Вивальди не снилось - Владислав Март

заказ со стиральным порошком и пятновыводителем? Курьер постучал, поставил на пол через открытую дверь совсем небольшую коробку, положил мне в руку какую-то квитанцию А4, помялся полминуты и убежал. Я бы всё равно не дал ему ничего, наличных почти нет, виртуальные рубли я незнакомым не перевожу. Какая маленькая коробочка. Это точно не пятновыводитель. Я попытался вчитаться в листок, но кроме адреса, верного, моего адреса, остальное было так ужасно стёрто принтером, что я выкинул бумагу в мусорное ведро. Когда уже научатся замещать краску в принтерах? Я сел на корточки перед коробкой и в этом положении наконец-то проснулся полностью. Крови не нужно было больше поступать на высоту 185 сантиметров, она легко добралась в мой накорточковый мозг. Бумажка, целлофан, ещё бумага, рваный картон и на дне этой капусты из целлюлозы оказался свёрток в прочном полиуретане. Тяжёленький и продолговатый. Будучи совершенно уже уверенным, что это не мой заказ я вскрыл последнюю оболочку подумав, что это может быть знак из тех старомодных времён. Может быть это и есть разгадка и последний слой сошёл. Я держал в ладони складной нож, с ручкой из полированного чёрного дерева. Лезвие сантиметров двенадцать-пятнадцать и чуть изогнутое, без каких-то брендов и штампов. Нож явно был специальным. Изогнутость его с широким когтем-углом на конце, ложбинка вдоль оси, как у меча в аниме, всякая блескучесть и метальность, всё, подсказывало, что это не просто раскладной нож. Это что-то старомодное. Я был прав. Это знак от неё. Это нож для срезки белых грибов или чистки розового налива. Всякая такая древняя тема, забытое и неуловимое воспоминание. Эдакие штуки для счастья счастливого солнечного дня в кругу родных. Это то, что нужно, чтобы встретить то, что придёт после зимы. Это мой заказ. Мой знак. Я скомкал шелуху упаковок с пола и положил нож на столик в прихожей. Когда-то ведь были все эти яблоки-грибы не на холодных полках универмагов, а на земле. Было такое время года, они просто были на земле. Как солнце, садящееся за горизонт. Как старый рецепт. Как нашедшийся друг. Все эти старомодные вещи почти сложилось в пёструю картину у меня в голове. Паззл из опавших листьев. Я всё клал и клал в коробку эти квадратики-знаки. Когда сяду собирать? Не сегодня, я поддался четвергу и повторно уснул в ещё тёплой постели.

Окончательно я убедился в её всепроникающей способности достать меня своими знаками в самом конце февраля. Я стоял в аптеке в очереди стоявших людей. Неплотно стояли и двигались весьма бодро, даже скоро, так что не успел забыть за чем пришёл в аптеку. Однако разговор фармацевта с покупателем в голове очереди отвлёк меня от всего. Я вновь обрёл знак. Покупатель в пальто перешитом из спального натовского мешка спрашивал «Гематоген». И зачем-то стал надевать очки, отличные очки похоже из стекла от «Шмеля-М». Затем он несмотря на вибрирующее неудовольствие очереди попытался найти и прочитать вслух состав «Гематогена». Для этого близорукий покупатель всё вертел-крутил гармошку бумажно-папиросной инструкции. Все знали состав с детства: 70 % раствор гемоглобина (бычьего) в глицерине и краснодарском вине. Но. Однако. Покупатель, читая, периодически отрывался, поглядывая то на фармацевта, то на следующего на ним в очереди и повторял как мантру состав. Все были возмущены заминкой и даже аптекарь стоял подняв глаза к потолку. Ну что может быть нового в «Гематогене»? Зачем ты читаешь это? Бери и отходи! А я расслышал, что бормотал покупатель, я услышал и тут же вышел из очереди. Это был новый привет от неё. Крахмальная патока, сгущённое молоко, сахар, ванилин, витамин С, возможны следы чёрного альбумина. Возможны следы чёрного альбумина. Возможны. «Гематоген» больше не состоял из бычьей крови, он стал конфетой, сладостью. Это больше не концентрат чужого железа, это перекус, это теперь энергетический батончик. Я ушёл из павильона и сел на трофейной скамейке в стиле модерн у остановки автобуса. В «Гематогене» нет больше чужой крови. Почти нет, возможны следы. Спасибо тебе за послание. Я уверен, она каким-то образом услышит моё спасибо. Уже скоро. Уже вот-вот. Она начнётся.

А потом случилось необыкновенное явление. Природное, но странное до невообразимости. Произошло это не одномоментно. Начавшись в серый облачный понедельник продолжалось до субботы, когда небо прояснилось и сделало наблюдение проще. По небу с юга, по маршруту дронов переместились разнообразные зверьки. Они махали лапами и кричали, сбиваясь в большие толпы в воздухе. Добравшись до парка или какой-нибудь аллеи, они садились на ветки и продолжали орать. Непонятно было на что они кричали, друг на друга, на людей, на небо. Многие спускались на землю и ходили по пустым дыркам в снегу, через которые проглядывала земля, дырки, которых стало вдруг много. Бродили и по бордюрам, что-то подбирали с земли. Другие прыгали на двух лапках или скакали на месте как игрушечные. Постоянно все что-то подбирали. Делали они это не лапами или зубами, а носом, как собаки иногда нюхают и словно пылесос сметают всё подряд языком с тропинки. У зверьков не было волос, вернее, волосы были очень особенные. От каждого мощного коренного волоса отходили ёлкой или веером волосы меньше. И так зверёк покрывался полностью блестящим, судя по всему тёплым слоем волос. Сзади более жёсткие и длинные волосы собирались в хвост, что был важен для перемещения по небу. Передние лапки были полностью в волосах-веерах, как вёслами, зверьки загребали ими воздух и ловко маневрировали среди деревьев. Задние лапки были очень длинными и наполовину сложенные прятались у пузика. Лысые и некрасивые задние лапки использовались только для прикрепления к веткам и забору. Гул, крик зверьков через несколько дней изменился, либо я просто прислушался. Они стали петь. Песни не было только по ночам. Остальное время они пели. Более всего на восходе и закате солнца, ещё такого неполного, некруглого, но уже более искрящегося. Дырок на снегу становилось больше. В них прыгали эти зверьки и постоянно пели. Когда ухаживали друг за другом, когда передвигались, когда просто сидели. Они пели просто от того, что светило солнце. Пение было громким и будило по утрам. Если поймать зверька и взять в ладони, большинство вполне помещалось в две руки, то оказывалось, что они очень лёгкие. Невесомые в сравнении со своими размерами. Однако поймать их оказывалось очень сложно. Многие не подпускали к себе, при том что и не уходили далеко, держали дистанцию. Чувствовалось, что человек им знаком, они знают, как с нами обходиться. Но вот мы были в растерянности.