Здравствуйте, я ваша «крыша» или Новый Аладдин - Юлия Латынина

— Вася, если ты хочешь на старости лет защитить кандидатскую по социологии, то учти, что у тебя всего семь лет. Ты что, не знаешь, как спасти Россию? Тогда не надо было бумажку подписывать.

— Я знаю, как спасти Россию, — огрызнулся Яниев, — надо всех вас сначала — в мусорный бачок и в топку.

Однако на следующий день Яниев потребовал других документов. Донесений СВР. Донесений ФСБ. Внутренних отчетов Центробанка. Докладных записок правительства. Сведений о проводках в коммерческих банках. В швейцарских банках. В Chemical Bank. В Citibank. В Chase Manhattan bank. 0 движении денег на счетах крупнейших российских фирм. О частных вкладах политиков.

У меня пухла голова. Он скакал на мне, как инвалид на «Запорожце», пока я не догадался вызвать домовых всех вышеперечисленных офисов, заклясть их и переподчинить полковнику. Домовой с Лубянки долго скандалил на ту тему, что он спецдомовой и что интересы национальной безопасности требуют освободить его от подобного обращения.

Мои дела шли своим чередом. Полковник не препятствовал мне подгребать под себя мелкие фирмы и пальцем не шевельнул, когда очередная фирмочка, пославшая меня сгоряча куда подальше, обнаружила, что весь импортированный ей коньяк превратился за ночь в то, чем он был указан в таможенной декларации, а был он там назван рапсовым маслом.

В другой раз мои парни забросали сеть конкурирующих автозаправок бутылками с джиннами двухтысячелетней выдержки. Яниев тоже никак не отреагировал, хотя шумиха началась невероятная: ментовка все никак не могла просечь тип взрывного устройства.

А через две недели полковник вызвал меня и дал мне первые инструкции.

Я набрал указанный им номер. Номер соединялся долго: радиотелефон.

— Петр Васильевич? Меня зовут Ходжаев. Я бы очень хотел видеть вас у себя сегодня вечером. Будут ваши любимые блюда.

Собеседник на том конце провода задохнулся:

— Кто вам дал этот номер? Кто вы такой?

— Я не только этот номер знаю, — сказал я, — я и другие разные цифры знаю. Например, номер UNIX пятьсот три сто двадцать семь восемьсот два.

— Где вы живете?

Я позволил себе хмыкнуть в трубку.

— Петр Васильич, — сказал я, — у вас замечательные секьюрити. Если они не скажут вам через пять минут адрес Шарифа Ходжаева, можете их уволить. Я подберу вам парней получше.

На том конце провода бросили трубку.

Я повернулся к полковнику:

— Ну что, нашел способ спасти Россию?

— Да, Шариф.

— Помни — дотронешься до моих парней пальцем, окажешься в тот же миг на вечном поселении у Люцифера.

Яниев хмыкнул.

— Я не причиню тебе вреда.

Вечером, в восемь часов, к воротам нашей дачи подрулил роскошный белый «линкольн-таункар». Человека, вышедшего из него, звали Петр Исленов. Совсем недавно он был председателем правления одного из крупнейших коммерческих банков России. Две недели назад он почему-то ушел с этой должности, оставшись, впрочем, во главе созданной банком финансово-промышленной группы.

Исленову было немного за сорок. На талии его уже скапливался канцелярский жирок, но превосходно пошитый костюм-тройка скрывал все недостатки фигуры. У него была крупная голова с копной черных, слегка волнистых волос и проницательными васильковыми глазами, скрывавшимися за толстыми стеклами черепаховых очков.

По бокам Исленова, как и всякого уважающего себя банкира его калибра, громоздились четверо выездных громил в малиновых сюртуках.

Исленов вылез из машины и огляделся по сторонам. Посмотреть было на что. Обычно я не прибегаю к подобным излишествам, довольствуясь среднерусским летом или любимой с детства горой Ай-Петри. На этот раз для встречи Исленова я позаимствовал декорации из разрушенных городов древних инков. Вместо московской апрельской оттепели русский банкир стоял посереди тропического леса, непроходимого месива пальм и лиан. Широкая, посыпанная галькой аллея прямо перед ним вела к остаткам гигантской пирамиды.

На лице Исленова не отразилось ничего. Он пожал плечами, как бы говоря: «Знаем мы вас, фокусников, мы в банках и не такое отмачивали», и двинулся к пирамиде, по пути ловко сорвав с ветки зеленый авокадо, вероятно, чтобы удостовериться, что на нем нет наклейки «product of Argentine».

