Робот и бабочка - Витауте Жилинскайте

— Врушка-хвальбушка! — громко перебила ее крыса. Присутствующие с возмущением повернулись к нахалке спинами, а она знай себе грызет горох, даже слюна брызжет.

— Я, — всхлипнула мышка Машка, — я не могу делиться своими впечатлениями, когда меня так бесцеремонно перебивают…

И из-под длинных искусственных ресниц выкатилась настоящая маленькая слезинка.

Председатель Мудрый Мыш потерял терпение и так грохнул по столу маковой головкой, что та раскололась и из нее посыпались тысячи крохотных зернышек. Беатриса, кажется, только того и дожидалась: она мигом сгребла зернышки и затолкала их себе за щеки, которые и без того чуть не лопались от гороха.

— Послушайте, Беатриса! — строго и важно обратился к крысе председатель. — За нору вы получили сполна и поэтому попрошу не нарушать этических норм.

— Ладно, ладно, подавитесь своими впечатлениями, молчу, пусть мелет дальше, — примирительно пробормотала крыса. Ее несколько обескуражили непонятные слова «этические нормы»: а вдруг это что-нибудь страшное, вроде мышьяка? Нарушишь их, а они захлопнутся, как крысоловка. Страшно. Как знать, эти книжные грызуны все что угодно могут придумать. Поэтому Беатриса улеглась спиной к сцене, мотнув перед путешественницей своим длинным голым хвостом, на котором до той поры преспокойно восседала целая дюжина мышат. Теперь все они кувырком скатились вниз.

— Прошу продолжать, — вежливо обратился председатель к мышке Машке. — Рассказывайте дальше, надеюсь, никто вам больше не помешает.

— Просим, просим, — хором поддержали мышки. — Нам чрезвычайно интересны ваши впечатления.

Один из мышат, сидевший ближе всех к макаронной коробке, вскарабкался на сцену и помог расстроенной путешественнице приподнять вновь упавшую на глаз щеточку ресниц.

— Дальше… мои впечатления… — промямлила мышка Машка. — Мои впечатления… дальше… впечатления…

Запнулась и умолкла. Только теперь она спохватилась, что рассказывать-то ей, честно признаться, больше нечего. На самом деле в стране Пылесосии было пыльно и абсолютно темно. Ничего интересного. И вдобавок эта хваленая Пылесосия оказалась такой крошечной, что она смогла обежать ее кругом в одно мгновение. Но… но если она выложит правду, как будут разочарованы слушатели, жадно внимающие ее рассказу. А Беатриса? Она же лопнет от смеха… Ишь, как бесцеремонно развалилась спиной к сцене. Ни стыда, ни совести…

— Впечатления… — собралась с духом и вновь забормотала мышка Машка, — впечатления мои необычайно необыкновенные… Значит, так, шла я, шла, шла и шла… но, сколько ни шла, а конца Пылесосии все не было и не было…

Выговорив это, Машка поняла, что теперь деваться ей некуда: придется выдумывать дальше. И мышка Машка стала припоминать всякую всячину и чем больше плела, тем складнее получалось: недаром сгрызла она за свою жизнь сотни книг — разных сказок, сборников приключений и даже энциклопедий.

— Шла, значит, я и шла… встречались на моем пути высокие горы, непроходимые джунгли, довелось скользить по ледяным пустыням. И вдруг очутилась на берегу бескрайнего клокочущего океана. Как перебраться через него? К счастью, на берегу росли могучие деревья, отгрызла я несколько веточек, связала из них плот, пальмовый лист заменил мне парус, и на таком самодельном кораблике пустилась в плаванье по необъятным океанским просторам. Однажды чуть не цапнула меня за хвост хищная акула, в другой раз выскочила из волн хищная барракуда и откусила половину паруса, как-то налетел тайфун, перевернул плот, меня подхватил и понес страшный девятый вал…

— Ах! — в ужасе замерли слушатели.

— Однако судьба была благосклонной: девятый вал выбросил меня на незнакомый дикий мыс, — сыпала мышка Машка свои впечатления, почерпнутые из книг серии «Мир приключений», которая как-то попала ей в зубы. — Когда огромная волна отхлынула, я пришла в себя, высушила одежду… то есть шкурку, — быстро поправилась она, — и заспешила к маячившим на горизонте скалистым вершинам. Только вдруг вижу: скачет навстречу мне страшилище с львиной гривой, бульдожьей пастью, кошачьими когтями и отвратительным голым хвостом…

— Хи-хи-хи, — понимающе захихикали мышки, хитро поглядывая на хвост крысы Беатрисы. Та почувствовала что-то неладное, но не уловила, в чем дело.

