы такого не случилось, – упрекнула она сестру.

– Ну, начинается, – сморщила Евгения носик. – Что ты меня все время попрекаешь: если бы да кабы? Сделанного не воротишь, и стрелки часов назад не отмотаешь.

– Эй, эй, а ну прекратили сейчас же ругаться, – перебила подруг Алена. – Это что еще за разговоры? Живы остались, здоровы, слава богу, вот и радуйтесь на полную катушку. Сейчас устроим нашим желудкам праздник, и все плохие мысли как рукой снимет. Я, например, когда настроение никудышное и кажется, что все совсем плохо, всегда покупаю себе что-нибудь вкусненькое. И, представьте себе, мне это здорово помогает.

– Знаем, знаем, – засмеялась Женя. – Метешь, как мясорубка, дня два подряд, а потом начинаешь охать и ахать – почему это твои джинсы не застегиваются?

– У любой медали есть обратная сторона. Что же здесь поделаешь? – развела руками Алена и весело захохотала. – Зато какой кайф получаешь, когда с аппетитом шоколадный тортик уплетаешь, – закатила она глаза. – Жизнь сразу кажется не такой уж плохой и беспросветно безнадежной.

Девушки вышли из лифта и, смеясь, ввалились в квартиру. Надя с Аленой потащили сумки на кухню, чтобы выложить продукты, а Евгения, только успев разуться, побежала в комнату, так как зазвонил телефон. До аппарата она добежать не успела, потому что, едва переступила через порог комнаты, замерла как вкопанная.

– Мама дорогая, – вытаращив от изумления глаза, прошептала она. – Это что же здесь такое происходит?