Крик души - Екатерина Владимирова

— Ей еще папа дал, а ему сшила его бабушка на пятилетие. Да, Даш? Папа назвал его в честь дедушки. Он на войне погиб. Нам папа рассказывал. Только я этого не помню, потому что еще маленький был, когда он умер. А Дашка помнит. Да, Даш? Она вам расскажет, если вы попросите, — воодушевленно проговорил Юрка, сверкая глазками. — Дашка сказала, что Сан Саныч приносит удачу.

А та думала, что сердце ее разорвется от щемящего чувства любви, нежности и тоски. Тоски по этому мужчине, который в один миг, одним только появлением подарил Юрке сказку, о которой брат мечтал. Но мужчина, который вскоре уедет, заберет сказку с собой, оставив их выживать в суровой реальности.

Олег задержался у них почти на три часа, слушая болтовню Юрки, рассматривая его рисунки и отвечая на многочисленные вопросы мальчика. Изредка бросая короткие, понимающие взгляды на Дашу, тихонько и молчаливо сидящую в углу и наблюдавшую за ними. Улыбался, но какой-то грустной, горькой улыбкой, от которой на душе становилось еще тяжелее.

Он рано или поздно уйдет. Оставит ее наедине с жизненными проблемами, которые не положено решать ребенку в восемь лет. Уйдет и не вернется. А ей придется жить лишь воспоминаниями о том времени, когда она хоть на несколько дней почувствовала себя кому-то нужной.

Олег задержался бы еще на некоторое время, потому что Юрка очень просил, почти умолял, но Даша напомнила о том, что скоро должны вернуться мама и Алексей, и им не поздоровится, если те застанут в доме постороннего. Олег стал собираться. Девочка, провожая мужчину до порога и неуверенно поглядывая на него, застыла у забора.

— Даша, — потупив взгляд, произнес тот, — Юрка сильно болен.

Она тяжело вздохнула.

— Да. Я знаю.

— Ему врач нужен, — тихо проговорил Олег. — У него, похоже, пневмония. Ты знаешь, что это такое?

Она покачала головой.

— Это воспаление легких, — сказал Олег. — С этим шутить опасно.

— Мама будет ругаться, — проговорила девочка, — да и дядя Леша тоже… Врачу деньги нужно будет дать…

Его руки сжались в кулаки.

— Им что же, жалко денег на лечение ребенка?! — нахмурившись, возмущенно выдохнул мужчина.

Даша вздрогнула и пожала плечами.

Он смотрел с неудержимым гневом, горящим в темных глазах. Злился на людей, допустивших подобное, осмелившихся поставить на второе место невинную детскую душу. Которым было плевать на то, что творится с ребенком. Ему хотелось растерзать обоих.

— Даша, — тихо проговорил Олег, уверенно тронув девочку за плечо.

Она подняла на него черные глазки с потухшим внутри зрачков огоньком.

— Даша, — повторил он, — я вас не брошу. Я вас с братом не брошу, слышишь? Я теперь вас не брошу. Ты позволишь помочь?

С минуту она просто смотрела на него немигающим взглядом, казалось, даже не шевелилась, только дышала часто-часто. Бешено колотилось в груди сердечко, напряженным звонким эхом отдаваясь в ушах. А еще через одно томительно длинное мгновение она кинулась к нему, обнимая руками, стискивая пальцами пальто, прижимаясь к нему все крепче, словно боясь отпустить, и уткнувшись в его грудь лицом.

— Спасибо, — прошептала она надрывно, почти задыхаясь. — Спасибо, спасибо… Спасибо!

Олег, чувствуя в груди тревогу, смешанную с удовлетворением и отчаянием, прижимал девочку к себе, стискивая руками хрупкие плечи и поглаживая волосы, выбившиеся из-под шапки.

— Все будет хорошо, — проговорил он тихо, обращаясь больше к себе, чем к ней. — Все теперь будет хорошо, — он тяжело вздохнул, закрыл глаза, с силой зажмурившись. — Я тебе обещаю…

В эту ночь Даша впервые спала спокойно, не просыпаясь от кошмаров, уверенная в том, что дядя Олег не обманет, выполнит обещание, позаботится о ней и Юрке. Он придет. Он поможет.

Но детские грезы и мечты оказались лишь глупыми фантазиями, вмиг превратившимися в реальность.

На следующий день дядя Леша узнал о том, что у них был гость. Как он об этом догадался, Даша не знала, а спросить не посмела бы. Она и через несколько дней чувствовала боль при ходьбе от его резких ударов.

Он ворвался в комнату и накинулся на нее с дикими криками, услышав которые, брат тут же спрятался под одеяло, накрывшись им с головой. Даша со страхом смотрела на мужчину, нависшего над ней, и, сжавшись в комок, притихла в углу кровати, лишь изредка решаясь взглянуть на Алексея.

— Это что еще за мужик приходил?! — кричал мужчина, гневно скалясь. — Что ему нужно было?!

— Это… это друг… — проговорила девочка, запинаясь.

— Что за друг, мать твою?! — разозлился мужчина еще сильнее. — Б**ь, отвечай! Какой у тебя может быть друг вообще?! Какого хрена ты зовешь в дом, кого попало, пока нас с матерью нет?! Кто тебе разрешил?

— Он… незлой…

— Заткнись! — рыкнул он, и девочка, вздрогнув, сжалась в комочек. — Я тебя спрашиваю, какого хрена ты позвала его в наш дом?!

— Просто… просто… он…

— Чтобы я его здесь больше не видел, поняла?! — со злостью в голосе выкрикнул Алексей.

Даша отчаянно закивала, мучительно сдерживая слезы, рвущиеся из глаз, и глотая их с криком боли, так и не сорвавшимся с губ, помутневшими глазами наблюдая за тем, как дрожит под одеялом Юрка, и, молясь о том, чтобы Алексей оставил их в покое и ушел.

Но мужчина уходить и не собирался. С диким ужасом она поняла, что узнал он и о том, что падчерица скрывает доход. Скрывает уже давно и очень много. И сердце ее сжалось от страха, сковавшего тело, словно цепями. Дыхание участилось, ей хотелось сорваться с места и убежать, скрыться, спрятаться.

Нависнув над ней хладнокровной скалой, проткнув насквозь взглядом налившихся кровью глаз, и потряхивая перед девочкой пакетом с лекарствами для Юрки, которые она заметила в его руках только сейчас, Алексей, брызгая слюной, кричал:

— А это что еще такое?! Что ЭТО такое, я тебя спрашиваю?!

Подбородок ее задрожал, губы тоже предательски дрогнули, в глазах застыли горячие слезы.

— Это для Юрки… — прошептала девочка, — ему нужны лекарства.

Глаза мужчины угрожающе сузились.

— Откуда у тебя деньги на это, я спрашиваю?! — закричал он, почти ткнув пакетом в лицо. — Этот твой друг дал денег, да?! И сколько?! Много, да?! Не те жалкие десятки, что ты отдавала, так?! — глаза его яростно блеснули. — Утаивала от меня, значит?! Прятала, да?! Думала, что я не найду?! — голос его сошел до грубого и жесткого тона, угрожающего и ужасающего своей яростью. — Так ты, с**а, посмела от меня деньги скрывать?! — выдохнул он ей в лицо и, размахнувшись, наотмашь ударил.

Даша дернулась, от силы удара склонилась набок, придерживая холодной ладошкой горящую огнем щеку.