— Гибель казалась неизбежной, — все бойче тараторила мышка Машка, — однако в последний момент мне удалось юркнуть в расщелину. Чудище не отступило: желая схватить и проглотить меня, оно сунуло в расщелину свою лапу с острыми, как сабли, кошачьими когтями. Меня ждала неминуемая гибель, но я не растерялась! Что было сил вцепилась в один из когтей и отломила его. Вот он! — Путешественница вытащила из корзинки обломок настоящего кошачьего когтя и торжественно подняла над головой.

Что тут началось! Мыши запищали от страха и одновременно от восхищения.

— Тогда, — распаляясь, продолжала мышка Машка, — страшилище, взвыв от боли, бросилось прочь, тряся львиной гривой, скаля бульдожью пасть, зализывая раненую лапу и волоча за собой отвратительный голый хвост… — Мышка Машка как бы невзначай указала лапкой на крысиный хвост, и слушатели снова покатились со смеху.

— Что такое? — угрожающе заворчала Беатриса, уже сожалея, что отвернулась от сцены и не видит проделок болтушки-путешественницы. С досады она принялась дробить зубами сухие горошины и маковые зернышки, в норе загрохотало, словно в кузнице, и мышке Машке пришлось кричать во весь голос, чтобы ее услышали:

— Как только опасность миновала, я выбралась из расщелины и снова побрела по бескрайней стране Пылесосии. И вот, когда силы мои были уже на исходе, когда я чуть не валилась с ног от усталости и голода, далеко-далеко, у самого горизонта возник предо мною замок, возвышающийся на горе. Надежда вселила в меня новые силы, и вскоре я уже остановилась перед воротами замка. Странное дело: никто их не охранял. Я прошмыгнула во двор, прокралась в большой зал, и у меня даже в глазах зарябило от золота и драгоценных камней, которыми он был изукрашен. Но не это главное… В замке все спали!… И мухи, и кошки, и собаки, и даже какая-то толстая серая грязнуха с длиннющим голым хвостом…

Слушатели просто давились от сдерживаемого хохота, сам председатель был вынужден прикрыть мордочку обломком маковой головки, чтобы скрыть улыбку.

— Еще одно упоминание о хвосте — и я всех вас оставлю без хвостов! — взвыла крыса Беатриса, внезапно обернувшись к сцене и грозно оскалив зубы.

Однако мышка Машка так увлеклась рассказом о своих отважных подвигах, что крысиные зубы не произвели на нее ни малейшего впечатления.

— Так вот, значит, все в замке спали глубочайшим непробудным сном, — заливалась она, — а в самой середине зала, утопая в прелестных голубых кружевах, на кроватке под балдахином лежал белый мышонок необычайной красоты… Это был спящий мышиный царевич страны Пылесосии!

Мышки, особенно молодые, слушали Машку, разинув ротики и свято веря каждому ее слову; однако те, что постарше, те, которым тоже довелось сгрызть немало книг, понимали, из каких источников черпала знаменитая путешественница большинство своих впечатлений и приключений. Поэтому умудренные опытом мыши хитро улыбались в усы. Да и загнутый острый коготь был им знаком — он принадлежал коту Вездеходу и обломился, когда кот точил когти о радиатор. Но пожилые помалкивали: ведь рассказы путешественницы вселяли в молодое поколение отвагу и веру в силу мышиного духа — а все это может пригодиться мышатам при встречах с котами и другими врагами. Кроме того, пусть эта нахальная крыса Беатриса и вся ее родня узнают, что маленькие мышки способны на большие дела, что они бывают в таких местах, которые крысам и не снились. Вот почему старые мыши одобрительно кивали Машке головами и с презрением поглядывали на Беатрису, которой не довелось сгрызть ни единой книги. Она даже не знала, что такое «этические нормы»! А мышка Машка все рассказывала и рассказывала:

— Наклонилась я над спящим царевичем и… и… — Тут она смущенно опустила ресницы, поднять которые снова помог ей сидевший наготове мышонок. — И поцеловала в белую мордочку. Тут свершилось чудо: царевич шевельнулся, открыл глазки и промолвил: «О, как долго я спал!… Целых сто лет!… Спасибо, что ты разбудила меня. Но кто ты, прекрасная незнакомка?» «Путешественница, — скромно ответила я царскому сыну. — Я пришла в вашу страну в поисках впечатлений». Да, чуть не забыла сказать вам, что когда царевич проснулся, проснулось и все живое в замке: и мухи, и кошки, и собаки, и даже отвратительное чучело с противным голым хвостом…

Мышки снова тихонько захихикали, а крыса Беатриса взвизгнула:

— А ну-ка, скажи — кто это отвратительное чучело?

— А вот и не скажу, — заупрямилась мышка Машка. — Я делюсь своими впечатлениями, а не твоими!