Идеальный грешник - Натализа Кофф

сладостями, рядом — контейнер с фисташковым мороженным. На всякий случай, вдруг кому-то захочется, а в холодильнике такого нет. Ну, мало ли

И вдруг в зеркале заднего вида мелькнули фонари. На секунду ослепили. И водила пошел на обгон.

— Нет, ну не придурок ли, — выругался Марс, понимая, что парень за рулем лихачит. А впереди крутой поворот, да и трафик довольно плотный. Народ по домам разбредается после трудового дня. Выходит, водитель не только ставил под угрозу свою жизнь, но еще и других

Марсу было плевать, если кому-то надоело жить. А потому без особого любопытство повернул голову, просто взглянуть, что ж за дятел сидит за рулем тачки.

— Да твою мать! — рявкнул он, выцепив из соседнего салона тонкий профиль, курносый нос и собранные в хвост волосы. — Совсем охренела, млять!

Жасмин лихо подрезала его, мелькнула габаритными огнями и помчалась дальше.

Марс психанул. Нет, она реально не в себе! Да что он матери ее скажет, когда судмедэксперты начнут соскребать труп девчонки с ограждения по трассе.

А мысль о том, что девчонка может реально не справиться с управлением, отозвалась удушливой волной. И Марс ринулся вперед

У девчонки тачка была мощнее, но у Марселя опыта вождения больше. Да, жаль, что не байк. На двухколесном монстре он бы догнал эту козу в два счета! Но и так успешно сел ей на хвост, а потом и вовсе заставил прижаться к обочине.

Как раз был съезд для дальнобойщиков. Приличный такой карман, мимо которого сейчас проносились тачки.

Марсель припарковался так, чтобы девчонка не смогла выехать. «Мордой» она уткнулась в заграждение, а со стороны багажника ее подпер Марсель.

Парень понял, что девчонка узнала его. Но вылезать из машины не спешила. И даже, увидев, как он выходит из салона своего джипа, демонстративно закрыла двери на замок.

Марсель, скрестив руки на груди, качнулся с пятки на носок, потом негромко постучал по стеклу костяшками пальцев.

Девчонка отвернулась, делая вид, что не слышит и не видит его.

Марса это взбесило. Нет, она мало что лихачит на трассе, еще и говорить отказывается!

— Сейчас окно выбью, — предупредил он, видел по реакции, что она услышала, но так и не двигалась, разве что четко прошептала не самое лестное выражение, посылая его.

Еще и улыбнулась так ехидно, что Марсу захотелось не просто вымыть хорошенький ротик с мылом, еще и трахнуть его.

Впрочем, это желание в нем никогда не ослабевало, с самого первого взгляда на кукольную внешность и розовые губки.

Марсель выдохнул, а злость клокотала все сильнее. Ну вот что за зараза, а?! Не девчонка, а ведьма вредная!

— Сама напросилась, — рявкнул он и принялся обходить машину.

Когда Тарновский оказался у пассажирской двери, в последний раз заглянул в салон через стекло.

— Выбиваю, — предупредил он, перехватил удивленный взгляд Жасмин.

И размахнулся, чтобы ударить локтем. Благо, на нем была кожанка, да и силы в нем было немерено, как и злости на девчонку. Он мог бы легко пробить стекло, и плевать, даже если бы шрамы остались.

— Все! Все! Не трогай мою тачку, придурок! — выкрикнула девчонка, торопливо распахивая двери.

Марсель понял, что вот сейчас он ее и задушит. Просто сожмет хорошенькую шею пальцами, чтобы не мучила его больше.

Он ведь чуть не сдох, когда увидел, как она лихо входит в поворот! Мымра белобрысая, елки палки!

В один прыжок Марс сиганул через капот тачки. Жасмин не успела толком понять, потому что он не позволил ей и шага в сторону сделать.

Обхватил затылок рукой, второй — плечо и навис, понимая, что как-то дышать спокойно совсем не получается.

— Ты дура? — рявкнул он, а потом еще громче, — Нет, ты, млять, полная идиотка! Ты права вчера купила? Или батя мой подарил? Или брат мой, еб**рь твой идеальный? Подарил, а как водить — не научил?! Ты какого хера на этом участке так летишь?! Себя не жаль, мать пожалей!

Марс орал и орал, барахтаясь в своей злобе и в омуте перепуганных голубых глаз.

— От-пус-ти! — по слогам прошипела Жасмин, а пальцами обхватила его запястья.

— Идиотка! Малолетняя тупица! — не унимался Тарновский, крича все громче.

А Жасмин от каждого слова едва заметно морщилась. Потом и вовсе скривилась.

— Мне больно. Отпусти! — тише, но как-то сипло произнесла Жасмин.

Марсель, открыв рот, остановился на полуслове. Шумно выдохнул. Хватку ослабил, но рук не убрал.

Больно ей? А ему? Ему не больно?

— Дура! — выдохнул он, а тормоза сорвало, потому что нервы, они ведь не железные.

Он три дня слушал о ее вкусах и предпочтениях. Хотел бы забыть все, что трындела Агата, но не выходило. А ночами все это прокручивал в памяти. И вместо того, чтобы трахать доступную бабу, спускал в собственный кулак, стоя под душем.

Это ведь он столько не дрочил даже в школе, в период взросления вставлял свой член в специально созданную Господом Богом для этого щель. А здесь.

Сорвало Марса капитально. Он набросился на приоткрытые губы, как будто от этого зависела его жизнь. И не только его, походу, а всего долбаного человечества.

Его трясло, была напряжена каждая мышца. А пальцы плотно обхватили девичий подбородок и затылок. Не выпуская, удерживая, чтобы и не подумала выскользнуть или отстраниться.

Жасмин и не стала.

Марсу показалось, что девчонка, наоборот, приподнялась на цыпочки и запрокинула голову. И рот шире распахнула, приглашая его язык.

Он, млять, не идиот, чтобы отказываться от такого. Ворвался, как к себе домой.

Рывком подтянул тонкую фигурку к себе, жадно прижимая к телу, выпрямился в полный рост. Девчонка теперь повисла над землей, а он не мог притормозить, потому что хрупкие руки обвились вокруг его шеи, а пальцы зарылись в волосы.

Кайф! Чистый кайф. Настолько дикий, что Марс каждой чертовой клеткой собственного организма его чувствовал.

На девчонке были джинсы, а потому шансов на то, чтобы пробраться к ее трусикам не было. Но Марсу хватало сейчас и этого. Он и так готов был кончить от того, как она выдыхала стоны в его рот, как крышесносно пахла, как закинула свои ноги на его талию.

Он качнулся вперед, вжал девчонку спиной в тачку, а сам навалился сверху. И плевать, если сейчас мир укатится в бездну. Плевать.

— Поехали ... обратно... в город... ко мне.., — расслышал он собственный голос.

И сам не поверил, что