Комендантский час - Александр Воинов

— Что же теперь нам делать? — спросила Надя, несколько раз вслух перечитав объявление.

— А сколько сейчас времени?

— Около двенадцати.

— Я сбегаю купить хлеба! Вдруг какой-нибудь чудак ещё торгует! — сказала Лена.

Когда она вышла, улица показалась ей вымершей. Видимо, жители Одессы из предосторожности выполнили приказ досрочно. Лена добежала до угла и вернулась ни с чем. Чудаки в Одессе перевелись.

Около трёх часов ночи с девятого на десятое апреля со стороны порта раздался глухой взрыв.

— Начали! — сказала Лена.

Они с Надей лежали рядом на своей жёсткой кровати, в полном мраке — тщательно занавешенное окно не пропускало даже слабого ночного света — и чутко прислушивались.

Вот за окном прогромыхал танк. Где-то прострочила автоматная очередь. Издалека донеслись крики. Хрипло выругалась женщина. И вдруг новый удар! В окне задребезжали стёкла.

— Стреляют или оомоят? — спросила Надя.

— Самолётов что-то не слышно! Может быть, взрывают?

Надя не выдержала, встала и, шлёпая босыми ногами, подошла к окну.

— Ленка, гляди! Ракет-то сколько!..

Она немного приоткрыла занавеску, и на стену упал красноватый отблеск. Лена тоже бросилась к окну.

Над крышами то и дело вздымались ракеты — красные и белые, словно город уже салютовал победителям. Со стороны Пересыпи стреляли орудия. И вдруг они ясно услышали посвист снаряда, а затем, где-то совсем близко, раздался гулкий взрыв.

— Девочки! Стреляют! Спускайтесь в подвал! — крикнула им из коридора Клавдия Фёдоровна.

Они услышали детский плач, в глубине коридора хлопнула входная дверь, и всё стихло.

Может быть, им следует связаться со штабом? А что они сейчас могут передать?

Ждать — всегда, пожалуй, самое трудное. Гораздо легче вырваться на улицу, дать волю своим чувствам. Стрелять!.. Стрелять!.. Стрелять!.. Но разведчиков приучают к тишине. Тяжело — молчи, неси в себе всю тяжесть горя и душевной боли. Тебе хочется действовать и кажется, что настало время, осмотрись, взвесь тщательно, хотя время отвело тебе на это подчас только мгновения, имеешь ли ты право на риск?!

Вот они и сидят в тёмной комнате, прислушиваются к стрельбе за окнами и гадают, на каких улицах бой…

— Лена! Как по-твоему, взорвут они город? Неужели и Дюк, и оперный театр?..

— Они бы уже взорвали. Теперь у них нет времени…

А утром девушки стояли на Дерибасовской в густой, заполнившей её толпе и вместе со всеми махали руками советскому танкисту, высокому худощавому парню, высунувшемуся из башни танка. На броне его тридцатьчетвёрки лежали автоматчики и перебрасывались с девушками весёлыми шутками.

Одесса, ещё накануне мёртвая, уже вновь шумела, и шум её был похож на рокот черноморских волн, весело бегущих к берегу.

Потом Лена и Надя вернулись домой и связались со штабом. Лялюшко поздравил их и приказал ждать, когда за ними приедет машина.

В полдень наконец-то примчался Миша.

— Где вы пропадали, девчонки? — закричал он. — Я вас повсюду искал! Только что встретил Ткачевича. Его немцы всё-таки заставили погрузиться!..

— Он уехал? — ахнула Лена.

— Ну ты и бестолковая!.. Как же он мог уехать, если я его встретил? Он вчера вечером пришёл на морской вокзал, поставил для успокоения доктора Петри в каюту чемодан, а потом улучил момент, чтобы скрыться.

— А что в порту? Ты у него узнал?

— Он сказал, что эсэсовцы в самый последний момент сели на катер и хотели взорвать порт с моря. Но общего взрыва у них так и не получилось!

— Что же они взрывали ночью? — спросила Надя.

— Отдельные склады и причалы. Но многое всё же сохранилось. А главное — город цел!

Да, им бы только радоваться, ведь все опасности позади, и рассвет они встретили в освобождённом городе!.. Но всё же чего-то не хватало. Кончилось то, чем они до сих пор жили, что их сдружило за все эти долгие месяцы, что стало смыслом их существования…

— Ну что ж, девчата, скоро расстанемся, — грустно сказал Миша. — Может, в последний раз вместе…

Но они сами понимали, что их грусть преходяща, что день, последний для них, в то же время — новый день. А за днём новым — будущее.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Однажды случай свёл меня в Одессе с В. И. Ковалём, бывшим капитаном Одесского морского порта. Он вернулся в Одессу вместе с комиссаром порта М. И. Гильдиным на другой день после освобождения города.

