Живая вода - Неустановленный автор

– Куда же ты пропал? – чуть не плача говорила девочка. – Я же не сделаю тебе ничего плохого.

Но зверька нигде не было. Вика огляделась. Она даже представить себе не могла, куда зашла. Место было совершенно незнакомое. Где же та полянка, на которой Вика охотилась за бабочками? И куда пропал зверек? Вика начала понимать, что он просто уводил ее от своей норки. Наверное, там были детеныши. А Вика попалась на такую простую уловку, хотя знала, что звери и птица могут прикинуться ранеными, чтобы увести человека от своей норы или гнезда.

Вика сердилась на хитрого зверька, сердилась на себя за свою доверчивость, но также опять поднималась обида и на Кирилла за то, что ей теперь приходилось бродить одной. Девочке было очень жаль себя, и крупные слезы покатились по щекам.

– Все меня бросили, – говорила она мошкам, которые вились рядом.

– Никому я не нужна, – жаловалась она молодой рябинке.

– Никто меня не любит, – сказала она пролетавшей мимо стрекозе.

Та на миг задержалась возле девочки. Вика протянула к ней руку и стрекоза уселась на пальчик. Девочка подумала, что стрекоза быстро улетит, но та сидела спокойно, чуть подрагивая прозрачными крылышками и глядя на Вику круглыми выпуклыми глазами.

– Лети же, лети, – засмеялась девочка и подбросила стрекозу вверх.

Сверкнули радужные крылышки, и стрекоза исчезла из виду. Вика осталась одна. Она совсем успокоилась. Нужно было возвращаться домой. Заблудиться девочка не боялась. Нужно было только выйти к озеру и идти по берегу, тогда непременно выйдет к домику Киримова. Вика огляделась. А вокруг было так красиво, что девочка совсем успокоилась и пошла потихоньку дальше.

Вика решила идти в ту сторону, где деревья росли пореже. Взобравшись на бугорок, она увидела впереди синюю полоску воды. «Озеро, это же озеро» – обрадовалась девочка. Она ускорила шаг и скоро почти бежала. Вот, наконец-то, и вода. Берег порос колючей травой, но Вика не стала обращать на это внимание. Теперь она пойдет прямо домой.

Колючки сменились мягкой травкой, а затем им на смену пришел ивняк. Он подходил к самой воде, и Вике пришлось обходить его, продираясь сквозь упругие заросли. Но девочка стремилась вперед, трудности ее не пугали.

На берегу, почти у самой воды, росли высокие кусты. Большие, почти овальные листочки были с одной стороны темно-зеленого цвета, а с другой стороны светло-зеленые, чуть серебристые. На ветках росли ягоды, по размеру почти такие же, как вишня. Но у той кожица гладкая, а у этих ягод она была чуть бархатистой. Потрогав ягоды, Вика решила, что срывать их не стоит. Кусты преграждали ей дорогу, и девочка решила не обходить их. Пробравшись сквозь кусты, она остановилась.

Дальше берег уходил резко влево, образуя большую выемку, которая широким полукругом охватывала довольно большой участок воды, образуя красивый затон. Со всех сторон, окруженный камышом, поросший высокой травой, затон был удивительно спокойным местом.

Вика стала думать. Ей нужно было как-то обойти этот затон. Идти по краю берега довольно долго, тем более, что через камыши не пройдешь, а значит, нужно будет обходить еще дальше. Но можно пойти по прямой и перейти затон. «Здесь, наверное, мелко, – рассуждала девочка, – попробую пройти. И вода здесь такая красивая и необычная».

Вода в затоне казалась очень плотной. Вику очень удивило, что вода была непрозрачной. В озере даже на большой глубине хорошо были видны камешки, водоросли, песок. Плывя на лодке, можно было увидеть снующих внизу рыбок. Но здесь казалось, что вода маслянисто переливается. Вика разулась, взяла обувь в одну руку, а другой прижала к себе фотоаппарат. В кулачке был плотно зажат корешок, который Вика нашла утром. Ей жаль было его выбрасывать, и она так и несла его все время.

Вода приятно холодила ступни. Под ногами был мягкий ил. «Теперь понятно, почему вода непрозрачная», – сказала Вика самой себе. От ее шагов ил поднимался вверх, но затем оседал. Воды становилось все больше. Через несколько шагов она стала доходить девочке до колен. Вика осторожно двигалась дальше, но воды не становилось больше. Девочка прошла почти половину, как впереди вода стала почти черной. Ногам резко стало холодно. Вика остановилась. Лезть в черное пятно ей не хотелось. Но тогда придется возвращаться назад и обходить затон стороной.

Вика вытянула ногу. Пальцы коснулись рыхлой почвы. «Может, все-таки пройду» – подумала она и сделала вперед осторожный шажок.

