Непокорная невеста - Кейт Уолкер

— Так в чем дело?

Алекса следила за тем, чтобы от гостя, стоящего перед ней, ее все время отделял кофейный столик.

— И не жди, что я поверю, будто ты явился сюда лишь затем, чтобы отдать мне туфли. Это не более чем повод, чтобы проникнуть в мои владения.

— Я никуда не проникал, милая. — Сантос имел наглость притвориться обиженным. — Я просто сказал, что нам надо поговорить.

— О чем поговорить? Зачем ты здесь?

— Зачем? Мне казалось, это очевидно.

Зачем он здесь? По пути из Испании Сантос сотни раз задавал себе тот же вопрос. Изначально его подтолкнула слепая ярость. Когда, поговорив по телефону, он обнаружил, что Алексы нет, он просто взбесился. А ведь он так торопился вновь присоединиться к ней, что оборвал длинный монолог одного из своих сотрудников.

Комната была пуста, дверь — широко распахнута. И ни следа женщины, которая совсем недавно так страстно отвечала на его поцелуи, его ласки. Единственное свидетельство того, что она была здесь, — скомканное покрывало и отпечаток головы на подушке.

Борясь с застилающим глаза красным туманом, он отказывался верить в происходящее. Поспешный опрос обслуги только подтвердил его подозрения.

Она сбежала.

Вторая девица из рода Монтекью повертела хвостом и сбежала следом за сестрицей. Да вся их семейка жестоко ранила его гордость и здорово повредила репутации, не говоря уж о деньгах. Кто-то должен за это заплатить.

И этим «кто-то» станет Алекса Монтекью.

Конечно, он мог потребовать оплатить долги ее отца и засадить лживого мерзавца в тюрьму, как собирался изначально, но почему-то этот план его больше не устраивал. И еще, он во что бы то ни стало разыщет Алексу Монтекью.

Выяснить ее адрес оказалось несложно. Змеюка-мачеха только рада была сообщить нужные сведения, как и слабовольный папаша. Только бы их не трогали. Семейство преподнесло ее ему на блюдечке.

Сегодня, когда она открыла ему дверь, Сантос понял, почему так упорно за ней охотится. Ему не удалось выбросить Алексу из головы. С момента ее исчезновения прелестный образ преследовал его, мешая мыслить ясно, не давал уснуть по ночам.

Если уж совсем честно, она запала ему в душу с первой их встречи. Петра описывала падчерицу как скучную особу, но что-то в ней зацепило его и не отпускало. Даже посчитав ее холодной и отстраненной, он был заинтригован. Женщина, сообщившая ему об отъезде сестры, была надменной гордячкой, та, которую он держал в объятиях во время танца, — послушной овечкой. Но их всех затмевал образ последней — той, которую он уложил в свою постель.

Алекса преследовала его ночами, и даже в минуты бодрствования к нему порой являлись эротические воспоминания о ней, шепчущей его имя, тянущейся к нему своими губами, открывающейся ему навстречу.

Он просыпался, потный и дрожащий, возбужденный ночными видениями и изнывающий от невозможности разрядки. Разрядки, которую внезапный отъезд Алексы отложил на неопределенный срок.

Но теперь все. В то мгновение, когда она открыла дверь, он точно понял, почему он здесь. Туфли были лишь предлогом, месть — незначительным дополнением к главному блюду. Даже говорить с ней ему было сложно из-за яростного желания, рождающегося где-то внизу живота.

— Я здесь, чтобы закончить начатое, — объявил он севшим от возбуждения голосом. — Я приехал за тобой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Алекса изумленно застыла. Что он такое говорит?

— Тут тебе рассчитывать не на что. От меня ты ничего не можешь требовать.

— Уверена? — Сантос снял пальто, отложил его в сторону и присел на двухместную кушетку.

— Конечно…

Ирония, блеснувшая в глазах Сантоса, смутила ее.

— Ты кое-что забываешь.

— Неужели?

— Твоя семья должна мне жену. Свадьба не состоялась.

— Свадьба моей сестры! — напомнила Алекса. — За тебя должна была выйти Натали.

— Именно.

Налетевший порыв ветра ударил в окно, сквозь плотную стену дождя сад был почти неразличим.

— Каким образом моя семья могла задолжать тебе жену? Да, Натали нарушила данное обещание, но ты же не собираешься…

— Есть еще кое-что.

— Что?

— О, прекрати, Алекса!

Знакомый взмах руки, отметающий любые ее возражения.

— Давай не будем морочить друг другу головы. Мы оба знаем, о чем речь.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Давай называть вещи своими именами.

— Как я могу называть вещи своими именами, если даже не знаю, что ты имеешь в виду? Ты не можешь всерьез требовать, чтобы я стала твоей женой.

— Почему?

— Потому что я не Натали!

— Думаешь, я сам не знаю? Но разве ты до сих пор не поняла, что женитьба на тебе для меня куда более предпочтительна?

Сделал ли он ей комплимент или бросил в лицо очередное оскорбление? Алекса не могла решить.

— Я действительно хочу жениться на тебе. Я уже говорил это раньше, а ты среагировала так, словно в моем предложении было что-то непристойное.

— Так и есть.

Воспоминание о том, как Сантос обошелся с ней, придало Алексе сил. Вскинув голову, она вызывающе уставилась в его серые глаза.

— Мое предложение руки и сердца оскорбило тебя? — Он вел себя так, словно это она его оскорбила.

— Ты не предлагал, а потребовал, чтобы, я заняла место Натали. Одна сестра Монтекью не хуже другой, сказал ты тогда.

Но стал бы он проделывать такой долгий путь, будь она обычной заменой? Алекса мысленно отругала себя за то, что в сердце поселилась надежда. Надежда, что Сантос не забыл ее так же, как она не могла забыть его смуглое, выразительное лицо, красивые глаза и потрясающий голос.

— Я злился, говоря это. Тут я промахнулся.

— Ты извиняешься?

— Я говорю правду. Я никогда не желал твою сестру так, как тебя. И реши она удрать в какой-нибудь жалкий коттедж в Йоркшире, дважды подумал бы, отправляться ли за ней следом.

— Никакой он не жалкий… Ты, правда, так думаешь?

— Когда я тебе лгал, милая? В этом вся суть.

— Какая суть?

Сантос откинулся на спинку кушетки и неспеша пригладил волосы. Он вообще вел себя с возмутительным спокойствием.

— В Испании ты сказала, что не можешь выйти за меня, потому что мы даже не целовались. Я просто внес необходимые коррективы. Но одного поцелуя оказалось недостаточно. Поэтому мне пришлось еще немного поработать.

Алекса боялась, что сейчас взорвется от ярости и негодования. Вот, значит, как он называет их занятия любовью!

— Я сказал тебе, что не спал с Натали, и ты возмутилась…

— Нахальством, с которым ты предположил, будто женщина, побывавшая в твоих объятиях, уже не сможет тебя забыть, — закончила Алекса.