Моё пламя - Ксана М.

как раскаленная сталь, дождевые капли делали боль слабее ― на время унимали.

Его поцелуй был сдержанным, но я чувствовала, что Дарену необходимо большее.

Он медленно отстранился ― наверное, меньше, чем на дюйм ― а затем осторожно, будто бы опасаясь причинить мне новую боль, подхватил на руки.

Я не знала, шел ли он или стоял на месте, потому что безвозвратно потеряла всякое ощущение пространства, но, когда по телу разлилась слабая волна тепла, поняла, что нахожусь около огня.

Дарен бережно поставил меня на ноги, но из объятий так и не выпустил ― словно боялся случайно меня потерять. Я почувствовала твердую опору и только тогда решилась на него посмотреть.

Его глаза были моим личным грехом, который с каждым разом всё ближе и ближе подводил меня к дьявольским вратам ― к самой их границе. Синие и бескрайние, как Небо, но в то же время темные и глубокие, как сама Преисподняя они отсчитывали время до моей полной и безоговорочной капитуляции.

— Извини, но… мокрую одежду нужно снять, ― его шепот был подобен раскату грома, и кроме него я не слышала никакого другого. ― Тебе необходимо согреться.

Когда Дарен начал медленно тянуть вниз застежку молнии, невольно приоткрыла губы и выдохнула, ощущая, как тело отзывается и реагирует на его прикосновения. Его пальцы коснулись влажной кожи легко и непринужденно, а затем стали медленно, со всей чувственностью спускать с плеч промокший насквозь худи.

Бесполезная вещь упала к ногам, а знакомые руки продолжили свой ритуал, побуждая меня сильнее вжаться в камень.

Он просто снимает мокрую одежду, просто снима―а―ает… с губ слетел непроизвольный стон, когда Дарен потянул вверх майку. Я испытала самую невероятную гамму самых взрывных ощущений, но единственное, чего не почувствовала ― это холода.

Он наблюдал за каждой моей эмоцией, заставляя смотреть ему прямо в глаза: пухлые губы то приоткрывались, то вынужденно сжимались, чтобы из горла не вырвался ещё один томный вздох. Чтобы он не понял, насколько слаба моя воля.

Но разве он мог не понять?

Дарен приблизился и невесомо, словно случайно коснулся щекой уха. Я зажмурилась и с силой закусила губу. Мне показалось, что он усмехнулся… ― или всё же не показалось? Не дав мне и секунды на раздумья, он отстранился, а затем бережно укутал в свою куртку.

Его глаза… в который раз за эти минуты я думала о них? В который раз тонула? И сколько ещё сил мне потребуется, чтобы не пропасть в них без вести?

Дарен хотел отойти, но рука непроизвольно потянулась к его запястью. Мысли метались так рьяно, что я бросила все попытки их понять. И впервые за очень долгое время просто слушала своё сердце.

— Извини, но… мокрую одежду нужно снять, ― тихо повторила, и ощутила, как от собственных же слов сердце застучало быстрее.

Не дождавшись ответа, потянулась к рубашке. Дарен не шевелился, но наблюдал ― я знала это, пускай в эту минуту и не видела его лица. Меньше, чем через полминуты и его насквозь мокрая вещица застлала собой пол. Помедлив всего на долю секунды, запустила руки под футболку, чувствуя, как тут же напрягся его пресс, а затем не спеша потянула ткань вверх. И только после этого осмелилась посмотреть ему в глаза: томные, горящие неистовой страстью, но вместе с тем, светящиеся безграничной нежностью.

Где―то глубоко внутри я знала, что совершаю ошибку и что, когда приду в себя, буду испытывать боль, но не могла себя остановить. Просто потому, что Он был мне нужен. Хотя бы на эту ночь.

Сделав шаг, прижалась к родному телу и, обхватив ладонями влажное лицо, прильнула к разгоряченным губам. Куртка упала на пол, и Дарен обнял меня сильнее, на этот раз не просто отвечая на поцелуй, а врываясь с новым, запредельным желанием.

Я не заметила, как оказалась на полу. Пальцы заскользили по шее, плечам и спине. В два ловких счета он расправился с застежкой бюстгальтера, и в следующую секунду тот уже валялся где―то в стороне. В голове мелькнула глупая мысль: лишь бы не в костре.

— Уверена?

Выгнулась, когда он коснулся губами ключицы. А когда спустился ниже ― из горла вырвался стон. Услышала, как он усмехнулся, приняв его за ответ.

Дарен целовал каждый участочек моего тела, ― каждый его дюйм, ― жадно вдыхал запах, словно пытался насытиться им, и так бережно касался губами, будто делал это впервые.

Задержала дыхание, ощутив, как его пальцы потянули на себя последний лоскуток, а когда он коснулся губами бедра… а―а―ах, Господи, помоги…

От его прикосновений кожа покрывалась мурашками ― я пылала, но этот огонь был несравним с тем, что разгорался у меня внутри.

Огонь, в котором я боялась дотла сгореть.

Дарен чувствовал мой страх. Он остановился, если бы я только попросила. Всё бы прекратил, скажи я хоть слово. Но я не сказала. Стоило мне лишь на секунду поймать его взгляд, поняла, что вновь начинаю проваливаться. И он тоже это понял.

Задохнулась, почувствовав его внутри.

Обхватив ногами ягодицы, впилась пальцами в сильные плечи, выгибаясь навстречу плавным, томным движениям. Пытаясь сдержать мучительно―дикий стон внутри.

Мы любили друг друга молча.

Просто потому что оба понимали ― этот момент: наша общая иллюзия.

И больше всего на свете боялась эту иллюзию потерять.

Позволив себе забыться, ловила каждое мгновение рядом с ним.

Толчки становились сильнее, мощнее, чаще, и теперь я до боли кусала губы, из последних сил пытаясь не закричать. Но то, что сейчас творилось с моим телом, было намного сильнее нелепого здравого смысла.

Черт возьми!

Выпустив наружу долгожданный стон, почувствовала, как по каждой клеточке тела начинает разливаться приятное тепло. Толчок. Второй. Третий. Казалось, не только наши тела, но и сердца в это самое мгновение слились воедино, бились в унисон, отбивали один, только нам знакомый ритм.

Обняв Дарена крепче, царапала его влажную спину, побуждая раз за разом ускорять привычный темп. Ощущая, что сейчас только два чувства из всего возможного спектра завладели мною целиком ― наслаждение и экстаз.

И всё это способен был сделать со мной только Он.

Только этот мужчина отбирал у меня возможность мыслить и желание сопротивляться. Открывал во мне что―то новое и рождал стремление покоряться.

Только Он.

Тот, кто целовал меня с таким упоением и безумием. Тот, от чьих прикосновений моё тело взрывалось самым красивым, самым завораживающим фейерверком.

Закричала, ощутив, как весь мир в мгновение рассыпался на части.

По щеке скатилась одиночная слеза.

А затем