Бандит - Андрей Круз

Странный процесс возникновения непривычных мыслей снова включился, натолкнув на очередной вывод:

— Если в «Охотничьем», то беспредела не ожидается, как я понял?

— Нет, но забиваться бы не стал, сам понимаешь. У «чехов» свои понятия, людскими они пользуются только когда им надо. А за стол мы платим, получается.

Вот так. И оглянуться не успел, как влип в жизнь своего прототипа по самые уши. Сегодня разборка, завтра разборка, потом еще и этих торговцев сигаретами грабить… как-то мне это все меньше и меньше нравится. И четкое понимание того, что «я больше не хочу» не скажешь. Вован Бирюков в бригаде уже десять лет, после Большого второй человек, он давно по рельсам живет. Надо как-то очень сильно думать о том, чтобы спрыгнуть с поезда. Сильно-сильно думать.

4

«Охотничий» — ресторан из местных, находится у автовокзала. Первый этаж обычного жилого дома, все достаточно скромно, но у местной братвы популярен. Во-первых, в нем два кабинета есть, можно поговорить, во-вторых, он принадлежит лично Владимиру Мартынову, или Мартыну. Мартын и Погос официально рулят «коптевскими» и могут за них говорить. Мартын крышует весь автовокзал и всю торговлю вокруг него, кроме игровых залов, которые принадлежат Погосу.

Подъехали мы ввосьмером, на двух машинах, остальные оставили на сервисе, потому что каждый на своей подкатил. Кроме нас с Большим и Сироты с Капралом подтянулись еще четверо: Труба, Маркел, Серый и Угол. Тоже свои. Трубе под тридцатник и габаритами он такой, что не в каждую дверь плечами втиснется, Маркел же мелкий и тощий, хоть и жилистый, а по виду так чистый альбинос. Серый толстоват, но силен, румян и круглолиц, стрижен ежиком. Угол худ и мосласт, с костлявым лицом и длинными волосами. Вот, в сущности, и вся бригада.

Ресторан изысками интерьера не поражал, а мне напомнил что-то эдакое еще из советских времен — декоративные решетки, кронштейны с горшками, из которых какие-то растения свисают, столы и стулья простенькие, на стенах репродукции картин на охотничьи или лесные темы. Но кормят здесь вкусно, в этом не откажешь. И не так чтобы дорого. В углу сцена маленькая, на ней инструменты — еще и живая музыка бывает. Но вообще стиль такой, что фраза из «Мимино» вспоминается: «Вон этот чайник идет».

В зале людей было немного, один столик занят четырьмя парнями, которые поднялись навстречу и пошел процесс взаимных приветствий. Это Мартына народ, тут со старшим и вообще «для массы».

— Мартын ждет, в кабинет заходите, — сказал немолодой мужик с совершенно расплющенным носом и уродливым шрамом через обе губы, из-за которого он шепелявил.

Рука, которую он протянул для пожатия, была сплошь покрыта партаками, а заодно строением напоминала корягу. Он еще и здоровенный. Это Бобер, он у Мартына за главного решалу. Если с кого денег получить надо, то его первым посылают. Он еще и отмотал лет семнадцать за убийство, и вид такой, что при одном его появлении все готовы отдать все, что есть, лишь бы он ушел.

— Пацаны, вы тогда столик возьмите, а мы с Вованом в кабинет, — сказал Большой.

Ваха со своими должен позже подъехать, нас же Мартын раньше позвал, чтобы вроде как между собой перетереть.

Дверь в кабинет в дальнем углу общего зала, обита звукоизоляцией. Говорят, что там пару раз даже мочили кого-то, вынося тело после закрытия, и никто в зале ничего не слышал. Кстати, тут высокие договаривающиеся стороны друг друга стоят, потому что у Вахи есть ресторан «Кавказ», откуда увозили коммерсантов, которых гостеприимный Ваха туда приглашал. Чисто по беспределу, за выкуп. В основном своих, мусульман, они в ментовку не бегали. Но все же доигрался он до того, что в это дело все влез ОББ и многие сели, человек шесть. Ваху подтянуть не сумели, но он вроде бы после этого берега видеть начал.

Сам Мартын — среднего роста сутулый мужик с невзрачным лицом и неожиданно крупными кистями рук, одетый в клетчатый пиджак поверх черной водолазки, встал навстречу, крепко пожал руки нам обоим, предложил садиться за длинный стол. Кроме Мартына в кабинете оказалось еще двое. Зенич, бывший боксер, который у Мартына и за телохранителя, и за помощника и за секретаря, и кроме него в кабинете неожиданно оказался Погос — Самвел Погосян, в свое время неоднократно осужденный за мошенничество, а в настоящий момент второй старший в Коптево. Погос росту невысокого, сам весь округлый, лысоват, глаза темные и какие-то печальные, но в его душевность я бы все же верить не стал.

— Садитесь, давай за дело перетрем, — сказал Мартын. — А то Ваха звонит и чуть не предъявляет, а я не в курсе. Сказал ему только, чтобы не пылил и, если хочет нормального разговора, то пусть сюда едет. Кто из вас?

— Давай я. — Большой плюхнулся на диван с высокой спинкой. — Штопора помнишь?

— Ну да. — Мартын сел во главе длинного стола. — Угощайтесь пока.

На столе уже была готова закуска, нарезка всякая, хлеб, стояли бутылки с минералкой, соком и графин водки. Графин полный, водку пока не пил никто.

— Мы три кило таблеток взяли, за долг, там отдавать нечем было больше. Штопор подписался помочь толкнуть кому-то с Муслимки, вроде ребятам Вахи. У них с товаром сейчас не очень, ты знаешь.

— Точно, на подсосе они, — кивнул Погос. — А под Вахой там клуб один коммерс открывает, Ваха в нем таблетки тоннами сдавал бы.

— Ну, вот так, примерно. — Большой набросал себе в тарелку всякой мясной нарезки и солений. — Короче, сдавать товар поехали Вован, — кивок в мою сторону, — и Штопор. Дурь и стволы еще, они у нас их берут.

— И че не так пошло? — спросил Мартын.

— Вов, расскажи, — переадресовал вопрос Большой.

— Все не так пошло, — ответил я. — Они там со Штопором добазарились о чем-то, я думаю. Заранее. Только мы из машины вышли, как Штопор мне в башню стрельнул. — Я сидел без шапки, так что повязка раненого героя видна была хорошо. — Эти три дебила от Вахи тоже пальбу открыли, но попали в Штопора, его на глушняк. Я в подъезд забежать успел, там дом пустой… ну, Гадюжник же. И уже оттуда их вальнул.

— Там лавэ пропали, — сказал Мартын. — Ваха больше за лаврики стойло грызет.

— Лавэ не видел, но мне по-любому не до них было, — хмыкнул я. — Я за товар больше думал и как оттуда свалить. И кровищи было, как с барана. А до мусоров жмуры сколько там пролежали?

— Ну да, Гадюжник же, — опять кивнул Погос.

— Тачка хоть осталась на месте? — спросил я.

— Не знаю. Поинтересуемся. А чего они тебя валить вдруг решили?

— Знать бы. Подозреваю, что лаврики они и так между собой раскидать решили, и товар взять. А вообще не знаю, у меня тут логика не совсем вяжется. Если только они и Штопора с самого начала не хотели завалить. Тогда проще: бабки нам отдали, товар у них, а что дальше с бабками — они не в курсе, мы там сами чего-то не поделили.