Отдел Массаракш - Антон Первушин

Приоткрытая дверь распахнулась до конца, навстречу капралу и Птицелову вышел человек в шуршащей накидке из черной материи. Был он всклочен, небрит и глядел красноглазым упырем, которого посреди дня выдернули из логова.

- Чего забыли? - неприветливо поинтересовался он.

- Мутант из долины Голубой Змеи! - бойко отрекомендовал Птицелова капрал.

Человек в накидке поморщился, словно мучило его похмелье, поднес палец к губам, призывая громкоголосого капрала говорить тише. Вытянул из кармана резиновые перчатки, натянул на холеные руки. Из другого кармана вынул складной лорнет, развернул, оглядел Птицелова с головы до ног.

- Это никакой не мутант, - сказал утомленным голосом.

- Мутант, - возразил капрал. - Он сам так сказал.

- Темная деревенщина, - проговорил человек, не разжимая губ. - Не ведает, что мелет…

- Мутант он или нет, - капрал пожал плечами, - а первичную санобработку и карантин никто не отменял. Ты же сам знаешь, Вику, таков приказ командующего округом.

- Не Вику, а господин младший штабс-ротмистр! - с угрозой проговорил человек в накидке. - Только я отвечаю перед командующим округом и департаментом медицины за радиологическую и биологическую безопасность перемещенных лиц. И, соответственно, только мне, массаракш, судить, кто они такие - мутанты, упыри или низложенные Неизвестные Отцы! А ну, смирно, капрал! Напра-во! Нале-во! Вольно! Так-то… - он оживился. - Распустили армию! Выродки! Ваш командир - аграрий, по стечению обстоятельств напяливший на себя мундир! Солдаты - слюнтяи и ротозеи! Вы знаете, что такое первичная санобработка по-нашему? Это значит, что прямо во дворе вы должны были стащить с него штаны и окатить из водомета дезактином!

- Вику, пожарный насос год как в ремонте…

- Смирно! Кру-гом! Ать-два! Кру-гом! Ать- два!

Капрал так невольно и застыл по стойке «смирно». Птицелов же недоуменно оглядывался по сторонам да бил на себе комаров, которых оказалось в теплой и сырой комнатке, что летом на болотах. Но через миг и до него дошла очередь встречать грудью порцию словесной картечи.

- Чего крутишь головой? - бросил человек. - Чего уши развесил? Чего слушаешь то, что не полагается слушать? Раздеться! Раз-два! Одежду - в ящик!

- Как так - раздеться? - опешил Птицелов.

- Вопросов не задавать! Не озираться! Выродок! Это еще нужно уточнить, из какой это долины Голубой Змеи тебя принесло!

Птицелов стал стаскивать с себя одежду. Бросил в ящик залатанную ветровку, что верой и правдой служила ему не один год, вытащил из-за пояса тесак. Зашелестело доброе стальное лезвие, радуясь тому, что его наконец-то достали на свет.

- Куда это? - спросил у застывшего капрала.

Вику выронил лорнет и присел так, словно ему двинули ногой под дых.

- Массаракш-и-массаракш! - проговорил сдавленным голосом. - Вы куда смотрели, гельминты безглазые?

Капрал схватился за кобуру. А Птицелов улыбнулся:

- Тут сталь хорошая, имперская. Вернете мне потом, лады?

Тесак забрал капрал. Пока Птицелов раздевался, Вику ходил вокруг мутанта, делая замеры при помощи маленького приборчика, умещавшегося в ладони. Приборчик трещал и хрипел.

- Ну! Покажите мне здесь хоть какую-нибудь мутацию! - воскликнул Вику, когда вся одежда Птицелова оказалась в ящике под крышкой с нарисованным черепом на фоне поганки-мутанта. - Вы видите, капрал, хоть одну морфологическую аномалию? Где антропометрические нарушения, диспропорции и асимметрии?

Видя замешательство капрала, Птицелов пришел ему на выручку:

- У меня шесть пальцев на ногах.

- И что? - насел на него Вику. - И что, спрашиваю? У моего прадеда тоже было по шесть пальцев на ногах! У племянника - по шесть пальцев на ногах! И кем они были, и кто они есть? Прадед - начальник канцелярии Императорского Адмиралтейства; награжден тремя орденами за заслуги. Племянник - кадет бывшего военного училища имени Доблести Отцов, а ныне - защитник Отечества, младший ротмистр, гордость семьи, служит в гвардейской танковой дивизии. А вы говорите: шесть пальцев!… Шесть пальцев - это, между прочим, признак благородства. Аристократическая кровь дает о себе знать таким образом! Вы, часом, не аристократ ли? - он сверкнул лорнетом в сторону нагого Птицелова.

- Он сказал, - ответил капрал, - что зовут его Птицелов и что он сын некого Сома. То есть фамилии своей не знает. Ничего-ничего, - стоял на своем Вику, - Маршала от инфантерии при дворе Кирогу Второго звали Белка Сердцеед. Имя нисколько не помешало ему сделать карьеру. Так… Открыть рот! Закрыть! Сколько лет?

- Чего? - не понял Птицелов.

- Сколько лет тебе?

- А… - Птицелов почесал затылок. - Шестнадцать прошлой весной стукнуло.

- Шестнадцать? - Вику снова поднес лорнет к лицу. - Никогда бы не дал… Здоровый такой конь, лет на двадцать пять выглядишь. - Он покопался в кармане накидки, вытянул за кольцо связку ключей. Подошел к запертой двери, открыл замок. - Раньше порядок был: мутанты не подходили к заставе и на пушечный выстрел. А теперь - блажь! Видите ли, для борьбы с разрухой необходимо мобилизовать все имеющиеся ресурсы. Вот и прут с юга, точно медом у нас намазано… А наше сердобольное правительство, в котором одни выродки, массаракш, готово впустить во внутренние районы кого ни попадя… На каждой заставе поставили по медработнику в воинском звании. Я, видите ли, обязан оказывать помощь беженцам с юга, в том числе - мутантам. Кроме этого, на мне первичная санобработка и дезактивация… Впрочем… чего это я распинаюсь перед тобой, неучем?… Тряпье твое фонит ведь. И хорошенько, к слову, фонит! Сам тоже фонишь. Так что, марш под душ и не забудь помыть за ушами!

- Туда? - Птицелов указал рукой на открытую дверь.

- Туда-туда, - ответил Вику нетерпеливо. - Как с кранами обращаться, надеюсь, знаешь? Или ты совсем… Птицелов, сын Сома?

- Справлюсь, не вчера родился.

- Вот умница. Вперед!

Едва Птицелов переступил порог, Вику захлопнул дверь и запер замок, Птицелов пожал плечами и огляделся: свет в это помещение проникал через ряд зарешеченных окошечек под самым потолком, В половине из них не было стекол. Неровные стены облюбовала разноцветная плесень - грибкам здесь явно нравилось, С ржавых труб капало, цементный пол оказался мокрым и холодным.

Птицелов повернул единственный обнаруженный кран, и из-под потолка потекла в несколько вялых струй теплая, перенасыщенная химией вода. От нее резало в глазах и пекло во рту, Под таким душем Птицелову стало дурно.

Он поспешно выключил воду, приковылял к дверям…

…Как он и опасался, они были заперты.

Пришлось стучать. Долго стучать: кулаком, пяткой, лбом… А удушливый пар заволакивал тем временем комнату плотными клубами. Птицелов почувствовал, что его покидают силы. Что он вот-вот свалится на пол. Закроет глаза и забудется, уйдет, растворится в химическом тумане.