ГЛАВА 10

БЕДА

Дно под ногами было рыхлым и неприятным. Вика заторопилась пройти это место. Но вдруг рыхлая почва кончилась, и девочка почувствовала, что нога скользнула вниз. Вода уже была выше колен. Вика пожалела, что не нашла какую-нибудь палку, чтобы мерить дно. Попробовала нащупать пальцами дно впереди, но пальцы до дна не достали. Вика поспешно отдернула ногу, но не удержала равновесие и полетела в воду.

Она очень испугалась, но ноги попали на что-то жесткое. Похоже, что это был ствол какого-то дерева. Вода теперь доходила до пояса, но Вика решила не обращать на это внимания. Прижимая к себе фотоаппарат, она стала двигаться по стволу дерева.

Черное пятно оставалось позади, вот уже видна синяя вода, да и стало ее поменьше. Вика приободрилась, но вдруг ногу пронзила резкая боль, девочка наступила на что-то острое. Резко дернув ногой, Вика не удержалась и полетела в воду. От страха она сильно и пронзительно закричала, постаралась оттолкнуться от воды, чтобы быть на поверхности. Но воды оказалось всего по грудь. Вика стояла на земле. Фотоаппарат она держала крепко, а обувь выронила. Видно, спортивные тапочки быстро наполнились водой, потому что их нигде не было видно. Вика сделала шаг. Но шаг дался ей с трудом, потому что земля, казалось, старается удержать девочку.

Вика испугалась, сделала еще один торопливый шаг, но нога погрузилась глубже и девочка чуть не упала. Она не могла вытащить ногу, земля держала ее крепко. Вика закричала. Она громко плакала и звала маму, папу, Кирилла. Но вокруг было тихо, никто не мог прийти ей на помощь. Вика увидела, что воды стало больше, теперь она плескалась выше груди. Девочка со страхом подумала, что вода может ее захлестнуть совсем. Она рванулась отчаянно, но ноги словно кто-то держал. Под ногами было что-то зыбкое, Вика проваливалась все глубже. Страх пронзил все тело, заледенели руки. Девочка снова стала кричать. Она не могла ни о чем думать, ей было очень страшно и больно. Она очень хотела выбраться, но не могла.

Перед глазами заплясали черные точки. Их становилось все больше и больше, потом среди черноты замерцали светлячки, шорох камышей, плеск воды как будто исчезли, вместо них возник какой-то ровный гул, и Вика стала куда-то проваливаться.

Антонина возвращалась из совхоза «Первомайский». Там у нее жила сестра Евдокия и брат Михаил. Когда-то и сама Антонина жила в «Первомайском». Жила – не тужила. Мечтала, как и все девчонки перебраться в город, чтобы хоть посмотреть на красивую городскую жизнь. Антонине завидовали. С ее красотой и статью только в городе и жить. Но человек предполагает... Рыбак Тимофей посватался к Антонине, и покинула она совхоз, чтобы поселиться в маленьком рыбачьем поселке.

Год от года природа менялась. Одни озера пересыхали, из других уходила рыба. Поселок стали покидать рыбаки вместе со своими семьями. Но Тимофей упорно старался не замечать этого. «Я, мать, никуда отсюда не тронусь», – говорил он Антонине. Все сбылось. Тимофей всю жизнь прожил в поселке. Его уже который год нет в живых. А Антонина так и живет одна в старом доме. В поселке кроме нее никого не осталось. Какие дома разрушились, молодым лесом заросли, какие рачительные хозяева увезли, а какие рвачи разобрали, добывая доски. Вот так и остался всего один дом от поселка, о котором теперь уже никто и не вспомнит.

Дети выросли и поразъехались. Они осуществили мечту Антонины и живут в городе. Дочки поселились в Воскресенске, а сын перебрался в Вологду. Дома дети появляются редко, иногда только привозят внуков. Да и внуки у нее уже взрослые. Старший Костик институт уже закончил, другие еще учатся, кто в институте, кто в лицее. У внуков тоже своя жизнь, они редко вспоминают о бабке.

Но Антонина не обижается. Она привыкла к тому, что люди стараются жить так, чтобы именно им было удобно. К чему же молодым старый дом и старая бабка в этом доме? Да и у старых понимания не больше. Что Евдокия, что Михаил постоянно твердят ей, чтобы перебиралась в «Первомайский», ведь живет же она одна-одинешенька Бог знает в какой глуши. Но Антонина всегда отмахивается от этих предложений. Зачем ей на старости лет чужой дом да чужая семья? Она уже привыкла все время быть одна. Вот выберется разве что в «Первомайский» навестить родных или в город поедет к дочкам.

В городе она жить тоже теперь не соглашается. Ей хорошо и в своем старом доме. Плохо ли, хорошо ли, а прожили они в нем с Тимофеем более 30 лет, детей родили, на ноги поставили. Кто же виноват, что улетели дети из родительского дома? Никто. Так чаще всего и бывает. Вырастают дети и покидают родительское гнездо.