Через десять минут Исленов сидел в обеденном зале. Ужин, вероятно, приятно удивил его: судя по всему, то были любимые блюда банкира. За столом нас было всего трое: я, Яниев и банкир. Сквозь раскрытые окна по-прежнему были видны тропические пальмы, и легкий ветерок шевелил концы белоснежной скатерти и время от времени заставлял позванивать хрустальные бокалы.

— Благодарю вас за прекрасный ужин, господин Ходжаев, — наконец сказал банкир, удовлетворенно крякнув и промокнув салфеткою уголки рта, — или вы предпочитаете, когда вас называют Аладдин?

— Все равно, — сказал я, — а за ужин благодарите Василия Александровича. Полковника Яниева.

Исленов скользнул по полковнику мимолетным взглядом — вероятно, ни о каком Яниеве его секьюрити не докладывала, и у меня сложилось такое впечатление, что Василий Александрович так и не дождется благодарности за заказанный с таким тщанием ужин.

Поразительно красивая официантка из бывших утопленниц принесла нам кофе. Исленов заерзал, не желая первым спрашивать о цели приглашения, и наконец сказал:

— Разрешите откланяться, господа? У меня сегодня еще деловая встреча.

— У меня к вам несколько вопросов, — сказал Яниев, — почему вы ушли с должности председателя правления банка?

Исленов развел руками.

— Это чисто внутренние перестановки, — сказал он, — просто мы, как банк, сейчас придаем все большее значение кредитованию промышленности и нашей ФПГ. Знаете ли, быть может, это звучит несколько идеалистично, но пора перестать делать легкие деньги. Надо финансировать российскую промышленность. И вот мое назначение отражает эту, смею надеяться, положительную перемену в деятельности банка.

— Так что теперь, если банк лопнет, он лопнет с другим председателем правления? — спросил Яниев. — А вы станете, например, главой банка, в который ваши лучшие клиенты перевели счета?

— Откуда у вас такие сведения? Наш банк не обанкротится. 

— По состоянию на 12.07.96 банк «Народный Альянс» получил на Западе синдицированные кредиты на общую сумму в 900 млн. дол, не так ли?

Исленов пожал плечами.

— Это обычная практика. Эти кредиты вложены в Россию с большой прибылью, они обеспечены активами банка, мы регулярно выплачиваем по ним проценты, и западные кредиторы не испытывают ни малейшего беспокойства за их судьбу.

— А зря. Им бы стоило побеспокоиться, особенно если учесть, что в последнее время в вашем банке происходят два очень интересных и взаимодополняющих друг друга процесса. Во-первых, имущество тех предприятий, акции которых отданы в залог западным банкам, передается на баланс новосозданных ЗАО. То есть, если вы перестанете выполнять свои обязательства перед Западом, окажется, что ваш залог стоит дешевле туалетной бумаги. Во-вторых, ваш банк в последнее время охотно выдает кредиты крайне странным фирмам. Например, десять дней назад вы выдали некоему АО «Нортвест» кредит на сумму в сорок миллионов долларов, а «Нортвест», едва получив кредит, распорядился перевести деньги в Цюрих, откуда они и ушли на принадлежащий вам счет UNIX пятьсот три сто двадцать семь восемьсот два. А после кредита, выданного фирме «Ванкоур», аналогичный счет, только на Каймановых островах, пополнился еще двадцатью семью миллионами долларов.

«Ну и гад», — подумал я про Исленова. Я вспомнил, как я зарабатывал свою первую тысячу у Князя: да я же шкурой рисковал! Я же чудом в живых остался! Там такая пальба стояла, что пули прыгали, как грецкие орехи из распоротого мешка!

Исленов побледнел.

— Кто вам дал эти сведения?

— Вы знаете, сколько времени не получали зарплату врачи Хабаровского края? - Исленов искренне изумился:

— Конечно, нет. А какое это имеет ко мне отношение? Я не правительство.

— В 1995 году Минздрав разместил в вашем банке бюджетные средства под сто пять процентов годовых, что было ниже ставки рефинансирования ЦБ?

— Положим.

— И тут же взял в вашем же банке кредит под сто восемьдесят процентов годовых?

— Это проблемы Минздрава, — отметил Исленов.

— И начальника кредитного управления Минздрава, вашего ближайшего приятеля, не так ли? Исленов внезапно рассердился.

— Слушайте, — сказал он, — вы меня сюда пригласили, чтобы рассказать, что Сережка Минаев — мой приятель? Да это каждая собака в ФСБ знает. Тоже мне, нашлись шантажисты. Только «Российская газета» об этом, по-моему, не писала.

— А ты молчи в тряпочку! — вдруг рявкнул я на Исленова. — Тоже подонок! Ты подумай только — тут ребята распинаются, шкуру под пули подставляют, чтобы какую-то штуку с ларька содрать, а этот родину экспортирует вагонами! Гнида!