Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

Калеб нежно сжал мое плечо и, подняв на него глаза, я чуть не заплакала. Какая же я дура, чего мне бояться? Даже если кто-то и посмеет вести себя со мной не вежливо, взгляд Калеба тут же отобьет у них такое желание!

Синтия Деверо вплыла в комнату, создавая ложное впечатление хрупкости, так как, не смотря на ее тоненькую фигуру, и почтенный возраст (лет семьдесят не меньше), глаза ее были злыми и жестокими. Но, не смотря на это, при виде меня она улыбнулась довольно таки любезно, чего я ну никак не ожидала. Хотя стоило, эти люди не меньше чем вампиры привыкли скрывать свое настоящее я. Стальной корсет под всеми этими кружевами, как говорил Прат. Во времена своей молодости он видывал многих таких дам, и как рассказывал Прат, подобной была и их мать. Какой кошмар! — в очередной раз подумала про себя я. А она вполне могла оказаться моей матерью, возьми мой отец меня на воспитание после смерти Фионы. Да лучше уж было подыхать на улицах Нью-Йорка, эта бы мне отплатила за все свои горечи, которые ей доставил ее муженек, и по стечению обстоятельств мой отец. Одно я уже узнала — спасибо небу за Терцо и Самюель!

За ней появилась женщина лет сорока пяти, с безвольным подбородком и грустными заплаканными глазами. Мать ее игнорировала, а дожидалась видимо сына, перед тем как приблизиться к столу. Он зашел за сестрой,…и сердце мое упало и взорвалось на тысячи мелких осколков…все ложь…все, что мне сказал мистер Хедли относительно моего отца ложь…

Я медленно повернулась к мистеру Хедли и увидела, как он побагровел, когда понял, что я догадалась. Калеб сжал мое плечо уже болезненно, но я этого не почувствовала, а могла лишь смотреть на то как эта троица приближается к столу. И Джейсонд второй не отводил от меня глаз…таких же ярко синих, как и мои,…заметив мой ошеломленный взгляд, он судорожно провел по коротким блестящим волосам…таким же темно русым, почти каштановым,…как и мои. Его лицо с такими же высокими скулами, но с впалыми щеками (мои щечки немного объемнее) побледнело, и повернулось к матери.

Миссис Синтия Деверо и бровью не повела, продолжая свое шествие, надвигаясь на нас.

Мистер Хедли встал со стульчика приветствуя дам.

— Синтия, рад вас видеть, жаль, что при таких обстоятельствах… Миссис Лоу… — он приветливо, несмотря на его предыдущие слова, пожал руку вдовы некого мистера Лоу (моей тетки, о чем ясно говорили ее синие глаза), а затем подал руку для рукопожатия моему…отцу. — Джейсонд.

Когда они между собой поздоровались, мистер Хедли не очень радостно повернулся в нашу с Калебом сторону.

— Хочу познакомить вас с дочкой Фионы, Марлен и ёё… — мистер Хедли замялся, так как мы не описывали точно наши с Калебом отношения. Его спас Калеб, добавляя отсутствующие факты, своим чарующим, мягким голосом, который заставил двух женщин несколько отупеть:

— Женихом.

Теперь все в комнате были поражены. И не думаю, что внешностью Калеба. Все они знали, сколько мне лет, и то обстоятельство что я так рано собиралась замуж их удивило. На самом деле, я не собиралась это афишировать, но на этом настояли Терцо и Самюель, чтобы не было вопросов относительно персоны Калеба и нашей очевидной близости.

— Да и женихом…Калебом Гровером.

Седые бровки моей бабули (и все-таки, какой кошмар!) насупились.

— Гровер? Не вы, ли внук Патриции Гровер, известной довольно таки художницы?

— Да.

— Насколько знаю, теперь ваши работы очень популярны, они похожи по стилю с работами вашего отца!

Мы с Калебом переглянулись, но улыбки нам подавить не удалось. Только наше семейство знало, что его сравнивали с самим же собой.

— Спасибо что отметили, — сухо отозвался Калеб, и обезоруживающе улыбнулся, что несколько поколебало решимость миссис Деверо. Она смущенно на него посмотрела, и я догадывалась, какие мысли вихрем пронеслись в ее голове. Как говорила мне когда-то Бет, стоит посмотреть на Калеба — а грех уже в мыслях.

Мой отец недовольно посмотрел на то, как Калеб держит свою руку на моем плече и меня это крайне разозлило. Да кем он себя возомнил?! Он мне никто.

Теперь холодные глаза миссис Деверо, некогда такие же синие, как мои, а теперь блеклые и холодные, обратились ко мне.

— Значит, после удочерения тебе оставили имя Марлен?

Если она думала, что своей суровостью сможет нагнать на меня страх, то ошибалась. Эти люди были мне никем и я не чувствовала себя должной оставаться слишком уж вежливой, когда она смотрела на меня как на потенциальную бомбу.

— Не совсем, мои родители дали мне имя Рейн. На данный момент меня зовут Рейн Туорб. Но можете называть меня Марлен, это мое второе имя.

Высокий и красивый мужчина лет пятидесяти, который был моим отцом, посмотрел на меня тяжелым взглядом. Его лицо по-прежнему было белым, почти таким же, как и меловая белизна Калеба, но он уже достаточно пришел в себя, чтобы говорить.

— Ты похожа на мать.

Я наигранно удивленно улыбнулась, не обратив внимание на предостерегающее сжатие Калеба, и отозвалась.

— Как странно, я вчера выдела ее фотографию в молодости, и мне кажется, я совершенно на нее не похожа. Подозреваю, что я пошла в семью отца.

И тогда произошло нечто, что потом на несколько минут выбило меня из колеи.

— Марли, ты ошибаешься, я хорошо знал твою мать,…вы похожи, — глухо сказал он.

— Так меня называла одна только Фиона,…и больше никто не знал этого прозвища… — хрипло сказала я, и эти слова заставили покраснеть не только Джейсонда, но также и его родственников, а даже мистера Хедли.

— Очевидно, вы очень хорошо знали мать моей невесты, — пропел Калеб, не опуская с Джейсонда холодного взгляда, от которого задрожал бы любой. Но не он. Джейсонд стойко выдержал взгляд Калеба,… и тогда я поняла, от кого у меня дар. Он не терялся около Калеба, не ощущал того же волнения как все находящиеся в комнате, как и я.

— Мы дружили. Близко.

Когда минула эта тяжелая минута, мне уже больше ничего не было страшно. Даже когда в доме появлялись другие, это осталось самым страшным испытанием. Самой приятной оказалась встреча с Аланис. Старая женщина обняла меня так сердечно, что я просто не смогла оставаться с ней отчужденной. Иное дело Алан Сторк, он был со мной крайне холоден, пока не узнал, что мои родители аристократы. Это надо было видеть, как его глаза — голубые льдинки, стали оценивать, чем грозит такое родство, можно подумать я это родство буду признавать! В подобной манере вели себя и его дети. Филлип оказался костистым молодчиком лет на семь старше меня, а Кристин симпатичной женщиной лет тридцати пяти. Делания Морис, была очень похожа на мою бабку, потому не понравилась мне, как только вошла в двери. Впрочем, это было обоюдно.