— Когда мы с Гильдиным осматривали порт, — рассказывал Василий Иванович, — то в голове Карантинного мола, у причала, обнаружили глубокий блиндаж, а в нём распределительный щит, к которому были присоединены провода от бункеров, наполненных взрывчаткой. Мы вызвали сапёров, и они установили, что гитлеровцы готовились разрушить порт единовременным мощным взрывом. Но это им не удалось! Провода между многими бункерами оказались перерубленными. Разрозненные взрывы повредили отдельные причалы, но не сумели вызвать сильного сотрясения почвы, от которого могла бы пострадать Одесса…

В один из дней мы с Гильдиным, который до сих пор работает в управлении Черноморского пароходства, поехали на Карантинный мол. Вот он, исторический блиндаж. Он сохранился.

Главный хранитель Одесского музея Морского Флота СССР Э. А. Ашрафиан разыскал докладную записку командира роты минёров капитана Бурденко и дал мне из неё выписку.

Капитан Бурденко писал:

«За период разминирования Одесского порта с 17 мая по 29 июня 1944 года на территории порта собрано и потоплено в море 24 689 арт. снарядов, деформированных и разбросанных при взрыве эшелона. Собрано также и потоплено 987 авиабомб.

Тщательным изучением фактического материала нами установлено, что противник имел своей целью полное уничтожение порта, для чего им было завезено 180 тонн взрывчатых веществ».

Где же герои, кто в давнюю тревожную ночь, рискуя жизнью, помешал гитлеровцам осуществить чудовищный план?

Первая нить попала мне в руки, когда я прочитал в «Черноморской коммуне» сообщение доцента Я. М. Штернштейна, в котором рассказывалось о группе Елены Бутенко, действовавшей в Одесском порту в годы войны.

Вскоре при помощи Якова Мироновича я встретился с Леной Бутенко, Мишей Ильянковым и Александром Васильевичем Ткачевичем. Конечно, эта группа была лишь частью подполья, активно действовавшего в порту, и по условиям конспирации прямо не была с ним связана. Установлено, что в ту памятную ночь, когда над портом и Одессой нависла угроза, многие подпольщики, рискуя жизнью, также резали провода, соединяющие бункера. Поэтому впоследствии у одних и тех же причалов было обнаружено по несколько обрывков кабелей.

Как же сложились судьбы Лены Бутенко и её товарищей после войны? Лена работает в Приморском районном Комитете Красного Креста, Миша Ильянков — доцент, научный работник, Надя Зайцева — сотрудник сберкассы Братского района, а Екатерина Адамчук — работник общественного питания.

Как видим, бывшие разведчики посвятили себя самым мирным занятиям.

Нужно сказать и ещё об одном.

В течение многих лет считалось, что одесское подполье как единая организация было разгромлено гитлеровцами вскоре после начала оккупации города.

Однако большая исследовательская работа, проведённая Одесским обкомом партии, помогла установить, что одесские патриоты активно боролись с оккупантами под руководством подпольного обкома партии. Не все героические эпизоды этой борьбы и не все имена известны.

Поиски будут продолжаться.

…ВЕЧНАЯ ТЕМА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОДВИГА

С творчеством Александра Исаевича ВОИНОВА читатели «Подвига» в известной мере уже знакомы: в 1971 году писатель выступал на страницах нашего приложения с повестью «Западня». И вот теперь, спустя три года, мы вновь представляем Александра Воинова.

Повесть «Комендантский час», публикуемая ныне, написана автором не сегодня, однако редакция обращается к ней, ибо она ярко характеризует направление работы писателя, его давние и постоянные пристрастия к военному сюжету. Последнее отнюдь не случайно; вехи биографии Александра Воинова лучше всего объясняют эту его привязанность — ведь автор «Комендантского часа» отдал войне и обучению искусства войны не один год своей жизни.

Александр Воинов — почти ровесник Октября; он родился за два года до великих событий и рос вместе со страной, сопереживая с ней её трудности и достижения, её надежды и невзгоды. Ленинград, родной город писателя, надолго, можно сказать, на всю жизнь определил симпатии Александра Воинова, когда впоследствии он взялся за перо. Его героями стали люди высокой души, большого мужества и гражданственности — пограничники, моряки, комсомольцы-подпольщики.

Вообще военная жизнь хорошо известна писателю, он имел к ней самое непосредственное отношение. Окончив среднюю школу А. Воинов решает посвятить себя воинской службе. Он поступает в высшее военное училище и заканчивает его с отличием, что говорит о серьёзном отношении молодого командира к выбранной профессии.